Пути-Пучи

- Кой черт понес меня сегодня на это сборище?!

Потом, в тот момент, когда общая ненависть достигла своего пика и Саша, павший в ужас, уже почти смирился со смертью, которая, как он понимал, легкой не будет ни в коем случае, Адамов опять взлетел – взлетел грозно, словно птица хищная, огромная, и влипчивым птичьим взглядом убийственно в Сашу Ендобу вперился, собака такая.

Насчет этого взгляда мой Саша кое-что знал, чисто теоретически. На одном из занятий Адамов о нем рассказывал, не демонстрируя – мол, еще рано вам. Но к тому времени были у Саши знания "Откуда-то", не полученные ни от кого, а просто возникшие, их было много, Саша очень дорожил ими. Одно из таких знаний было о взгляде Адамова. Взгляд – отнимающий. Присущая ему жестокость, ярость необыкновенная, понимал Саша, были только прикрытием. В принципе, Адамов мог посмотреть на человека отечески и любовно, однако точно так же отнять у человека. Я не люблю слова "душа", я не понимаю его значения, но в данном случае вынужден выразиться именно так – такой взгляд отнимал душу.

Сашу затошнило от этого взгляда, но душа пока оставалась на месте, в районе пяток. Тут еще взметнулись вверх помощнички адамовы – Ада и Витас, - причем явно не по своей воле, некоторая такая растерянность в их глазах проскользнула в момент запуска. Ушедшая, впрочем, мгновенно и сменившаяся той же неутолимой ненавистью, которая уже снедала всех остальных.

Они взлетели на уровень Адамова, устремились злобными глазами на Сашу, сделали руки хватательными, Адамов щелкнул пальцами. Полетели.

Схватили его за руки, вознесли, словно как бы распяли. Дыша вонюче.

- Идите, идите сюда! – закричал Адамов, и все сгрудились под ним, прожигая Сашу глазами.

Бобик торжествующая возникла под ним. Захохотала, вознесла руки с когтями, взгляд Адамова донимал, висел Саша у самого потолка.

И тут мой Саша опомнился. Смешно ему стало, страх прошел. Он даже про себя усмехнулся – мол, и это все, что они могут? Ну, надо же.

Первым делом отразил взгляд Адамова, но куда-то в сторону, не в него, сразу перестало тошнить. Адамов растерянно опустился сантиметров на тридцать, но тут же пришел в себя, заорал жестоко, и все воинство на Сашу бросилось убивать.

Саше это было ничто, он в один миг мог бы прекратить все это, но ему было интересно, поэтому промолчал. Он помнил, как ему рассказывали об экзекуции, почему-то светилось слово "шпицрутены". Схватили его за ноги, потащили вниз, хохоча торжествующе, шпицрутенами ощетинились, гады.

Слуги Ордена меж тем, дрожа от нетерпения, выстроились в две шеренги, оставив проход для Саши и помощничков Адамова, Ады и Витаса, руки вперед вытянули предвкушающе. В другом конце прохода ждал Адамов, горя глазами. Саша горячечно ожидал развязки, наверняка зная, что справится.

Замолчали. Тишина наступила мертвая.

Вдруг протяжно и заунывно запела дверь, кто-то вошел.

- Здрасссь!

Компания обернулась недоуменно, в том числе и сам Саша.

В дверях стоял Дебелый, с бобиковой дурой в руках, и приветливо улыбался.

- Вот ведь я же просил вас, Анастас Андронович, - радостно сказал он Адамову, чтобы ничего Ендобе не делали. Разве не помните?

- Не помню, - пролепетал Адамов, обескуражено спустясь на пол.

- Ну, да это ничего, - простил Дебелый и нажал на курок. Или гашетку, я уж и не знаю, как спусковой крючок у этой дуры по-правильному называется, Саша говорил, да я забыл напрочь.

Чего у этой дуры не было, так это глушителя. Грохот от нее раздался такой, что заложило уши. Первым делом Дебелый уложил помощничков – Аду и Витаса,  - очень, надо сказать, радостно уложил, те, немного сдвинувшись, повисли в воздухе, свесив руки и головы. Потом начал месить Слуг; Саша видел, как отбросило в сторону Гурмана и Бобика. Бобику размозжило голову, у Гурмана в животе образовалась брызжущая кровью дыра, в которую можно было просунуть кулак. Пули, судя по всему, были громадного калибра, Слуг они разбрасывали только так. Дину, к счастью, не задело, она успела улепетнуть. Еще Саша успел заметить краем глаза, что и Адамов тоже, пригнувшись, по-быстренькому слинял. И тогда Дебелый шепнул Саше, не прекращая стрелять (гром выстрелов не заглушил шепота):

- Беги. И про баульчик не забудь, это важно.

Саша под пулями, пригнувшись и, весь от ужаса содрогаясь, бросился к столику, схватил чемоданчик, тот попытался было раскрыться, но Саша удержал крышку, и на хорошем спурте рванул к выходу. Услышал под конец шепот незаглушаемый: "К Ярославскому вокзалу беги (насчет вокзала я, честно говоря, не помню, кажется, что к Ярославскому, но, может, и к какому другому), ищи в ресторане друга детства, увидишь, узнаешь, остановись у него".

Там он меня и встретил, я там в одиночестве пил.

Совершенно секретно

Заместителю начальника УКГБ Звездовоздвиженского р-на

Тов. Спасскому А.Р.

от

…..

Глубокоуважаемый Амангельды Рахмонович!

Настоящим сообщаю, Миня, ты гений, я их достал! Все 98 штук, именно там, где ты говорил мне (а я не верил, дурила), и именно в том порядке, начало – Ветка змеи. Психорой пришлось пожертвовать, прикомандируй кого-нибудь еще, тут начинается интересное.

С нетерпением,

Твой.

…..

Ветка змеи

Они называют меня учителем. Я ничему их не учу, я своей дорогой иду, они - своей. Мне нечего им сказать. А даже если и есть, никакого мне нет резона что-либо говорить им. Но они приходят и говорят, чтобы я сказал. И если они сильнее меня, я говорю им. Но на самом деле (они не догадываются об этом) не я учу их, а они учат меня. И когда они приходят в следующий раз, я уже ничего не говорю им, потому что забрал их силу, и они слабее меня. И тогда они выходят на улицу и говорят своим друзьям: "Вот, он наш учитель!". И чтобы гордиться, называют меня великим. А я иду по следу.

Бесцелие битвы

Когда приходит время Битвы, это самое страшное время для искателя Пуччьи. Ибо Битва начинается без тебя, а значит, ты проиграл. Другой бьется вместо тебя, бьется и побеждает. Но это единственное время, ради которого стоит жить. Время без Битвы бессмысленно. Как бы ты ни уверял себя, что это ты Человек Будующий, и никто иной кроме тебя, это неправда, и великая цель пропадает, остается довольствоваться крохами ложного учения, которое не есть учение вовсе. Может быть, поэтому искатели Пуччьи проповедуют бесцелие? Может быть, они искренни в своей лжи?