Страница 14 из 104
Иван закрыл глаза руками и горько заплакал. Мистр Леон с насмешливой улыбкой глядел на Ивана; наши юноши сквозь скважины занавесок могли видеть, что делается в комнате…
— Ну что же дальше, Иван? — спросил мистр. — Про ссору эту я кое-что слышал.
— Что дальше! Я лежал у ног царевны, как верный пес, притаив дыхание; но псы счастливее, те смеют смотреть в глаза своим господам… Я не смел…
— Тем и кончилось?
— Нет, Леон, она велела встать, я встал и сказал царевне: «Успокойся, Алена Степановна! Мы отомстим…» — «Кому?» — спросила она. «Этой гордой грецкой крале». — «Ей я и сама отомщу, но кто отомстит этому щенку, что при ней…» Я вспыхнул. Я не спросил, о ком речь. Я не хотел знать, кто он; я закричал: «Я, я, кто бы он ни был». Ну, подумай, Леон, этот комар, что так больно ужалил Алену, — еще ребенок, это Вася…
— Холмский? Хорош ребенок! Его женить пора, а у вас все ребенок да ребенок…
Если бы не Ласкир, приведенный разговор, вероятно, изменил бы не только характер, но и все наше сказание. По счастию, Вася сам чувствовал необходимость до конца оставаться невидимкой.
— А как же это следует мстить! Научи меня, ради Моисея и пророков, у меня у самого есть теперь обидчик…
— Как мстить? Не знаю… Но месть сама скажется.
— Мой обидчик сделал хуже, — перебил мистр Леон. — Он хочет жениться на той, которую я себе приготовил в невесты…
— Кстати, мистр Леон, ты мне напомнил, зачем я к тебе послан… Сегодня великому князю Ивану Ивановичу донесли, что Палеолог решительно женится на вдове Меотаки. Царевна обрадовалась!
— Как обрадовалась?
— Поручила просить тебя, если Зоя будет упрямиться, так уломать. Этот брак нужен царевне…
— Брак Андрея с Зоей?
— Именно! Эта женитьба вконец уронит Софьиных клевретов[15], унизит Фоминишну; на Андрея падет опала, его выгонят, а с ним заодно прогонят и многих других опасных греков; это уже наше дело, мы уже столковались с Патрикеевым и Ряполовским; направим, направим! Только ты, мистр Леон, не плошай. Зою уговори, Андрея подзадоривай, не то одумается…
— Нашли союзника! — проворчал Леон, бешено взглянув на Ивана. — Алена Степановна, видно, не знает, что она моя любовь, моя страсть…
— Знает!..
— Знает и требует такой жертвы!..
— Но ты не забудь, что этой жертвой ты положишь наповал врагов…
— Чьих? Ваших, а не моих! У меня нет врагов, у меня все друзья! Вам оказал я немало услуг; моими ушами вы слышали, моими глазами вы видели. Я вам принес на жертву честь, совесть, спокойствие, в надежде, что вы же мне поможете завладеть Зоей. Не дивлюсь ни тебе, ни Елене, но Патрикеев это знал… Вот благодарность! За службу, за страх, за жертвы… Она хочет первенствовать, вот ее блаженство, и для этого хладнокровно уничтожает счастье верного слуги. Да много ли после этого останется слуг-то у нее?
— Царевич предвидел, что ты нелегко согласишься на эту жертву.
— И что же?
— Он даже не советовал тебе сказывать…
— Тайком?..
— Стой, мистр Леон! Я все скажу, если приколдуешь ко мне, мистр Леон, приворожишь… а?
Мистр Леон поправил скуфейку и презрительно улыбнулся.
— Да что мне Алена Степановна, я чужой человек, сегодня на Москве, завтра в Кордове; вот тебе слово, ну, рассказывай.
— Когда же, мистр Леон?
— Это скажут звезды и календари… А ты свое сказывай…
— Да что, я коротко скажу: царевич долго не хотел женить Андрея на Зое, но когда Елена настояла и он согласился, тогда велел из своей казны, тайком, отнести Андрею мешок сребреников. При этом царевич сказал: мистр Леон, по-моему, может все испортить, а деньги, наверное, помогут. Андрей будет рад случаю попировать на своей свадьбе на чужой счет и поспешит с женитьбой… Ну, где же твои звезды, где календари?..
— Так вот он каков, Иоанн благодушный!.. Вон он, покровитель и защитник! И не бойся, говорит, никого! Живи у меня в холе и милости, я тебя не оставлю… И после этого… Нет, черт возьми, так не рассчитываются, нет, не дам Зои! А если вы у меня ее украдете, так…
Скверная улыбка искривила уста Леона, он встал, Иван приставал к нему с звездами и календарями…
— После, после! — отвечал Леон. — Сначала дай о себе подумать. Андрей, чего доброго, может сыграть такую шутку, что потом ничем не поправишь…
Кто-то постучался в двери, мистр Леон отворил — вошел Курицын.
— Вы оба с ума сошли, — сказал он сухо. — О чем хлопочете? Свадьба Андрея разошлась, а между тем голос Леона по всем хоромам слышно. Я поспешил предупредить вас, так не стряпают тайных дел. Положим, Иван — молод, но ты, Леон, зверь опытный…
— Зверь… Ты правду сказал, и я не знаю, до какого бешенства докипела бы моя кровь, если бы не весть твоя радостная; но от кого ты слышал?..
— Дело простое. Царевич думал ускорить брак Палеолога и послал ему денег, а тот из-за того и хотел только жениться на Зое, чтобы погасить долг свой Меотаки и покутить на его богатства… Деньги в руках, Палеолог смеется над своим сватовством. Вот, Алена Степановна, без Курицына-то и плохо хитрые дела справлять, а я и на совете не был…
— Конечно, конечно, — подхватил злобно мистр Леон. — Ты бы своего союзника и обманул и погубил искуснее…
— Ошибаешься, Леон! Я и теперь утверждаю, что брак Андрея нам вовсе не нужен. Государя не раздражит эта свадьба, помяните мое слово; Иоанн посмеется сумасбродству Андрея и станет утешать Софью, а вот это так опасно, потому что Софья хитра и воспользуется нежностью супруга…
— Вот это палатный разум! — вскричал мистр Леон. — А вы близорукие, с вашими мелочными расчетами, вы погубите и себя, и союзников…
— И религию, — тихо прибавил Курицын. — Неуместное усердие Ивана к царевне…
— Усердие? — вздрогнув, прошептал Иван, а Курицын продолжал:
— Может погубить все. Если бы ты мог снять завесу с глаз молодого Иоанна, о, тогда бы была великая польза. Рано, больно рано снять покров с истины. Хотя между нами много людей знатных, но мы слабы противу огромного большинства и всемогущего предрассудка. Мы не должны вверять тайн нашим женщинам, детям и скудным умам. Я не доволен, что вы допустили в общество Мамона и Ощеру, этих шутов. Теперь они, из лести Патрикееву, потакают нам; не станет Патрикеева, и мы приготовили только подлых доносчиков. Алена Степановна женщина живая, страстная; нетрудно внушить ей истину библейскую, но одно мгновение может взволновать ее совесть… Знаю, Иван, что тебе сладостно рассказывать ей такие мысли, которые возбуждают ее любопытство, знаю, что в эти мгновения черные очи блестят ярче и продолжительнее светят тебе. Безумец! Ты жжешь себя медленным огнем, и так неосторожно, что можешь и взаправду очутиться на костре… Ты побледнел, Иван! Подумай-ка сам и размысли. Если мог угадать Курицын, то как оно может ускользнуть от взоров Иоанна? Я давно собирался остеречь тебя, но ты удерживался. Ради бога, перемените ваши неразумные пути. Вот, мистр Леон, случай привел к тебе старика умного, опытного, и, по моим догадкам, он будет у нас много значить… Государь мне говорил сегодня о Никитине и велел ему быть завтра к себе… Завтра же и решится его участь. Иоанн умеет глядеть в души людские… Вот такого союзника приобрести полезно. Он еще сидит у тебя за трапезой: вот пошел бы ты лучше, потолковал с ним, приворожил, употчевал, а то сидишь запершись и суетой занимаешься…
— Но Палеолог у Зои.
— Палеолог у Рало, считает деньги и радуется, что может не жениться…
— Кто сказал тебе…
— Меньшой Рало; он приходил сюда и вызвал всех Андреевых клевретов на пирушку; звал Никитина, но тот предпочел глупому пиру умную беседу с рыцарем Поппелем. Поппель восхваляет твое искусство, это может расположить к тебе старика, а дальше учить тебя нечего…
Жид улыбнулся. Курицын, кстати, польстил самолюбию Леона.
— Пойдем! — сказал он самодовольно. — Полонить разумного старца не легко. Это особая наука…
— Ты дай нам в ней урок. Я многому учусь у тебя…
15
Клевреты — товарищи, собратья.