Страница 12 из 54
Владимир Галактионович прямо не говорит о своём отношении к пахоте. Но художник на то и художник, чтобы не говорить в лоб. А ёмкие образы «кожу снять да в нутро положить, а внутренность обернуть наружу» и «все борозды как есть дочиста руками назад повернули» ясно говорят, что на рубеже тех веков у И. Е. Овсинского был однодумец–современник.
Совсем недавно во время лекционного турне по Донбассу довелось мне в Пантелеймоновке (пригороде Горловки) коротать долгий вечер со своим сверстником Е. И. Иониным. Говорили мы с ним обо всём понемножку, и вот, когда речь зашла о пахоте, он привёл ещё более натуралистичный, чем у якутов, еще более кровавый образ пахоты. «Пахать землю, — сказал Егор Иванович, — это всё равно, что воткнуть вилы в грудь женщины, вместо того, чтобы обнять её и приголубить». Жестокое сравнение, но — состоятельное. Особенно впечатляет позитивный подтекст сравнения: избавить почву от пахоты — всё равно, что обнять и приголубить женщину. Богатое у Егора Ивановича воображение…
А теперь «с небес на землю» — о минимальной обработке почвы. Для рекомендованной И. Е. Овсинским глубины обработки почвы в 2 дюйма как нельзя лучше подходит плоскорез Фокина (естественно, на небольших площадях, обрабатываемых вручную). Его плоская ручка позволяет выдерживать нужную малую глубину. И даже скоблить поверхность почвы, подрезая сорняки. Лучше, чем плоскорезом, ничем всего этого не сделаешь.
В нашем огороде обработка действительно сведена к минимуму. В первые годы мы рыхлили грядки садовыми вилами, без оборота пласта (как бы качали почву вперёд–назад). Эту процедуру можно было бы сравнить с чизельной обработкой почвы. Но число грядок, нуждавшихся, по нашему мнению, в таком «покачивании», с годами неуклонно падало, и вот уже несколько лет мы не рыхлим ни одной грядки. Не нуждаются они в этом! К моменту сева–посадки они так пронизаны корнями сидератов, культурных растений и сорняков, так похожи на подушку, что просто не поднимается рука пустить пух–перо из этой «подушки» по ветру.
Для семян создана идеальная среда — плотное ложе. Так что можно сеять и в канавки, и вразброс, чтобы потом прикрыть граблями или плоскорезом.
С сорняками мы тоже не ведём беспощадной борьбы — даём им подконтрольно расти, срезаем обычно лишь при угрозе обсеменения или излишнего затенения светолюбивых растений. Картошку — не полем и не окучиваем.
Таким образом, основная часть грядок обрабатывается всплошную лишь дважды за сезон. Первый раз — весной, когда припалываются посеянные вразброс семена. Заодно спалываются сорняки–спринтеры, вроде пастушьей сумки. Вторая обработка выполняется, когда сеются сидераты. И снова припалывание семян обычно совмещается с прополкой сорняков.
А часть огорода совсем не обрабатывается уже второй десяток лет подряд — просто не нуждаются в этом грядки с маточниками лука, физалисом, катраном, многолетними луками.
Многие читатели, вероятно, сталкивались во время уборки картошки с тем, что лопата способна лишь выскоблить корневую зону картошки, что вне этой зоны — «хоч сокирою бий». А я позволяю себе бахвалиться перед посетителями, когда показываю им картошку. «Нечаянно» продавливаю (одной!) рукой лопату на полтора–два штыка. И это притом, что мне до 80 осталось меньше, чем грудничку до детских яслей. Вот так способна почва отблагодарить огородника за то, что годами её лишь «ласково щекочут».
Есть такие, кто думает, что я преувеличиваю? Тогда милости прошу пожаловать к нам, чтобы увидеть всё это воочию. И почувствовать «подушку» под ногами. Только, естественно, надо созвониться, потому что «старость меня дома не застанет…». Мои телефоны (1038) 067–579–25–48 (Киевстар) и 099–453–52–50 (МТС Укр).
Обилие органики в верхнем слое почвы
Другой «земной» чертой природосообразного огорода является обилие органики в верхнем слое почвы. Когда американцы в книге Эдварда Фолкнера Plowman's Folly (Безумие пахаря) впервые прочитали о том, что земледелец может обойтись без пахоты, и что пахота даже губительна для почвы, то заговорили о Folkner's Folly, т. е. в безумии Фолкнера. Однако в своей следующей книге The second Look (Второй взгляд) Фолкнер акцентировал внимание на обилии органики в верхнем слое почвы, которую можно не пахать, и Америка «успокоилась». Больше того, вскоре пахота стала анахронизмом, и было свёрнуто производство плугов. Нам бы такую удаль, нам бы такую прыть! Правда, североамериканцам губительность пахоты «помогли» осознать жестокие пыльные бури 30‑х годов. И хотя мы тоже наглотались песка (и в 60‑е, и в 80‑е годы), однако нам пыльные бури — «не указ». Наши пахари по–прежнему не видят связи между плугом на земле и песком в небе.
Продолжая затеянную американцами «игру в слова», можно было бы конвенциальное земледелие, важнейшими орудиями которого являются лопата и плуг, назвать безумным. Да не хочется обижать без вины виноватых приверженцев этого «земледелия».
В естественных условиях почва укрыта, как правило, защитной дерниной. В огороде, по понятным причинам, о дернине можно говорить лишь с натяжкой. Но с помощью органики в верхнем слое почвы моделируются почти все функции дернины.
Об этой органике достаточно только думать — и она станет обильной! Вспомнилась сценка в кабинете дерматолога. «Доктор, у меня чернеют ноги. Чем только не пытался лечить — ничто не помогает». — «А водой не пробовали?». Так вот на вопрос о накоплении органики в почве можно было бы ответить вопросом «А не удалять её не пробовали?».
В частности, не сгребать подрезанные сорняки и не выносить их за пределы участка и, тем более, в костёр. Не трогать старую мульчу — под нею так уютно почвенной живности! Не чистить рьяно, как это подчас делается, огород осенью. Пусть отслужившие своё баклажаны, перец, подсолнухи, кукуруза и т. п., а также сидераты, перезимуют и искрошатся (их оголившиеся стебли можно удалить и весной). Зимой стебли задержат в огороде лишнюю (точнее — совсем не лишнюю!) тонну снега, а с первыми лучами поднимающегося солнца (уже в январе!) вокруг них образуются воронки, которые не дадут талой воде умчаться с ручьями в моря–океаны и принудят всю её впитаться в почву.
Разумеется, ни один источник органики не сравнится по изобильности с сидеральными культурами. Их набор так разнообразен, а разброс вегетационных периодов так велик, что нетрудно подобрать подходящую культуру с оглядкой и на предшественников, и на преемников. Правда, при севе озимых сидератов нужна некоторая осторожность.
После уничтожения вики, например, надо выждать примерно месяц, пока грядка «перебродит», а грядки с рожью, пшеницей, житницей лучше «перепустить», т. е. отдать им лето. Аллелопатическое последействие озимых злаков таково, что сразу после них толком не растёт ни одна культура (фото 25–26). Увы, такова «селяви»: примадонны часто бывают капризными. Трудно придумать сидерат, лучший, чем рожь или, скажем, житница. Но зато и ждать, когда рожь и житница «угомонятся», т. е. когда разложатся выделяемые ими ингибиторы, надо достаточно долго.
25. Эксперимент: справа картошка посажена на грядке, где были овощи (см. фото 21), а слева — картошка на грядке, с которой весной была удалена житница
26. Перед колосящейся житницей — горький перец, посаженный на грядке, где росла житница
Мы у себя на участке сеем и рожь, и пшеницу, и житницу. Но используем их не только по прямому назначению. К примеру, весной никакая другая культура не даст столь же раннюю, как пшеница или житница, зелень для кур. А чуть позже, когда впервые возникнет нужда в мульче, нет иного подходящего её источника, кроме соломы этих злаков.