Страница 4 из 8
– Скажи мне, о знаток всех тайн мира, правильно ли я выбрал день?
– Ты льстишь своему рабу, колдун, – голова говорила тихо, хрипло. В этом голосе слышались и насмешка, и гнев, и, как ни странно, радость.
– Что значит кроха лести по сравнению с богатством знания?
– Льстец… Не зря же говорил наш учитель, что ты станешь величайшим из магов!
– Пусть так, – довольно улыбнулся маг. – Но наш учитель, да пребудет вовеки память о нем, говорил, что в одной твоей голове знаний больше, чем во всех книгах подлунного мира!
– И поэтому ты решил, что, отнявши голову от тела, тебе будет удобнее пользоваться моими знаниями… – и голова усмехнулась. – Чего же ты хочешь в эту удивительную ночь? Какой сегодня нужен тебе от меня совет?
– Скажи мне, я правильно выбрал день?
– И для этого ты прервал мои размышления… Да, маг из Магриба, ты правильно выбрал день.
– Значит, предсказание звезды Телеат сбудется? Мне предстоит найти человека Предзнаменования?
– Конечно. Я могу тебе открыть и еще одну тайну, впрочем, не особо важную. Ты найдешь этого человека без труда – ибо любой мальчишка на шумном багдадском базаре покажет тебе за даник[1] и лавку мастера Салаха, и лавку книжника Мустафы, где любит просиживать Аладдин, твой человек Предзнаменования.
– Добудет ли этот Аладдин для меня Камень Судьбы?
– Конечно добудет. Но помни, магрибинец, тебе надо меньше доверять словам. Ты должен видеть суть явлений, а не просто знать их имя. Разве тебе так уж нужен именно Камень Судьбы? Разве тебе недостаточно той чудовищной черной магической силы, какую обрел ты за годы упражнений в этом нелегком искусстве?
– Ты же знаешь, о сосуд мудрости, мне мало одной лишь колдовской силы… Мне нужна вся власть, вся сила, все могущество!
– Тогда, быть может, тебе нужен и Камень Могущества, а не Камень Судьбы?
– О нет, хитрый кладезь знаний! Мне нужен именно Камень Судьбы – камень, дарующий власть и над судьбой – этой изменчивой, насмешливой и неверной дочерью Аллаха всемилостивого!
– Но тогда тебе не нужны более мои советы, и ты теперь будешь в силах сам добыть и Камень, и власть.
– Конечно добуду. И Камень, и власть. Но ты мой должник еще на три десятка лет и три года. Помни, что я даровал тебе десять десятков лет жизни в тот день, когда ты на коленях умолял меня об этом.
– О да, чернейший из колдунов, ты отнял у меня все, оставив лишь это магическое блюдо и воспоминания.
– Но ты же получил десять десятков лет жизни после неминуемой смерти! Как я тебе и обещал. А теперь оставим этот нелепый спор. Говори, как мне найти этого… Аладдина. Или ты хочешь вновь испытать муку невысказанных слов?
– О нет, прошу тебя, гордость Магриба! – Теперь в голосе был слышен небывалый, воистину нечеловеческий ужас. Любой бы понял, какой страшной карой для этого существа была мука безмолвия.
– Говори!
– Поиски человека Предзнаменования ты должен начать завтра, за час до полудня. А завершить их не позднее полуночи – в тот миг, когда звезда Алькор покажется из-за звезды Мицар.
– Что далее? – Лицо магрибинца горело азартом.
– Ты должен переступить порог дома, где живет человек Предзнаменования, не позже следующего полудня. Дары, что ты принесешь семье Аладдина, отдавай лишь матери юноши. Старайся не смотреть в лицо отца. И, молю тебя, опасайся белой козы!
– Козы? Какой козы? Где я могу встретить козу в величественном Багдаде?
– Этого я не знаю, маг. Вижу лишь, что белая коза может нарушить твои честолюбивые планы.
– Благодарю тебя за совет, – магрибинец качнул головой в черной чалме.
Удивительным образом с нее исчезла вся дорожная пыль и грязь. Да и одеяние мага было черно так, словно надели его лишь мгновение назад.
– Советую тебе также держаться в стороне от белых собак, петухов, белых одежд прохожих. Я вижу какую-то опасность, природа которой мне еще неясна.
– Как я должен убедить человека Предзнаменования?
– Этот Аладдин еще очень юн. Тебе не стоит опасаться его – он доверчив и храбр. Да и к тому же мальчик так любить спорить. И выигрывать…
Губы чудо-советчика тронула улыбка, на миг преобразившая это удивительное лицо. Похоже, голова вспомнила какое-то сладостное мгновение из прошлого. Но это чудо продолжалось лишь миг – и вновь суровые складки прорезали чело.
– Тебе надо с ним поспорить. Все равно о чем. Можешь просто спорить, что он не спустится в пещеру Судьбы, побоится. Помни, ты должен его уговорить, но не испугать. Пока мальчик будет тебе доверять – он свернет для тебя горы, принесет не только Камень Судьбы из пещеры, а все камни, что найдет в округе.
– Я запомню это. Что же мне делать после того, как Камень окажется в моих руках?
– Тогда ты вновь спросишь меня, и я скажу тебе, как изменились линии Мироздания. Пока я не вижу сияющего камня в руках мальчишки. Он должен вынести его на солнце. А там…
И голос умолк.
– Благодарю тебя, долгоживущий Алим!
– Ты мой хозяин, о величайший. А теперь дай мне поразмыслить…
И мудрые глаза закрылись.
Колдун чуть отодвинулся от стола. Уже сейчас он чувствовал у себя за спиной золотые украшения трона царя царей. Веки его смежил сон – лекарь, дарующий спокойствие и силы.
Но не спал долгоживущий Алим. Да, некогда колдун из Магриба был его другом, вместе они учились магии у одних и тех же учителей. Но наступил день, да дарует Аллах всесильный возможность забывать, когда Алиму понадобилась помощь Инсара. Так тогда звался тот, кто теперь стал черным магрибским магом. Ценой спасения и стала для Алима жизнь, полная знаний, но страшная в своей обреченности – жизнь говорящей головы на колдовском обсидиановом блюде.
Нет, не всю правду сказал Алим Инсару, не всю. Видел он куда дальше того мига, когда веселый босоногий юноша Аладдин вынесет из пещеры Камень Судьбы. Видел он и старый медный светильник в руках у мальчишки, видел и переменчивую красавицу, прильнувшую в миг страсти к телу магрибского колдуна. Видел он и башню синего огня, что подарит великому Багдаду освобождение. Видел, но решил не говорить Инсару ни о чем. Мудрость подсказывала несчастному Алиму, что не услышит голоса истины жадный до славы и власти магрибинец. Забудет об этих словах своего чудо-советчика так же, как забывал уже не один раз. Но не забыл своих советов сам долгоживущий Алим. Не видел он будущее свое светлым, но радовался тому мигу, когда наконец сможет забыться спасительным сном навсегда.
Макама пятая
Обманчивой был тишина ночи в прекрасном дворце халифа Хазима Великого. Казалось, все погружено в покой и безмятежность. Так оно и было – но лишь в покоях самого халифа.
На половине же царевны слышались легкие девичьи шаги. Высоко подняв светильник, служанка из Нубии показывала кому-то дорогу. Вскоре в круге света показался мужчина. Еле слышно девушка произнесла:
– Царевна ждет тебя, толмач!
И опять все стихло.
Темны были покои царевны, тихи. Толмач Никифор остановился в дверях не зная, что ему делать дальше. Юноша всмотрелся во тьму, и сердце его замерло: под поднятым пологом лежала девушка, прекрасней которой на свете не могло быть. Тело ее гладил серебристый лунный луч, волосы тяжелой волной струились вдоль тела.
– Иди же сюда, глупенький! – томный голос царевны заставил сердце толмача биться так громко, что это должны были услышать даже мамлюки, охранявшие внешние стены дворца.
– Как ты прекрасна, о несравненная! Ты, наверное, видение – девушки не бывают так божественно красивы.
– Ну что ты, мальчишка. Я просто красива. Иди же сюда, убедись в том, что я живая и настоящая.
Толмач сделал несколько неуверенных шагов и вновь застыл. Сейчас он казался себе громадным, как скала, и неуклюжим, как слон.
– Ну, иди же сюда, я жду… – Царевна несколько раз хлопнула ладонью по ложу, призывая Никифора.
Будур коснулась его руки. Он напрягся, словно его пронзила безумная, невыносимая боль. Девушка попыталась отстраниться, но он, зарычав, прижал ее к себе так крепко, что она едва могла дышать. И тут он впился в ее губы поцелуем. Этот поцелуй был полон необузданной, неизъяснимой страсти, и Будур поняла, что эта чудовищная страсть кипела в нем, неосознанная, невостребованная, пока чары царевны не разбудили самых низменных желаний. Его язык скользнул к ней в рот. «О, малыш, ты, оказывается, умеешь любить женщину!» – успела подумать царевна. Через мгновение толмач уже лежал рядом с ней, сам еще не осознавая, что с ним происходит.
1
Даник – мелкая монета, 1/16 дирхема.