Пути-Пучи

Конечно, уровень удовольствия, его амплитуда, то есть расстояние от нуля, той самой точки "ройе", имеет очень большое значение, но это только один из факторов счастья. И сравнивать-то надо не с нулем, а с самым худшим состоянием, в которое только ты можешь войти. Счастье заключается в разнице не столько между ройе и жикудой, сколько между биджной и жикудой – вон, мол, как мне было плохо и как сейчас хорошо. Важно также, чтобы состояние биджны шло непосредственно перед состоянием жикуды. Чем короче временной интервал между этими двумя состояниями, тем острее удовольствие. Поэтому начинающий путипучерист (по-ихнему, ашнати, но мне не нравится это слово, хотя и "путипучерист" тоже дурацкий термин) должен научиться трем вещам – уметь наращивать жикуду (высшее удовольствие), то же самое биджну (высшее неудовольствие, используется не совсем точный термин "отвращение") и, самое главное, уметь по максимуму сокращать временное расстояние между ними.

Тренированный путипучерист может сам, по собственному желанию, ввергать себя в состояния максимального отвращения и максимального наслаждения, причем промежутки между этими состояниями он может сокращать до миллисекунд. По теории трехточия там есть порог. Если его пройти, вот тогда и высвобождаются твои волшебные силы. В частности и в первую очередь имеется в виду способность отнимать. Некоторые, наподобие моего Саши, без всяких трехточий этой способностью обладают.

Саша спросил его:

- А сам-то ты откуда все это узнал?

Адамов не заметил вопроса.

Потом, без объяснений, буквально на оборванной фразе, теория неожиданно кончилась. Дальше началась практика. Теоретические занятия сменились обязательными всеобщими посиделками, на которых Адамов или кто-нибудь из его ближайших помощников, считавшихся наиболее продвинутыми в учении Пути-Пучи (Ада, совершенно жуткая баба с танковым движком в заднице, отбирательница постельных принадлежностей и женских чар, и еще тихоня Витас из Клайпеды, бледная спирохета, домашний компьютерный мальчик – этот отбирал мотоциклы), преподносили аудитории что-то вроде театрализованной проповеди, обставленной садистскими ритуалами, наводящими жуть и скуку. Под конец с выражением читались сакральные тексты. Их демонстративно считывали с каких-то совершенно дрянных бумажек – иногда желтые от старости тетрадные листки, иногда блеклые ксерокопии, иногда чуть ли не вырезки из старых газет, - словом, то, что я нашел в чемоданчике. Саша чувствовал, что за этим кроется некий смысл, вот только не понимал какой.

Порой тексты были почти библейские, порой совершенно маразматические, а однажды прочитана была Саше и с ним вкупе аудитории пространная выдержка из головоломной теоретической статьи из Physical Review Letters двадцатилетней давности. Читал Адамов – с экраном, с прозрачками, все, как положено, ссылки, формулы, графики, совершенно ничего нельзя было понять, но что-то об одиннадцати и семнадцати измерениях.

В общем и целом, вся эта чушь очень напоминала собрания секты сатанистов, как их описывают в готических романах ничего в этом деле не смыслящие писатели.

Саша подловил Адамова и спросил:

- Вот эти вот собрания… Что-то мне все это напоминает собрания секты сатанистов, как их описывают в готических романах ничего в этом деле не смыслящие писатели.

Адамов ответил туманно. Он сказал:

- Ты очень наблюдательный, очень тонко чувствуешь, у тебя потрясающая, суперженская интуиция, поэтому ты неправ. Сатанисты есть низшая ступень в иерархии Пути-Пучи, средство  отбора потенциального человекоматериала, ничего больше. Сатана нас не интересует. Он – фигура не нашего уровня. Он всего лишь неудачник, жертва оплошности, жалкая и никчемная вечная оппозиция. Правда, без него бы не было человечества, но я не уверен, что это плюс. Мы с ним не связываемся. Мы берем выше.

- Выше? – сказал Саша недоуменно. – То есть вы про Бога толкуете?

- Бог, Он и в Африке Бог, особенно если в Африке. Мы немножечко параллельнее, - загадочно комментнул Адамов и в заметной панике сгинул, изрядно при этом Ендобу насторожив.

Но это теория. В основном же тогда Сашу в то время учили практике Пути-Пучи. Первые несколько недель она изрядно напоминала ему практику хатха-йоги, о которой в свои армейские годы он много читал, потому что имел в друзьях одного придурка, сдвинутого на всех этих асанах, чакрах и специальных дыханиях.

- Йога, что ли? – сказал Саша, в очередной раз подловив Адамова.

- Ты, Саша, дурак, и это обнадеживает, - озорно засверкав прыщиками, резюмировал Адамов. – Заходи, поговорим.

Он уволок его в свой кабинет, в первый раз не замеченную Сашей комнатенку напротив сортира с диваном, столом и зеленым стулом, да еще громадным канцелярским сейфом-уродиной, на котором была приклеена политическая карта мира, они сели напротив друг друга и часа полтора молчали, пья водку.

Потом Адамов глубоко вздохнул, затянул прыщики блестящими от напряжения веками и сказал решительно:

- Ну, пора. Тут у меня.

После чего восторженно ускакал, оставив Сашу допивать водку.

Саша допил водку, сказал себе: "Я все понял", - и состроил недоуменную рожу.

  Йога, впрочем, очень быстро закончилась. Ее сменила практика трехточия, о которой всерьез, то есть с деталями и всем прочим, лучше не распространяться. Не из соображений секретности, а исключительно благодаря желанию автора (то есть меня) уберечь читателя от шокирующих подробностей, как бы тот ни старался эти подробности обсмаковать. Я, знаете ли, не этот, не… с его вомитабельной литературой, которая способна заставить блевать человека даже с железобетонным желудком. Я не такой.

В паре еще с двумя начинающими путипучеристами (Саша о них много не распространялся) Сашу начали обучать достижению всех трех состояний – жикуды, ройе и биджны.

Здесь дело вот в чем. Продвинутые путипучеристы не пользуются внешними воздействиями, чтобы переходить в какое-нибудь из этих состояний – они делают это непринужденно, единственно силой мысли. С новичками сложнее. Они должны прочувствовать, что такое очень хорошо, очень плохо и очень никак на самых конкретных примерах. И если арсенал средств для достижения жикуды на первых порах небогат, если не сказать нищ, и вдобавок всем хорошо известен – среди них вино, наркотики, секс, наркоз, иногда музыка в сочетании с еще каким-нибудь раздражителем, ну, и всякое такое, - то в отношении стандартных источников, скажем так, неудовольствия человечество продвинулось куда интенсивнее. Главный из них – боль.

Правда, для Пути-Пучи он отнюдь не главный и даже не обязательный, то есть вовсе необязательный, ну, разве что на самых первых этапах, и то – чаще здесь цель не боль, а страх, ею вызываемый. Саша почему-то очень подробно останавливался именно на этом пункте – "неудовольствии", я даже, как мне представляется, кое-что понял, но не думаю, что здесь уместно приводить философию "отвращения". Отвращение, страх, боль, помноженные на беспомощность и ужас – вот к какому коктейлю их приучали. Все, что вызывает наибольшее "неудовольствие" у ваших органов чувств – и зрения, и слуха, и обоняния, и вкуса, и осязания – все это шло в ход. На учеников составляли подробные досье "отвращения", и из этих досье путипучеристский гуру мог узнать о человеке чертовски много, вы даже представить себе не можете, насколько много.