Страница 35 из 35
Словом, аргумент «Это повторяемо!» так же никчемен, как и «Это работает!». И они (даже вдвоем) не могут подменить поиск причинно–следственных связей между проблемой и способом её решения. Сколько ни говори слово халва, во рту не станет слаще. Сколько ни повторяй «Это повторяемо!», истина не станет ближе.
Точнее, стала бы ближе, если бы число повторений было статистически достоверным. Но счет тогда пошел бы на тысячи. Причем набор повторений должен был бы быть репрезентативным — подобно тому, как опрос общественного мнения проводится в разных областях, в различных социальных группах, среди людей разного пола и разных возрастов и т. д. Математику трудно даже вообразить, сколько «туфты» извлекается из таблиц, где сопоставляются два повторения — так называемые контрольное и экспериментальное.
Доводилось, например, читать такой «довод» в пользу лунных календарей: посадил, дескать, давеча картошку «по луне», так некуда было её девать. Но роль такого планетарного явления надо бы проверять на повторяемость в разные годы, на разных континентах, в разных климатических зонах, при разных агротехниках возделывания, для разных сортов… Многие тысячи раз!
И невдомек огороднику, воспевающему лунные календари, что, в его случае, картошки могло быть «хоть завались», например, из–за удачно сложившихся метеоусловий, из–за применения удачного биоактиватора и т. д., а вовсе не из–за Луны.
Заключение
Здесь рассказано о некоторых словах–сиренах, готовых усладить слух огородника, «услужить» ему, когда у биоценоза возникает определенная проблема, и подтолкнуть горемыку–огородника к привычным, но неугодным Природе действиям. Заметим, однако, что «гребень» был нечастым. Естественно, не все сирены, затаившиеся в огороде, попали на кончик пера.
Так что книжка как бы не дописана. Но не от лени — от сознания, что в одиночку всех сирен, по–хозяйски устроившихся в огороде, — не выявить. Сверхзадачей книги было — поставить проблему, показать огородникам, как часто и сладко поют им сирены, мобилизовать на критическую оценку привычных действий. И уговорить многое менять в головах. Сначала — в головах, и лишь потом — в действиях.
В арсенале садоводов — тоже уйма понятий и приемов, не имеющих аналогов в природе. Скажем, леса всего света живут (да еще как!) без свистопляски вокруг надуманных приствольных кругов, а вот деревья в садах, видите ли, нуждаются в том, чтобы так называемые приствольные круги как–то выделялись, величались, очищались от листового опада, перекапывались, заливались, посыпались золой… В итоге — по защитникам деревьев наносятся удары, один другого чувствительнее. А вот компенсации за этот вред не видно, как говорится, «между тут».
А пресловутая обрезка! Обходится же рябина — родная сестра яблони — без обрезки, и с каждым годом становится всё урожайнее и краше. У Зеппа Хольцера в Краметерхофе в 50-гектарном саду не обрезана ни одна (ни одна!) ветка. Во всем саду не видел я волчков непременных спутников обрезки, а фруктов — завались.
А опрыскивание? Весь растительный мир защищает себя разнообразием, а вот культурным растениям, видите ли, без опрыскивания — ну никак. Будто фото 48 сделано на Луне, а фото 49 — не у меня в огороде. На первом показано, как лихо расправляется с личинкой колорадского жука муха–скорпионница. А на втором: тысячелистник в грядке баклажанов — не сорняк. Подросши, он образует запашной зонт над грядкой, отпугивающий колорадского жука.
Фото 48. Муха–скорпионница расправляется с личинкой колорадского жука
Фото 49. Запашной «зонт» тясячелистника не подпустит колорадского жука к баклажанам
Уточню: я не отвергаю опрыскивание, я выступаю лишь против сведения проблемы защиты растений исключительно к опрыскиванию.
Тешу себя надеждой, что читатель, у которого проснулся интерес к вытаскиванию русалок «за ушко да на солнышко», не удовлетворится приведенными примерами, пополнит список слов–сирен своими находками, стряхнет с себя их чары и сделает более комфортной жизнь — и свою, и биоценоза.
Напомню (специально для такого читателя), как протекает процесс вылавливания слов–сирен:
• фиксируется внимание на операции, аналога которой нет в дикой природе (рыхление почвы, прополка, подвязывание, опрыскивание, обрезка и т. д.); это — посыл, зачин работы;
• операция скрупулезно исследуется «с весами в руках»: выявляется её истинная цель, взвешиваются полезные и вредные эффекты;
• выискиваются природные связи, совокупность которых позволяет сотворить такую альтернативу исследуемой операции, которая и поставленной цели достигала бы, и биоценоз избавляла бы от вредных побочных эффектов, а полезные эффекты — приумножала бы.
Какая–то мистика — чем меньше изобретательности в отходе от Природы, чем больше потакает Природе предлагаемая альтернатива, тем больше бонусов и тем меньше вреда — всему на свете! — она приносит. Подчас создается впечатление, что действо, означенное словом–сиреной, придумывал, при поддержке лукавого, изощренный мазохист.
Ребята, давайте жить дружно! С Природой — прежде всего. И со здравым смыслом. Древнеримский писатель и агроном Колумелла, автор 12-томной сельскохозяйственной энциклопедии (I век н. э.), писал: «В сельском хозяйстве можно управлять без тонкостей, но оно не терпит и глупостей. Мнение большинства, что оно… не требует никакого ума, далеко от истины».
О том же, фактически, говорится в миниатюрной (но на вес золота!) книжечке В. В. Фокина «К земле с наукой». Слова Колумеллы и Владимира Васильевича имеют к нам самое непосредственное отношение.
Дорогие читатели! Вы прочитали книгу о том, что земледелие в согласии с природой — работа, скорее, умственная, чем физическая. Что прежде, чем изменить что–то в действиях, нужно сильно много поменять в голове. Что Бог велел растить в огороде еду, а не бороться за урожай. Что огороду нужны не мозоли на ваших руках, а возможность вливать в вас здоровье через край. Так споспешествуйте ему в этом добром деле. Не поддавайтесь обаянию русалок и сирен.