Кладоискатель

И теперь я с удовольствием смотрел на то, как золото и труд людей сделали то, перед чем магия была бессильна: повинуясь моей воле, сотни людей трудились над воплощением задуманного мной. В этом тоже было своеобразное волшебство: горсть золота — и сотни людей готовы были выполнять твои приказы, строить или разрушать, убивать или помогать. Деньги всегда были силой, приводящей, подобно заклинанию, в движение могучие механизмы, спрятанные в самих людях. Мешок золота — и воздвигаются дворцы и библиотеки; мешок золота — и появляются больницы и приюты для бездомных. Или другое — за золото армии наёмников готовы по твоей воле штурмовать города или завоёвывать страны. Ещё золото — и подкупленные лорды свергнут своего владыку, чтобы возвести на трон нового. Магию золота нельзя недооценивать. Подчас она может то, что недоступно обычному волшебству, и мне всегда следует об этом помнить: ведь золото не оставляет за собой следов, по которым могут идти Ищущие.

Дни быстро бежали один за другим. Пять дней, отведённых на окончание стройки, подошли к концу. Я посветил их отдыху и прогулкам по окрестностям деревеньки. Единственное, что мне мешало — это брюзжание старосты, похожего на надоедливого комара, о том, что строители слишком торопятся с проведением работ, и что плотина, построенная так скоро, долго не простоит. Будь его воля — и строительство растянулось бы на годы. Этот дурак почему-то решил, что я буду за свои деньги строить им плотину на века, чтоб они и дальше могли ничего не делать, а только поплёвывать в потолок в своих домах; если б не я, там вообще никто ничего не стал бы делать: так бы и плескалось озеро на месте долины. А теперь меня ещё должно было беспокоить, сколько лет простоит дамба, которую построили там мои люди. Да плевать я на это хотел! «Главное, чтобы она не развалилась до того, как я смогу достать клад, а что будет после, пускай думают местные, которые не сочли нужным даже помочь землекопам при проведении работ. Вот ещё! Землекопам за работу деньги платят, а они лучше своими делами займутся. Вот пускай потом и думают, как поддерживать в порядке то, что здесь построено. А если плотину снова размоет паводок, то они, видимо, опять будут ждать кого-нибудь, кто для них построит новую!» — думал я.

Наступил вечер. По уговору с местными жителями, в ту ночь я должен был подняться на курганы, чтобы принести жертву древним духам, якобы живущим в нём. Никто из деревенских не должен был покидать деревню, чтобы не помешать ритуалу и не разгневать духов. Мне ни к чему были лишние глаза во время спуска в курган и погрузки сокровищ. Чтобы полностью обезопасить себя от случайных свидетелей, я сварил зелье тумана. В небольшой котёл, кипящий на огне, я по очереди бросал порошки из необходимых ингредиентов: паутины, сушёного крыла летучей мыши, тины, собранной с поверхности болота и прочей гадости, из которой должен был возникнуть туман. Когда зелье, кипящее в котле, стало молочно-белым, я прочитал заклинание, глядя на клокочущее варево:

— Белькарум тресперинас сабестум караш!

Едва прозвучало последнее слово, зелье вскипело и начало испускать густой пар, который быстро заволакивал долину. Оставив котелок на огне, я подошёл к повозке, запряжённой огромными тягловыми лошадьми, меланхолично жевавшими овёс. Повозка была заставлена большими бочонками, в которых перевозят пиво. В поисках способа вывезти клад и вернуться самому домой, я прогуливался в порту, присматриваясь к кораблям, скоро отбывающим на юг, и там, средь множества галер и парусников, я увидел корабль, который сразу узнал: на нём я приплыл на север, и капитан этого корабля обещал мне помочь в час нужды. Радость охватила моё сердце: видно, сами боги смилостивились надо мной, ниспослав этот корабль. Старый моряк легко согласился мне помочь вернуться домой, а также захватить пару десятков бочонков с пивом, которые я решил привезти с собой на юг. Несложное заклятье иллюзии, немного пива, вылитого на драгоценности, сложенные в бочонках — и любой самый опытный портовый страж, вздумай он проверить мой груз, увидел бы там лишь подкисшее пиво, которое «купец» вёз на продажу домой.

Туман, созданный мной, густо заволок окрестности. Видимо, я что-то напутал с составом зелья, и у меня получилось не совсем то, что я хотел: вместо молочно-белого, туман был тёмно-серым, с какими-то тёмно-жёлтыми и зелёными клочками. Всё-таки алхимия была не самой сильной моей стороной: в отличие от учителя, бывшего больше алхимиком, чем магом, в искусстве создания зелий и других веществ я не очень преуспел.

Небольшой зачарованной лозой я разгонял туман перед собой и шёл вперёд, ведя на поводу лошадей, тянувших повозку; туман быстро смыкался за моей спиной, создавая непроглядную стену. Вот и центральный курган. Оставив повозку возле его подножия и стреножив лошадей, я поднялся на его вершину и воткнул в землю свой прут. На пару десятков шагов вокруг туман отступил.

Теперь нужно было открыть вход внутрь кургана. Я подошёл к плитам, выложенным вокруг алтаря. Сначала пятая, потом седьмая, потом двенадцатая. Я поочерёдно подкапывался под каждую из них; под каждой из плит я нащупывал металлическое кольцо, которое с силой приходилось тянуть. За века, прошедшие с того момента, когда им пользовались, механизм мог и сломаться. На этот случай у меня был наготове Молот Валданора: в древности с помощью подобных заклинаний в городских стенах делали проломы или ломали ворота; его силы хватило бы на то, чтобы проломить стены старого кургана. Но, несмотря на прошедшие века и годы пребывания под водой, механизм, открывающий дверь, сработал, как и было задумано. Глухо скрипя, алтарь начал сдвигаться в сторону, открывая вход, ведущий вглубь кургана.

Создав Светлячка, чтобы осветить дорогу перед собой, я неспешно спускался по каменным ступеням вглубь кургана. Пара десятков шагов — и я попал в каменный коридор, ведущий куда-то ещё ниже. Я, если честно, ожидал немного другого под курганом: древние гробницы, статуи богов, скелеты рабов, похороненных заживо вместе с хозяевами, чтобы и после смерти служить тем, кому они служили при жизни, но не простой каменный коридор, ведущий неизвестно куда. Воздух внутри кургана был плотным и сырым, а стены — мокрыми и покрытыми плесенью. Дышать было тяжело: запах стоячей воды, ила и разложения был невыносимым. За столько лет пребывания курганов под водой влага смогла попасть внутрь этого на удивление водонепроницаемого хранилища, но её было совсем немного. Те, кто строил всё это, строили на века: каменные плиты, которыми был выложен коридор, были тщательно подогнаны и отшлифованы; даже лезвие ножа мне не удалось бы просунуть между ними. Никакие рисунки или гравюры их не украшали.

То было странное место, непонятно зачем и для чего построенное, но явно не для того, чтобы хоронить там мёртвых. Ещё одна тайна, которыми так изобилует север; а ещё про юг говорят, что это земля мудрости и неразгаданных загадок! Но над этим тогда было не время думать: пора было, наконец, увидеть то, ради чего я так долго рисковал собой. Ещё пара десятков шагов по коридору — и я подошёл к развилке. Коридор разделялся на два меньших туннеля; мне нужен был тот, что справа.

Теперь я начал внимательно отсчитывать шаги. Когда я насчитал двенадцать, я опустился на колени и внимательно осмотрел плиты пола. На одной из них я заметил едва различимый для глаза рисунок птицы; если его тщательно не искать, зная, что он есть, заметить его было почти невозможно. Я аккуратно вставил нож в едва видную щель у края плиты и перевернул её; под ней я увидел ещё одно металлическое кольцо. Потянув за него, я увидел, как часть стены коридора медленно сдвинулась в сторону, открывая проход в потайную комнату. На пороге комнаты и находилось то, что я ожидал увидеть сразу, едва спустился туда: пожелтевшие от времени черепа пустыми глазницами смотрели на меня с вечной улыбкой; кости, смешавшись друг с другом, лежали беспорядочной грудой как молчаливое напоминание и предостережение о той цене, которую платят за тайну. Эти кости принадлежали слугам герцога, помогавшим ему укрыть сокровища; в награду за помощь и преданность, герцог убил их, оставив их там навсегда молчаливыми стражами клада.