Страница 6 из 11
— Вы тогда были гораздо ближе к убийству, чем можете предположить, — негромко проговорил Бруно себе под нос.
Гай посмотрел на него в замешательстве. Бруно склонился над столом, опустив голову, и в этой позе напоминал кошмарного крупье.
— Вы читаете слишком много детективов, — заметил Гай, сам не понимая, почему сказал это.
— Я их люблю. Они подтверждают, что на убийство способен любой.
— А я не люблю их именно за это.
— Вы не правы! — воскликнул Бруно с возмущением. — А вы знаете, какой процент убийств попадает в газеты?
— Не знаю и знать не хочу.
— Одна двенадцатая часть. Одна двенадцатая! Представляете? А что же остальные одиннадцать? Это убийства обыкновенных людей обыкновенными людьми. Теми, кого полиция и не надеется поймать.
Он хотел долить еще виски, обнаружил, что бутылка пуста, и с трудом встал на ноги. Из кармана брюк он вынул золотой перочинный нож на тоненькой золотой цепочке и принялся вскрывать следующую бутылку. Гай залюбовался красивой вещицей и вдруг подумал, что вот этим перочинным ножичком Бруно может однажды кого-то убить. И наверняка останется безнаказанным — просто потому, что ему будет все равно, поймают его или нет.
Бруно меж тем откупорил виски и с широкой улыбкой повернулся к Гаю.
— А хотите со мной в Санта-Фе на пару дней? Развеетесь!
— Спасибо, я не могу.
— Насчет денег даже не волнуйтесь, я за все заплачу. — Он пролил виски на стол.
— Спасибо, — сдержанно ответил Гай.
Очевидно, Бруно судит о его достатке по одежде. В эту поездку Гай надел свои любимые брюки, серые фланелевые. Он собирался ходить в них в Меткалфе и, пожалуй, в Палм-Бич, если не будет слишком жарко. Он выпрямился и сунул руки в карманы, нащупав в правом дыру.
— Почему нет-то? — Бруно протягивал ему бокал. — Вы мне нравитесь.
— Чем же?
— Вы хороший парень. Порядочный. Я по жизни встречаю много людей, но таких, как вы, — редко. Я вами восхищаюсь!
Выпалив это, Бруно припал к виски.
— Вы мне тоже нравитесь.
— Так поехали! До маминого прибытия дня два-три, делать мне совершенно нечего. Можем повеселиться!
— Позовите кого-нибудь другого.
— Ну вы даете, Гай! По-вашему, я пристаю ко всем подряд, ища себе компанию? Вы мне просто понравились, вот я вас и приглашаю. Хоть на денечек. Рванем туда прямо из Меткалфа. Я даже не поеду в Эль-Пасо, хотя вообще собирался посмотреть Каньон.
— Спасибо, но меня ждет работа, как только я закончу дела в Меткалфе.
— О… — На губах Бруно снова заиграла грустная, восхищенная улыбка. — Что-то строить будете?
— Да, загородный клуб. — Гай сам еще не привык к этой мысли, два месяца назад он и помыслить не мог, что ему доведется проектировать что-то подобное. — Новый клуб «Пальмира».
— Неужели?
Конечно, Бруно слыхал о клубе «Пальмира», самом большом в Палм-Бич. Знал он и о том, что владельцы собираются строить новый, а в старом даже лично бывал несколько раз.
— Так это вы его придумали? — Бруно смотрел на Гая почти с мальчишеским благоговением. — А можете нарисовать?
Гай набросал схему нового клуба на обороте его записной книжки и, вняв мольбам, оставил под рисунком автограф. Объяснил, как будет опускаться одна из стен, чтобы превратить весь нижний этаж в единую бальную залу с выходом на террасу, как слуховые окна обеспечат естественную вентиляцию, чтобы обойтись без кондиционеров… Он говорил, не повышая голоса, но чем больше рассказывал, тем сильнее становился его душевный подъем — даже слезы на глазах выступили. Он сам удивлялся тому, что доверяет Бруно самое дорогое — как будто Бруно может в этом хоть что-то понять.
— Звучит потрясно, — заметил Бруно. — То есть именно вы решаете, как все будет выглядеть?
— Нет, решаю не я. Я придумываю, а потом стараюсь умаслить всех, от кого это зависит. — Гай вдруг расхохотался, запрокинув голову.
— Небось скоро станете знаменитым, а? Или вы уже знамениты?
Да, наверняка его фотография попадет в газеты, может, он даже мелькнет в теленовостях… Гай напомнил себе, что проект еще не принят, но он был уверен: примут. Не сомневался в этом и коллега Майерс, с которым они делили офис в Нью-Йорке, и Анна, и мистер Брилхарт. Настолько масштабной работы ему еще выполнять не доводилось.
— Ну, после этого проекта могу прославиться. Он из тех, что на слуху.
Бруно завел длинный рассказ о своей жизни в колледже, как он чуть не стал фотографом, если бы не помешал отец. Гай не слушал его. Рассеянно прихлебывая виски, он думал о будущих заказах, которые последуют за новой «Пальмирой». Возможно, его пригласят проектировать деловой центр в Нью-Йорке. У Гая была на этот счет одна задумка, и ему не терпелось воплотить ее в жизнь. Гай Дэниэл Хэйнс. Это будет звучное имя. И его перестанет наконец глодать мысль, что Анна богаче его.
— Правда же, Гай? — спросил Бруно.
— Что?
Бруно втянул воздух.
— Я говорю, если жена подложит вам свинью с разводом, если начнет оспаривать его, когда вы будете в Палм-Бич, если с вами из-за этого не захотят связываться, — будет ли это достаточным мотивом для убийства?
— Убийства Мириам?
— Ну да.
— Нет, — отрезал Гай.
Но вопрос заставил его насторожиться. Мириам могла прознать о «Пальмире» от его матери и сделать какую-нибудь гадость — просто из мстительного удовольствия.
— А когда она изменяла, вам не хотелось ее убить?
— Нет. Может, сменим тему наконец?
На секунду Гай увидел перед собой обе половины своей жизни, брак и карьеру, и взглянул на них совсем иначе. Мозг отчаянно боролся, силясь понять, отчего он оказался так глуп и беспомощен в одном и так талантлив в другом. Гай посмотрел на Бруно, который по-прежнему не сводил с него глаз, почувствовал, что сбит с толку, поставил бокал и отодвинул его от себя.
— Наверняка хотелось, — заявил Бруно с пьяной настойчивостью.
— Нет.
Чего Гаю сейчас действительно хотелось, так это выйти подышать, но поезд все мчал и мчал вперед, даже не думая останавливаться. А если Мириам и правда испортит ему реноме? Все-таки заказчики выбирают человека, который будет жить в Палм-Бич не один месяц и общаться с ними на равных. Им проще нанять кого-то другого. Бруно такие вещи чувствует. Гай утер ладонью взмокший лоб. Он поймет, что у Мириам на уме, только увидев ее с глазу на глаз. Он устал, а когда он в таком состоянии, Мириам способна без труда втоптать его в грязь. Это случалось так часто за те два года, что Гай выживал из себя любовь к ней… От общества Бруно его уже тошнило.
Бруно улыбался.
— У меня много идей, как пришить отца. Хотите послушать?
— Нет, — отрезал Гай и прикрыл ладонью свой бокал, который Бруно собирался наполнить.
— Что вам больше нравится — испорченная розетка в ванной или угарный газ в гараже?
— Да убейте вы его и прекратите об этом болтать!
— И убью, можете не сомневаться! А знаете, что еще я когда-нибудь сделаю? Покончу с собой и обставлю все так, чтобы подозрение пало на моего врага.
Гай посмотрел на него с отвращением. Очертания Бруно постепенно делались нечеткими, он будто рассеивался в воздухе, превращался в бесплотный голос злого духа. Он объединял в себе все то, что Гай ненавидел и презирал.
— А хотите, я придумаю идеальное убийство вашей жены? Вдруг когда-нибудь соберетесь?
Гай встал.
— Я пойду.
Бруно всплеснул руками.
— Эй! Есть идея! Мы совершим убийства друг за друга! Я убью вашу жену, а вы — моего отца! Мы просто случайные попутчики, ни одна душа не знает, что мы знакомы! Безупречное алиби! Сечете?
Стена перед глазами ритмично пульсировала, готовая расступиться. Убийство. Это слово вызывало дурноту, наводило ужас. Гаю хотелось убежать, вырваться из этого купе, но, как в кошмаре, ноги стали ватными. Он пытался стряхнуть наваждение, понять, что там несет Бруно — ведь должна быть в его речи какая-то логика…
Желтые от табака пальцы Бруно подрагивали на коленях.
— Железное алиби! — верещал он. — Лучшая идея в моей жизни! Улавливаете? Я обтяпаю свое дело, когда вас не будет в городе, а потом вы, когда не будет меня!