Страница 238 из 246
Десять шагов по коридору, неважно в какую сторону, нам, экстремалам, важен процесс, а не направление. Черт, мышцы ноют, дыхалка работает с перебоем, пламенный мотор «чихает» в груди… Не рассчитал силенок, обратно только по-пластунски… Не хочу обратно: ты неси меня, река, за крутые берега!
– Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч, – переношусь я в иной культурно-исторический пласт. – Что тебе стоит, подхвати меня, аки листочек, отнеси…
Куда ж мне надо? Дружок, неси меня к красе моей ненаглядной, Летиции-гипнотезерке! Погляжусь в ее очи серые и задам вопрос многотрудный: «Пойдешь ли за меня, сударушка, не побрезгуешь детиной калечным?»
Стоп, машина! Медленно, но верно съезжаю по стене на пол. Ну и правильно, в голове горячечный бред, в ногах… в ногах тоже ничего хорошего. Эко ж меня торкнуло! Что-то почище мочи в мозг ударило. Хороша девица Лю, слов нет, только предложениями тупыми и свадьбами хорошие отношения портить не надо! Это аксиома! Память у меня стерта под ноль, но инстинкты не обманешь: не мужское это дело, пропащее.
Маюсь на полу недолго, в столь жалком состоянии застает меня очередная «балахонщица». Ума не приложу, эту ли даму вчера в живот пинал или ее «близняшку»… Дурацкая у них униформа, все на одно отсутствующее лицо!
– Привет, – пинал, не пинал, а помощи я рад теперь любой. Так как дева на мое приветствие особо не реагирует, только глядит молча из-под капюшона, ждет чего-то, произношу медленно, почти нараспев, вдруг ей так понятней будет. – Я контуженный, раненый значит. Дурак совсем. Ноги слабый, руки слабый, голова слабый. Помощь нужна. Ноль-три, девять-один-один… Сечешь?
Если и сечет, то виду не подает, стоит истуканом.
– Родная, взрослых позови… есть кто дома?
Сдается мне, что тут далеко не все дома, тупняк полнейший!
– Я в туалет шел. Пись-пись, понимаешь? Если в течение двадцати минут ты меня не поймешь, я очень жиденько опозорюсь.
– Не стоит! – пока я пытался изъясниться с «туземкой», Летиция неслышно подошла с другой стороны. – Не для того я тебя спасала и выхаживала.
Она смеется, я краснею.
– Это… гипербола была, сгустил я краски… на жалость давил.
– Пять-Шесть, – Лю обращается к балахонщицедовольно своеобразно. – Давай поможем нашему другу подняться.
«Числительное» и моя спасительница общими усилиями водружают меня обратно – на ноги.
– Ты выглядишь гораздо лучше, – Летиция рассматривает меня в упор, не смущаясь. – Я могу гордиться, пациент скоро будет не только ходить под себя, но еще и бегать!
Ну, язык у дамочки! Мне и стыдно, хотя ничего постыдного совершить я не успел (держись, брат-пузырь!), и одновременно пробивает на хохот. Смех и грех – это про меня!
– Летиция, прекрати надо мной издеваться. Я не могу язвить в ответ такому прекрасному существу! – по смыслу – это ультиматум, по исполнению – жалостливая мольба. Чего ж так голос дрожит, подводит, зараза.
– Сол, мне нравится восторг в твоих глазах, нравится в них отражаться, – она совсем рядом, она играет со мной. – Надеюсь, от восторга ты не потеряешь контроль над… – Лю выразительно опускает взгляд на мои штаны, – источником жидкого позора?
Я обещал себе, первым делом после возвращения в люди придушить маркиза… Номером вторым будет Летиция! Только душить я ее не собираюсь, есть более сладкая месть!
– Судя по горящему взору, утку предлагать бесполезно?
Эта девушка умеет НЕ ерничать?!
– Вперед, жиденький герой, обопрись на мое нежное, женственное плечико, наша скорбная делегация отправляется на поиски таинственного ватерклозета! Дойдешь? Или вторым «костылем» пристроим Пять-Шесть?
– Дойдешь, – несмешно передразниваю я. Мозг в ступоре, я – примерно там же.
– Только гляди, герой, слабость слабостью, а корень зла держать будешь сам! Признавайся, тяжело тебе придется?
Она заливается издевательски-заразительным смехом, пока я мучительно подыскиваю «правильный» ответ на вопрос, не предполагающий правильных ответов: что ни скажи, попадалово обеспечено.
– Корень зла могуч и огромен, – пытаюсь импровизировать, судорожно соображая на ходу. – Как доисторический баобаб, король всех деревьев! Даже стотонному Liebherr’у[28] не совладать с его массой и габаритами! Однако сей баобаб при виде баб теряет вес и притяженье…
Поиск рифмы затягивается, плохо у меня с ними, просто отвратительно.
– Фу, как пошло, – Лю надувает щеки, выпячивает губки, одним словом, корчит из себя обиженную девочку. – Но образ, что ни говори, будоражит воображение!
Она не обиженная, она плохая девчонка. Обожаю таких!
– Или это опять была гипербола?
– Скорее, парабола…
Пока она размышляет, я стремительно, насколько позволяют кондиции, скрываюсь в туалете. Дошел!
По возвращении (триумфальному, без всяких позоров, моя честь, как и штаны, спасена) наглею:
– Мне бы еще ванну принять… или душ, на худой конец.
Летиция вздыхает на публику:
– Все ж таки худой? Эх, а соблазнял девушку баобабами…
Нет, я ее точно придушу! Еще вперед Люка!
– Пойдем, герой-обломник, водные процедуры с дальней дороги точно не помешают.
– Ты стесняешься? – лукавые глаза смеются.
Мне остается только прятать взгляд. Да, блин, стесняюсь! Раздеваться догола в крохотной ванной комнате, в самой непосредственной близости от восхитительной девушки… Да, я еще чертовски слаб, ни на что толком не гожусь, но корень зла, мать его етить, существо от моего сознания совершенно не зависящее! Он точно меня опозорит, баобаб проклятый!
– Не то что смущаюсь… но слегка мандражирую, да! Не привык я вперед дам разнагишаться…
Она морщится:
– Как твой лечащий врач, я категорически запрещаю тебе мандражировать! Во-первых, от этого, утверждают в околонаучных кругах, на ладонях начинает расти шерсть, во-вторых…
Словно заправский стриптизер сдергиваю с себя всю одежду. С меня хватит! По-хамски поворачиваюсь к даме волосатой голой жопой и храбро штурмую высокий бортик ванны.
Хорошая попытка… Не поддержи Летиция меня со… спины, я бы неминуемо навернулся и затылком пробил покрытый скользкой плиткой недружелюбный пол.
– Не торопись, Сол, аккуратней. Глупо проделать столь долгий путь и убиться у самой цели.
Осторожно, все так же поддерживаемый Лю, опускаюсь в горячую воду. Какой кайф! Вода! Чистая! Горячая! Целая ванна! Я не зря шел сюда с самого Урала, я готов умереть прямо здесь и сейчас от блаженства!
– Не смотри на меня так, – проходит десять райских минут, и я все еще жив. Летиция сидит на краешке ванны и ладонью гоняет волны по воде. – Я девушка честная, на первом свидании в ванну к кавалеру не полезу!
– А у нас свидание? – наши словесные игры начинают доставлять мне удовольствие.
Вот только Лю внезапно выбывает из наших игрищ, я понимаю это по ее изменившемуся, посерьезневшему лицу.
– Сол, я применила к тебе свой талант…
– Какой из многих? – пока не поздно, пытаюсь свести все к шутке. – Обаяние, сексуальность или…
– Не перебивай, пожалуйста, – попытка с треском проваливается, изображаю из себя покорного слушателя. – Я применила гипноз, хотела помочь тебе, копнула вглубь…
Я жду. Что она накопала внутри меня, до каких воспоминаний добралась?
– Ты помнишь, как я назвала тебя?
– Конечно, ты дала мне имя…
Она нетерпеливо перебивает:
– Я дала имя одному, а гипнозом вернула к жизни другого!
– Это плохо? «Я с амнезией» и «Я в твердой памяти» – один человек! К тому же никакой твердой памяти я не ощущаю!
– Человек, может, и один, только личности разные.
Приехали. Люк упоминал о том, что когда-то страдал раздвоением личности, видать, и меня заразил, падла такая!
– Лю, я лучше действительно помолчу, а ты рассказывай, объясни новоявленному шизофренику что к чему.
– Ты не шизофреник.
28
Liebherr – здесь: марка мощного подъемного крана.