Голоса выжженных земель

Девушка прервалась, переводя дух:

— Что ты так на меня смотришь? Дурилка, это все взято из твоей памяти. Разве обычной сталкерше под силу такое придумать? Ты явно переоцениваешь мои умственные способности, я и половину слов-то подобных до недавнего времени не знала…

Видя недоверие Ивана, она продолжила:

— Дед повсюду таскал тебя с собой, ты присутствовал на куче самых разных переговоров и собраний просто потому, что он боялся оставить любимого внука хоть на минуту без присмотра, вообще не доверял тебя никому. Пока взрослые определяли судьбы мира, маленький Ванечка игрался своими нехитрыми игрушками… Вань, ну что мне толку врать? Хочешь, я назову твоих солдатиков поименно? Корнета и Игната, естественно, исключаю, ими вся детвора болела, а вот одноногий ковбой Йохан Морган? Разве такое кому-то еще под силу придумать?

Юноша смутился и побледнел — из уст девушки позывной самого главного его Героя звучал до ужаса нелепо, комично и даже кощунственно.

— Так что твой дед никакой не злодей, — заключили Хозяйка. — Вот о чем я талдычу уже битых полчаса. Покуда он жив был, Чкаловская даже рыпнуться не смела, крепко вы их в кулаке держали… Это потом начался разброд и шатание, приведшие к печальному результату. Но это лишь подчеркивает значение сильной и выдающейся личности. Ты должен гордиться, а не возмущаться, как малолетка. Пусть Живчик возмущается, его отец по всем статьям Александру Евгеньевичу проигрывал, хотя тоже далеко не последний был человек.

— Зачем ты это рассказываешь? — В голосе Вани не слышалось ни гордости, ни радости. — Я дедушку запомнил совершенно другим…

— Затем! — рубанула девушка. — Чтоб представлял, о каком человеке пойдет речь!

— Так это еще не все?!

— Пока только прелюдия была. — Хозяйка плотоядно улыбнулась. — Все самое интересное осталось на десерт.

Иван безнадежно махнул рукой:

— Добивай!

Крутящиеся лопасти стоящего на земле вертолета создавали вокруг него настоящую пылевую бурю. Потоки взбесившегося воздуха чуть не сбивали с ног бегущих к винтокрылой машине людей.

Ми-8. Коротко и емко, как все правильное в этой жестокой жизни, — М-16, АК-74, РГД-5… Маркуса искренне восхищала эта железная бескомпромиссная мощь. «Хорошо, когда цель далека настолько, что чувствуешь кончик ствола за тысячу миль от себя». Кто-то из «древних» сказал… Красиво, черт возьми, и очень верно. Знали те люди, что жили до, толк в силе: слова, оружия, размаха. Жаль, что так бесславно кончили…

Цель у Маркуса была предельно ясна и проста.

Найти и уничтожить Вольфа до тех пор, пока старик не успел перебраться через пояс Щорса и первым достичь Большого Метро, где, по слухам, ему хранили лояльность несколько западных станций.

В Большом Метро, понятное дело, бункерские не бывали с самой Войны. Может, бредит старик, и нет никаких больше западных станций. А может, он доберется до туда и поставит под ружье человек двести. Кранты тогда и Маркусу, и Краснову.

Но это так задача, официальная. Старика-генерала Маркус сместить, конечно, давно хотел, но чтобы лично его ненавидеть — нет, такого не было. Вольфа он, скорей, уважал.

Есть и другая цель.

Двое пацанов с захваченной Ботаники, проникшие в Бункер.

А в особенности тот, который своей неловкой пулей разворотил Маркусу его красивое лицо. Который его сделал уродом на всю жизнь.

Этого надо любой ценой отыскать и голыми руками придушить. Обязательно.

Тем паче, что у мелких подонков в руках теперь ценная документация с совершенно секретными сведениями о местонахождении Бункера и другого объекта…

Маркус слышал, как заверещал один из пацанов, когда девке вышибло мозги. Надо было вывесить тело бабенки на «Дирижабле» — он сам бы пришел. Это была его самочка, и тварь бы обязательно явилась за трупиком любимой шлюхи. Тут бы Маркус и повозился с его лицом…

Тевтон горестно вздохнул, натянул на голову массивный шлем с наушниками и махнул рукой пилоту: «Поехали!» Летательный аппарат завибрировал всем «телом», дернулся и тяжело оторвался от земли. Пятнадцать бойцов Бункера и их предводитель впервые в жизни поднимались в небо.

Как назло, всю округу заволокло густым, плотным туманом. Пилоты отчаянно матерились, но ничего поделать не могли. Маркус скрежетал зубами от обиды и злости, однако сквозь белесую пелену, как ни всматривался, не видел ни зги. Только остовы высотных домов выглядывали сквозь дымку, все остальное безнадежно тонуло где-то внизу. Выполнение второстепенных заданий оказалось под большим вопросом.

Блондин еще несколько минут гонял вертолет над районом, сверялся со старой картой, ориентируясь по высоткам и делал в ней какие-то пометки. По всему выходило, что путей для беглецов оставалось не так уж и много. На юго-западе Ботаническая граничила с Вторчерметом, облюбованным ордами мутантов, на юго-востоке находился еще не опустошенный торговый центр «Екатерининский», но его уже тщательно обследовали и взяли под охрану. На запад и восток уходила объездная дорога, идти по которой было чистым безумием: во-первых, до «жилых» кварталов добираться несколько километров, а во-вторых, она уводила в заманчивые, но слишком слабоизученные места, куда без тщательной подготовки соваться, явно не следовало. Оставалось северное направление: улицы 8-го марта и Белинского.

«Вот только Вольф, пронырливая сволочь, самыми очевидными и простыми путями ходить не привык, — рассуждал про себя Маркус. — Ему понятно, что Восьмое марта и Белинка перекроются в первую очередь, а „Екатерининский“ начали шерстить еще по его указанию. Что остается? Юг? Навряд ли, он никуда не ведет, делать там абсолютно нечего. Запад? Пустошь из уничтоженных кварталов, очаги радиации, агрессивная, расплодившаяся фауна. Решится ли? Этот может. Трудная задача, вполне в его духе. Восток? Восток интереснее всего. Идти туда гораздо дольше, но и районы открываются значительно более перспективные — Сибирский тракт выводит к центру города в обход Пояса Щорса; фабрики „Урал“ и „Конфи“, да и концерн „Калина“ толком не разграблены, а значит, генералу будет, где зализать раны, пересидеть „смутное время“ и пополнить припасы. Микрорайон Синие Камни опять же недалеко, он мародерами вообще не тронут…»

Маркус представил дорожную развязку: огромный мост у «Калины», заканчивающийся адской транспортной мешаниной из Объездной дороги, переулка Базовый, Сибирского тракта и улицы Куйбышева. И куда не кинь взгляд, повсюду «клондайк», где обязательно найдется, чем поживиться… Проблем у генерала возникнет ровно две — расстояние в десять километров для современного мира просто огромно, особенно по открытой, простреливаемой отовсюду местности. Это раз, так сказать, меньшее из зол. А вот пройти отрезок восемьсот метров от бывшего пивзавода до Базового — задача нетривиальная, требующая и удачи и смелости. В этом месте трижды проклятый ЦПКиО, рассадник всевозможной живности, пересекает Объездную, по которой выдвинется Вольф. Другого пути нет…

Блондин нахмурил тонкие, ухоженные брови и в задумчивости потер прикрытую противогазом переносицу. «Я бы не пошел, слишком там погано. Но ручаться за Вольфа… Безумный, отчаянный старик. Даже немного обидно, что он оказался по ту сторону баррикад».

Конечно за пятнадцать лет, что они просидели в изоляции, на поверхности многое могло измениться, но, как показывала жизнь, да и весь опыт Маркуса, в лучшую сторону не менялось ничего и никогда. Каждый новый год подводил человечество ближе и ближе к бездне. На этот раз — окончательной.

Итак, решение принято. Блондин тряхнул головой, подошел к пилотам и жестами показал: «Садимся там». Вертолетчики некоторое время отбивались: «Туман, не видно ни черта, можем задеть лопастями…» Оглушительный шум двигателей заглушал все возможное красноречие Маркуса, а потому тот, не тратя слов понапрасну, извлек из кобуры пистолет и продемонстрировал гладкий вороненый ствол одному из спорщиков, для пущей убедительности приставив оружие прямо к визору. Аргумент подействовал — уже через пять минут небесная машина не очень грациозно, зато точно в назначенное место опустила свое огромное железное брюхо. Перекресток улиц Луганская — Кольцовский тракт, идеальная огневая точка для засады. Если Генрих решится идти на восток, мимо он не пройдет…