Экстрасенс

Через несколько секунд после этого дверь раскрылась, вошла широко улыбающаяся завуч и что-то сказала на ухо учителю, отчего он радостно подпрыгнул. И едва за ней закрылась дверь, как объявил:

– Сколько там еще в коридоре? Семеро? Зовите всех. Ставлю всем пятерки. У меня родился сын. Скорее, скорее заходите! – заторопил он недоумевающих девятиклассников. – В родильный дом опаздываю!

Иногда, поглядывая на людей, Андрей Парамонов казался себе всесильным, как Бог. Люди делились на мягких и твердых. Мягкие поддавались его воле сразу или почти сразу. Твердые не подчинялись вовсе. Лишь через много лет он понял, что и твердые подвластны тоже. Только надо их подлавливать, чтобы внедриться в их волю и оставить там свой крючочек.

Но в то же время Андрей Бенедиктович не мог заставить девушку, которая ему тайно нравилась, его полюбить. А может быть, не хотел. Быстро повзрослевших одноклассниц он стеснялся и в их обществе угрюмо молчал. И они тоже сторонились его.

Однажды на пляже у Петропавловки, когда к нему снизошло состояние, он попробовал пожелать девицу, загоравшую поблизости в вольном купальнике. Андрей так и пожелал: «Пусть она мне отдастся». И девица очень скоро перебралась к нему, скорчила смешную рожу, передразнивая его серьезное лицо. Потом, оглянувшись на медленно бредущих по пляжу милиционеров, предложила быстро сматываться на квартиру к подруге, которая живет поблизости. Но едва они стали одеваться, как те самые милиционеры спросили у них документы.

Девица было задергалась, но милицейский сержант что-то сказал ей негромко, и она сразу притихла.

– А вы, молодой человек, свободны, вы тут ни при чем, – повернулся тот же сержант к Андрею.

Но Андрей уныло поплелся за ней, тем более что она, ухватив его за руку, сказала, дыша ему в ухо:

– Не бросай меня!

Так они и прошли во внутреннее здание, вроде бы в какой-то каземат, и сержант, введя их в старинную, но абсолютно готовую камеру, из тех, и которых, возможно, сиживали декабристы или сама княжна Тараканова, сказал, рассмеявшись по-доброму:

– Ладно, посидите вдвоем полчасика, раз так охота, пока машина едет.

За ними заперли тяжеленные двери с глазком.

– Это охотники, – заговорила возбужденно девица. – Они мечтают посадить меня в клетку – такое у них сверхсекретное задание. Потому что я – птица. Но я-то знаю, как с ними справиться. Мы будем с тобой трахаться, они войдут, увидят, подумают, что я – человек, и смоются. Давай скорее потрахаемся!

Андрею уже ничего не хотелось, его космическое состояние давно улетучилось, однако девица так разошлась, что почти изнасиловала его.

Радости от этого первого в жизни соития он не испытал никакого. Тем более что оно было прервано голосами в коридоре.

– Лежи! Лежи на мне! – разгоряченно говорила девица, накрепко обхватив его руками.

Он так и не успел освободиться. Двери распахнулись, и в проеме встали два могучих человека в белых халатах.

Это были санитары. Как выяснилось, девица несколько дней назад сбежала с Пряжки и ее искали повсюду.

В следующий раз то самое состояние космического гула настигло его лишь через год, когда Андрей поступал в медицинский.

Он шел утром по улице и увидел своих одноклассников: Аню Костикову и Димку Голубева. По всем признакам одноклассники провели ночь вместе, что Андрея Бенедиктовича сильно удивило. Если Димка имел уже длинный послужной сексуальный список, то от домашней девочки Ани он такой прыти не ожидал. К тому же сам время от времени клал на нее глаз.

«Пусть их встреча будет последней!» – пожелал он у неба.

И лишь спустя несколько месяцев до него дошел слух, что Голубев чуть ли не в тот самый день утонул в озере за Зеленогорском.

В медицинский Андрей Парамонов поступил с первого раза, не имея никаких знакомств и опровергнув тем самым все слухи о жутком взяточничестве.

Правда, никто не догадывался о том, что этот семнадцатилетний абитуриент может воздействовать на волю экзаменаторов. И хотя почти на каждом экзамене удача делала свои зигзаги, проходной балл он все же набрал.

Это в нынешние времена практикой могут заниматься малограмотные бабы Дуни и тети Вали, заплатив за лицензию в какой-нибудь Псевдокосмической Академии Эзотерических Наук. А в те годы без врачебного диплома шаг в сторону от того, что называлось материалистическим познанием мира и павловским учением о рефлексах, наказывался немедленно. И потому он решил обязательно получить диплом психиатра.

Но на предпоследнем курсе с ним случился нелепый и страшный казус.

Андрей Бенедиктович Парамонов попробовал оживить мертвого человека, труп.

«Если у Иисуса опыт с Лазарем прошел удачно, то почему не получится у меня?» – спрашивал он самого себя и все-таки долго не мог решиться.

К этому времени Парамонов понял, кем сам он является на этой земле – нормальным посланником Бога, Вселенского разума, Высших сил. Посредником между ними и человечеством. Таким же, как Будда, Христос, Магомет и наиболее древний из них – Заратустра. А также десятка два других пророков, вроде ветхозаветного Илии. Каждый из этих людей время от времени приникал ко вселенским силам.

– Андрей, но Бога ведь нет! – убеждал его атеистически воспитанный Владлен. – И вообще, жизнь – это случайное сочетание биохимических реакций. В мире молекул нет места для божества. А те возможности, которыми ты обладаешь, просто находятся в малоисследованных зонах научного познания.

Владлен учился на факультете электроники, и понятия божественного были для него чужды.

– Балда! Или тебя не учат тому, что мир состоит из сгустков постоянно вибрирующей энергии и что в любой точке мира в любое мгновение происходят энергетические процессы? – спорил Андрей. – С этим, надеюсь, ты согласишься?

– Ну. И что дальше? – спрашивал настороженно Владлен, не зная, с какой стороны ожидать подвоха.

– А дальше то, что энергетические процессы происходят как? В виде колебаний разной частоты, больших и совсем незаметных глазу волн.

– Допустим.

– Не допустим, а именно так. Это как раз открыли твои материалисты-физики. А в живом организме таких колебаний на уровне клеток и молекул особенно много. В каждое мгновение они должны обмениваться друг с другом информацией, передавать ее дальше, как бы рассказывая о том, чем в этот момент заняты.