Страница 11 из 43
- А почему должен был? Ты не из моей лиги, - отвечает он, проводя руками по бокам. – Я не хотел рисковать, чтобы не выставить себя ослом.
Я начинаю смеяться так сильно, что едва не падаю с него.
– Вот, весело, - со смехом говорю, удержавшись на месте. - Я? Не из твоей лиги?
- Конечно, - отвечает он. - Ты серьезно не видишь этого?
- Все, что я вижу сейчас, это ты, мистер Убийственно-Симпатичная-Звезда-Лакросса, - улыбаюсь, осмелев от его слов. – И поскольку мы честны... Я безнадежно влюблена в тебя последние четыре года. Я запала на тебя с тех пор, как... Ох... В ту минуту, когда впервые увидела тебя в школе.
- Без дураков? – ухмыляется он.
- Без дураков, - заверяю его.
- Хреново, что мы только сейчас выяснили это, когда наши родители начали трахаться? - смеется он.
- Уффф, - стону, скатываясь на диван. - Пожалуйста, давай не будем сейчас говорить о наших родителях, занимающихся сексом. Или никогда, не важно.
- Мне подходит, - говорит он, двигаясь ко мне. Без слов он укладывает меня на диван, накрывая своим мускулистым телом. Он проводит указательным пальцем по челюсти, притягивает мой подбородок к своему лицу. – В любом случае, сейчас я ни о чем не хочу говорить.
Он снова целует меня, его руки бродят по всему телу. Моя спина выгибается, когда он накрывает мою грудь через тонкую хлопковую майку, позволяя большим пальцам касаться твердых сосков. От того, как он разминает и ласкает меня, в моем центре начинает нарастать низкое, пульсирующее давление. Я не могу вспомнить последний раз, когда испытывала удовольствие без моего удобного денди-вибратора. Прошло очень много времени с тех пор, когда я в последний раз была с парнем, и удовольствие, которое Эмерсон дарит мне, настолько яркое, что его почти невозможно вынести.
Почти.
- Я мечтала об этом так долго, - вздыхаю, откидывая голову на подушку дивана. – Ты понятия не имеешь, Эмерсон...
- О, думаю, имею, - посмеивается он, прижимая свои бедра ко мне, позволяя почувствовать всю свою твердую длину. – Этим секретом ты хотела поделиться?
- Ч-что? – заикаюсь, и мои глаза тут же открываются.
- Ты поняла. Секрет за секрет. Как мы говорили, - уточняет Эмерсон, приподнимаясь на руках.
- Ох, - мягко говорю, чувствуя, как ускользает чудесный момент этого вечера из-за моего большого, откровенного предложения. - Ум. Нет. Я…
- Дерьмо, - бормочет он, убирая прядь волос с моего лица. - Мне жаль. Я только испортил все настроение. Мне ничего нельзя доверить, я всегда разрушаю нечто удивительное, как сейчас.
- Ты ничего не разрушаешь, - настаиваю, но слишком поздно. Я уже вижу, как тускнеет его лицо. Мне нужно дать задний ход и все вернуть в прежнее русло, прежде чем окажется слишком поздно. «Большой, Черный Секрет» может подождать. Мне нужно показать ему, что мы находимся на той же стадии. И как любит говорить Эмерсон, лучше показать, чем рассказать. Без слов я тянусь к пряжке ремня и расстегиваю его с металлическим лязгом. Глаза Эмерсона расширяются, когда медленно расстегиваю ширинку на его джинсах. Я откидываю его на спину и забираюсь сверху, одновременно высвобождая его член из джинсов. Его напряженная плоть выпирает из хлопкового нижнего белья, готовая вырваться.
Мы оба выпрямляемся, когда слышим звук открываемого замка в пустом доме. Слышится легкомысленное хихиканье за дверью, а мы с Эмерсоном смотрим друг на друга в диком ужасе. Теперь никаких игр дома. Деб и папа вернулись.
- Дерьмо, - Эмерсон суетится, заправляя свою внушительную эрекцию и прикрывая колени подушкой. – Дерьмо собачье.
- Все хорошо. Они никогда не узнают, - уверяю его, приглаживая волосы. – Как они смогут догадаться, верно? Я все равно буду дальше по коридору, ты же знаешь. Мы еще не закончили.
Мы настороженно улыбаемся, когда входная дверь распахивается. Если бы я не знала их лучше, то сказала бы, что наши родители совершенно пьяны. Папа заносит Деб на руках через порог, напевая какую-то смешную, смутно-знакомую маршевую мелодию. Но приглядевшись, отчетливо вижу, что они просто рады, а вовсе не пьяны. Слава Богу за это. Рецидив два-в-одном совершенно не то, что нужно сейчас.
- Эбби! Эмерсон! - Деб визжит, покачивая ногами на высоком каблуке в воздухе, когда папа кружит ее в фойе. – Я так рада, что вы оба дома!
- Вы выглядите... Довольными, - говорит Эмерсон, он хмурится, глядя на смеющихся родителей. - Что, уф... Что с вами происходит?
- Вы выиграли лотерею или что-то вроде того? – предполагаю, стараясь не думать о том, что могло бы произойти, если бы они вернулись домой на несколько секунд раньше.
- В какой-то степени мы выиграли лотерею, - сияет папа, наконец, опуская Деб.
Эмерсон и я обмениваемся сбитыми с толку взглядами, подавленные поведением наших родителей и странным поворотом, который принял этот вечер. После наших взаимных признаний и всего, что происходит с папой и Деб, я, например, не могу скрыть своего отношения.
- Расскажи им грандиозную новость, малышка, - призывает папа Деб, обнимая ее за тонкую талию.
- Хорошо, медвежонок, - она визжит, подпрыгивая на носочках. - Эбби, Эмерсон. Боб и я... Ну. Давайте просто скажем, что мы, наконец, выяснили, что подарить вам, ребята, на ваши дни рождения.
- И что... Это? – осторожно спрашивает Эмерсон.
В ответ Деб просто протягивает нам свою левую руку. На долю секунды я полностью теряюсь. То есть, прежде чем вижу сверкающее кольцо на ее безымянном пальце. Там, на ее руке, камень размером с Род-Айленд. Обручальное кольцо, судя по всему. Смысл ее нового аксессуара сбивает меня с толку, пока сижу рядом с Эмерсоном, уставившись в ужасном молчании.
На руке Деб обручальное кольцо.
- Мы собираемся сделать вас родней! Мы будем одной большой, счастливой семьей, наконец! – в экстазе кричит она.
- О чем ты, на хрен, говоришь? – спрашивает Эмерсон, вскакивая на ноги. Смело могу сказать, что никакого свидетельства нашего блаженного возбуждения давно нет.
- Боб и я собираемся пожениться, милый! – продолжает Деб, ее улыбка дрожит. – Мы не хотим портить ваше восемнадцатилетние, поэтому… Поэтому мы подождем до следующих выходных.
- Как мило с твоей стороны, - огрызается Эмерсон, его лицо становится ярко-красным. – Напомни мне удостовериться, что ты номинирована на «Мать Года».
- Прекрати, - говорит Деб, ее глаза наполняются злыми слезами. – Я не позволю тебе разрушить этот особенный для меня момент. Ты должен быть счастлив за меня, Эмерсон. Хоть раз в твоей проклятой жизни.
- Да. На самом деле я не вижу ничего особенного, - Эмерсон издевается, его защитные стены вновь появились на прежнем месте.
- По крайней мере, скажи маме, что счастлив за нее, Эмерсон, - резко говорит папа. Мои глаза расширяются от его тона. Он никогда раньше не делал Эмерсону замечаний.
- Уже играешь роль моего старика, Боб? – говорит Эмерсон с холодной улыбкой, которая не касается его глаз. – Ненавижу разрушать этот момент, но поезд уже давно ушел. Спасибо, по крайней мере, что подождал моего совершеннолетия, чтобы отчебучить эту хрень. Таким образом, я могу покинуть это дерьмовое шоу без обязательств.
- Эмерсон, пожалуйста, - жалобно говорит Деб, но это не помогает. Он уже развернулся и снова двинулся к двери. Мы слышим, как он завел Шеви и уехал.
Я смаргиваю слезы, с тоской глядя ему вслед. По крайней мере, он мог бы взять меня с собой. После всего, что мы разделили этим вечером, всего, что мы сделали... Он сказал, что я могу ему доверять. Это оказалось еще одной ложью, чтобы забраться ко мне в трусики? Нет. Конечно, нет. Ему просто больно за беспечность наших родителей. А значит, и за нас.
- Хотя бы ты поздравишь нас? – уныло спрашивает меня папа, комфортно расположив руку у Деб на спине.
- Я... Я не... – заикаюсь, взгляд бегает между ними. – Я не знаю, что ты хочешь от меня, пап.
- Это... Очень обидно, - отвечает он, выглядя таким раненым, каким я его никогда не видела. Но как, черт возьми, я должна поздравить их с тем, что явно является ничем иным, как самым импульсивным и ужасным решением? Они едва знают друг друга. Они все еще на начальных этапах восстановления после того, как избавились от зависимости. О чем, черт возьми, они думают?