Страница 239 из 244
— Может быть, здесь больше нет никаких роботов.
— Они будут, — сказал Норберт, присоединившись к нам. — Намного больше. Теперь опасно везде. Корабль поднял тревогу. «Найтингейл» оживает.
— Может быть, нам следует все отменить, — предложила я. — Мы потеряли Николаси. Мартинес выбыл из строя… Мы больше не обладаем необходимыми силами, чтобы захватить Джекса.
— Мы возьмем Джекса, — прохрипел Норберт. — Придем за ним и останемся с ним.
— Тогда как насчет Мартинеса?
Норберт посмотрел на раненого, и его лицо окаменело.
— Он остается.
— Но ты сказал, что роботы…
— Другого выбора нет. Он остается. — Затем Норберт придвинулся поближе и, просунув толстый палец под подбородок старика, поднял лицевой щиток его шлема. — Просыпайся! — заорал Норберт.
Когда ответа не последовало, Норберт завел руку за спину Мартинеса и нащупал застежки, освобождавшие нагрудную защиту. Он передал помятую пластину мне и занялся панелью доступа на передней части скафандра, тоже помятой и искореженной ударом. Норберт вычерпал оттуда пригоршню розовой воды, решительно вытряс пузырьки и затем принялся проводить ручную регулировку жизнеобеспечения костюма. Появились биомедицинские данные, сопровождаемые тревожным миганием красных огоньков.
— Что ты делаешь?! — возмутилась я.
Но Норберт не ответил, и я прокричала ему вопрос прямо в ухо.
— Ему необходимо быть в сознании. Это поможет. Мартинес под лицевым щитком закашлялся красной слюной.
Он с трудом дышал, и мы обменялись быстрыми взглядами. Норберт втолкнул заряженный пистолет в руку Мартинеса, затем быстро прицепил новую заряженную обойму к поясу старика. Потом он указал на коридор, на взорванную дверь и махнул рукой в ту сторону, куда мы направимся, когда оставим Мартинеса.
— Мы вернемся, — сказал он. — Ты останешься жив. Зубы Соллис сверкнули за лицевым щитком.
— Это неправда. Нам придется тащить его — или просто оставить здесь.
— Скажи им, — прохрипел Мартинес.
— Нет.
— Скажи им, ты, глупец! Они никогда не будут доверять тебе, пока ты им не скажешь.
— Скажи им — что? — спросила я.
Норберт, нахмурившись, мрачно посмотрел на меня:
— Старик… не Мартинес. Его имя… Квинлен.
— Тогда, черт побери, кто же Мартинес?! — закричала Соллис.
— Я, — заявил Норберт.
Я посмотрела на Соллис, потом вновь на великана.
— Не валяй дурака, — мягко сказала я, прикидывая, что же такое произошло с ним в затопленном зале.
— Я Квинлен, — выдохнул старик между двумя приступами жестокого кашля. — Он всегда был хозяином. А я — просто слуга, подсадная утка.
— Они оба сошли с ума, — предположила Соллис.
— Это правда! Я играл роль Мартинеса — отвлекал внимание от него.
— Он не может быть Мартинесом, — возмутилась Соллис. — Прости, Норберт, но ты едва можешь связать вместе пару слов, не говоря уж о том, чтобы составить дело для суда.
Норберт постучал огромным пальцем по своему шлему:
— Повреждение речевого центра на войне. Сознание… память… аналитические способности… не затронуты.
— Он расскажет правду, — просипел старик. — Он — один из тех, кто должен выжить. Он, а не я. Он тот, кто может поймать Джекса. — Затем он направил пистолет в ноги великана, побуждая его уйти. — Иди!
Старик рявкнул так, будто это было последнее, что он собирался сказать. И в этот самый момент я увидела одного из роботов, просовывающего щупальца сквозь завесу розовой воды. Он постукивал острыми кончиками хлыстообразных рук по искореженному металлу, изучая дорогу в коридор.
— Думаю, он дело говорит, — сказала Соллис.
Но нам от этого легче не стало.
Мы оставили старика — я все еще не могу думать о нем как о Квинлене — в коридоре у стены, ствол его оружия, устремленный в направлении разрушенного входа, покачивался в слабых руках. Я все время оглядывалась назад, искренне желая, чтобы он как можно эффективнее истратил тот ограниченный запас патронов, который у него имелся. Мы прошли полпути до следующего шлюза, когда он выстрелил тремя короткими очередями, разорвав робота на бьющиеся в конвульсиях куски. Через небольшой промежуток времени еще один пучок щупальцев начал исследовать рваные края проема. Я подумала: сколько же этих проклятых устройств собирается натравить на нас корабль и скольких из их числа положат пули, оставшиеся в распоряжении у старика?
Вспыхивающие красные огни сопровождали нас всю дорогу до конца коридора. Я разглядывала дверь, размышляя, насколько трудная задача стоит перед Соллис, когда Норберт-Мартинес заставил нас остановиться, преградив мне путь толстой, как древесный ствол, рукой:
— Защитный козырек, Скэрроу.
Я поняла, что у него на уме. Больше никаких приятных бесед под дверью, пока Соллис ее открывает. С этого момента мы прокладываем путь через «Найтингейл» исключительно с помощью оружия.
Норберт-Мартинес навел оружие демаршистов на люк шлюза. Я надвинула на шлем защитный козырек. Три выстрела по первой двери смяли и вдавили ее внутрь, словно удар гигантского кулака.
— На той стороне воздух, — сказал Норберт-Мартинес.
Он вновь приготовился стрелять. Сквозь почти непроницаемый экран козырька я увидела три вспышки. Когда я подняла козырек, игрушка демаршистов уже автоматически сложилась в конфигурацию для переноски. Соллис отпрянула в сторону от дыма и обломков конструкции. Наш участок коридора все так же освещался тревожными вспышками, но пространство за шлюзом окутывала непроглядная тьма, как те помещения корабля, которые мы уже преодолели. Но едва мы шагнули в этот мрак, стены одна за другой вспыхнули ярким светом и отовсюду прямо на нас уставилось лицо «Найтингейл».
Это было очень странно. Лица на самом деле глядели на нас, хотя представляли собой только плоскостную проекцию, анфас. Изображения медленно поворачивались, когда мы двинулись по коридору.
— Это Голос «Найтингейл», — сказала она. Прозвучало так, словно с нами говорил прекрасно синхронизированный хор голосов. — Я обращаюсь к движущемуся отряду, состоящему из трех особей. Мои системы с высокой степенью вероятности определили, что этот отряд несет ответственность за нанесенный мне недавно ущерб. Ущерб поправимый, но я не могу позволить столь глубокое проникновение. Пожалуйста, оставайтесь на месте и дождитесь сопровождения в безопасную зону.
Соллис замедлила шаг, но не остановилась:
— Кто говорит? К нам обращается мозг корабля или вспомогательный дельта-уровень?
— Это Голос «Найтингейл». Я Тьюринг — совместимый интеллект гамма-уровня серии Ваалер-Лэйко. Пожалуйста, остановитесь и дождитесь сопровождения в безопасную зону.
— Это мозг корабля, — тихо сказала Соллис. — Значит, корабль полностью сосредоточился на нас.
— Может, нам удастся договориться о выдаче Джекса.
— Я не знаю. Вести переговоры с этой штукой может оказаться очень сложно. Во времена, когда собирали «Найтингейл», Ваалер-Лэйко были передовым достижением науки, но потом они себя не оправдали.
— А что случилось?
— В их конструкции оказался изъян. Через несколько лет работы большинство из них поймало вирус безумия. Я даже думать не хочу, во что мы вляпались, если эта — одна из них.
— Пожалуйста, остановитесь, — снова сказал Голос, — и дождитесь сопровождения в безопасную зону. Это последнее предупреждение.
— Спроси ее… — прогудел Норберт-Мартинес. — Говори от моего имени.
— Ты слышишь меня, корабль? — спросила Соллис. — Мы здесь не для того, чтобы причинить тебе вред. Мы просим прощения за ущерб, который нанесли. Просто нам кое-кто нужен. Этот человек здесь, он у тебя на борту, и мы крайне желаем с ним встретиться.
Некоторое время корабль молчал. Потом, когда я уже решила, что он нас не понял, «Найтингейл» заговорила вновь:
— Оборудование больше не действует. Здесь нет того, кого вы хотите видеть. Пожалуйста, дождитесь сопровождения в безопасную зону, откуда вас отошлют к функционирующим средствам обслуживания.