Страница 9 из 15
Чтобы сделаться сильной державой, нужно уметь осуществлять экспансию. Экспансия – это материальное выражение такой «идеальной» энергии, как пассионарность нации. В Новое время самым мощным народом были англичане, подчинившие себе треть планеты и положившие начало новому цивилизационному витку – промышленной революции. Следом шли французы, позже – немцы, а также русские, создавшие самое большое государство в мире. Ныне от гордой Британской империи остался остров да небольшое число владений в разных частях света. Та же участь постигла Францию. И лишь Россия, несмотря на все потери, является самым большим по размерам государством мира, что вызывает страх у немалого числа зарубежных политиков. И они хотели бы, чтобы ее пассионарность (то есть наступательная активность) угасла окончательно.
Экспансия переводится на русский как «расширение». Честолюбивому государству нужно «расширить» многие вещи – территорию, политическое и культурное влияние в мире. Для этого требуется создать мощную экономику и армию. В ХХ веке к этому перечню добавилась наука.
Для взлета на олимп требуется сила. Экспансионистам нужно одновременно тратить свою силу, и много, иначе больших успехов не достичь, и в то же время обретать новую, иначе можно быстро выдохнуться. С умом тратить свои силы и одновременно находить источники их пополнения – особое искусство. И, как в любом искусстве, многое в нем непонятно. Можно проанализировать произведения Бетховена, Достоевского, Шекспира, Ван Гога, и станет понятным, как это делалось технически, и в то же время никакой анализ не позволит до конца уяснить причины их выразительности. Так и с деяниями Александра Македонского, Чингисхана, Наполеона. Можно анализировать способы мобилизации ими энергии своих народов, но понять до конца механизмы их успеха вряд ли возможно. Вулканический выброс такой силы – редкость, и сымитировать его по желанию очень трудно. Ясно лишь одно: к власти должны прийти пассионарии – люди с огромной волей и четкими целями, которым они подчиняют свои народы. Как и наоборот, приход к власти слабой элиты губит великие государства. Николаю II с его приближенными не удалось справиться со своим государством, ибо они относились к последней категории. Если поражение под Нарвой стало толчком для мобилизации Петром I скрытой энергии державы, то от поражений под Мукденом и Цусимой у правительства царя опустились руки, и оно поспешило подписать мир с пассионарным агрессором. Примерно так же обстояло дело с удивительным и неожиданным взлетом Советского Союза – от разоренной страны до могущественной державы – и столь же быстрым падением в обстановке относительного благополучия. Поражения 1918 и 1941 годов побудили власть к мобилизации потенциальной силы, а неудачный ход экономического соревнования СССР с Западом в период «застоя» – к полной и безоговорочной капитуляции. Причина взлета Советской России была связана с нахождением пассионариев у власти, олицетворением которых стал Сталин. А капитуляция – с возобладанием в руководстве антипассионариев, или деградантов. Это то, что называют «субъективным фактором». Он определяет жизнедеятельность государства. Но как сей фактор формируется? Откуда приходит и куда эта сила со временем девается?
Любой народ мобилизует свои силы во время войны или стихийных бедствий. Но такая мобилизация происходит на недолгое время. Кончается кризис, и люди возвращаются к привычной размеренной жизни. Экспансионист, наоборот, прилагает максимум своих сил в течение длительного времени, тихой жизни предпочитая новые цели, ставя перед собой все новые, порой «невыполнимые» задачи. В итоге он достигает поразительных результатов, обгоняя пассивные народы. Или терпит катастрофическое поражение.
Так называемые страны догоняющего развития – это государства с пассивной экономической системой. Поэтому они будут догонять лидеров веками. Это все равно что в инвалидной коляске гнаться за поездом. Зато Япония и Тайвань быстро догнали высокоразвитые государства, как только перешли на экспансионистскую модель экономики. Точно так же обстоит дело с современным Китаем. Пока его экономика была пассивной, страна находилась в бесперспективных рядах государств догоняющего развития и вечной модернизации, но стоило перейти на ту же модель, что Япония и Южная Корея, как ситуация кардинально изменилась и быстро пришли ошеломительные успехи.
Сравним два государства – США и Бразилию. Бразилия имеет огромную территорию, равную Европе (без России). Но освоение этих земель шло неспешно, без больших затрат сил. Бразилия на протяжении веков представляла собой типично пассивную страну. Иной вектор выбрали Соединенные Штаты. Еще в разгар Войны за независимость была организована экспедиция по завоеванию земель между Аппалачскими горами – официальной границей англо-американских колоний – и рекой Миссисипи. На такой территории могли разместиться три Франции, и еще не укрепившееся государство хотело заполучить их. В последующие 100 лет шла неудержимая колонизация западных территорий. В ходе великого похода на Запад вводились в оборот миллионы гектаров сельхозугодий, строились сотни городов, открывались десятки месторождений полезных ископаемых, на их основе и на базе растущих потребностей появлялась промышленность, а миллионы поселенцев из Европы обретали новую родину. США, таким образом, одновременно прикладывали массу сил и обретали новые силы. Соответственно, государство быстро превращалось в великую державу. Это как у людей: одни пользуются природной мышечной массой, другие ее усиленно накачивают; одни довольствуются природным умом, другие развивают свои интеллектуальные возможности. Великими и просто значимыми государствами не рождаются, а становятся в ходе длительных «тренировок» и борьбы на «соревнованиях».
Но силой можно распорядиться по-разному: тупо подчиняя слабых по принципу «сила есть – ума не надо» или созидательно, умножая свои силы не только военными средствами, но и с помощью экономики и науки. В этом случае может появиться новая цивилизация.
СССР создавался как цивилизационный проект. Этим предопределялось использование силы и обретение новых источников ее пополнения. В частности, за счет вхождения в Союз новых народов и государств. И в этом желании не было принципиальной новизны. Именно таким путем шли Соединенные Штаты. Начав с 13 штатов, их число довели до 50. Но дело было не только в территориальной экспансии. Со времен организации первых колоний США развивались как «новый цивилизационный проект», призванный обновить культурный багаж Европы. Недаром Америку назвали Новым Светом.
Слово «штат» – русская перелицовка английского слова «стейтс» – государство. Правильнее было бы говорить и писать «Соединенные Государства Америки» – «United States of America». Это название принципиально и имеет прямое отношение к замыслу Ленина в период создания им Союза Советских Социалистических Республик. Большевики тоже мечтали о новом проекте – Новом мире в виде федерации народов. Опыт США учитывался потому, что объединение штатов шло на добровольной основе. Новые государства входили в состав Северо-Американского союза, сначала объявив о своем суверенитете, а потом подавая прошение на членство в нем. Если свободный союз удался капиталистическим США, то почему такое объединение не создать народам, выбравшим коммунизм? Так появился герб СССР – серп и молот на фоне земного шара.
Но мечтать можно о чем угодно, а есть объективные явления, которые необходимо учитывать. Каждая сила имеет пределы своей мощи. И каждая мощь – точку слабости. Такой слабостью у тоталитаризма оказалось вождистское единоначалие. Ошибки правителя могут оказаться смертельными из-за того, что не будут своевременно исправлены. Во время войны ошибки Гитлера перекрыли просчеты Сталина. Очередная беда пришла с перестройкой. Номенклатура, как стадо баранов, привычно блея здравицы в честь партии и генсека, пошла к месту заклания. Позже, чтобы оправдать ее поведение, придумали сказку про то, что она обменяла власть на собственность. На деле же секретари обкомов и горкомов миллионерами, а тем более миллиардерами не стали. А будь они поумнее, то могли и власть сохранить, и собственность приобрести, как это делается в либерализованной России. Внешне сильная система, доказавшая свою мощь в борьбе с внешними противниками, оказалась слабой и легко развалилась, как только внутри ее завелся «червь». Партийная номенклатура оказалась тем слабым звеном, из-за которого обрушился великий Советский Союз. И опять спрашивается: почему? Разве не партийные организации становились центрами мобилизации национальной энергии в годы войны и индустриализации? Что произошло, что, «точки силы» стали «точками слабости»?