Как женить слона

– Ужин, мам!

– Ты хоть понимаешь, как чудовищно жестоко то, как ты себя ведешь сейчас? – спросила я ледяным тоном. Я искала хоть что-то в выражении лица моей дочери, хотя бы какой-то проблеск неловкости и раскаяния. Хотя бы попытки исправить положение. Пару слов. Улыбку. Варя смотрела в экран компьютера и шмякала кончиками пальцев по компьютерной клавиатуре, для нее я уже ушла, чтобы чистить картошку, лук, жарить котлеты, разогревать вчерашний фасолевый суп. Еще нужно было постирать и погладить. В том числе Варину школьную форму и Гришину смену формы – чертовы костюмы «людей в черном».

Я тихо вышла из комнаты и аккуратно прикрыла за собой дверь. Прошла на кухню, посмотрела на мясо, размораживающееся в раковине, на гору посуды, скопившуюся после позднего обеда. В квартире стояла неприятная тишина, если не считать легкой музыки, которую Варя включила в своей комнате.

Ей и в самом деле на меня наплевать. Все, что ей нужно, – это ужин. И чтобы ее не трогали. Мой мир пошатнулся и чуть было не опрокинулся набок. Дрожащими руками я достала смартфон и набрала номер Люды.

– Я хочу поехать с тобой в отпуск, – пробормотала я, когда подруга после десятого звонка все же взяла трубку.

– Что у тебя с голосом? – спросила она тут же. – Что-то случилось? Как дела дома?

– Я не знаю, успею ли. У меня нет загранпаспорта, а я даже не представляю, сколько времени нужно, чтоб его сделать. И какие нужны документы, – я говорила, а слезы текли по лицу как бы сами по себе.

– Ирка, ты что, ревешь? – спросила Людмила недоверчиво. Я никогда не плакала, я само спокойствие, безмятежное озеро Байкал, бездонная синь небес. Терпеливая река.

– И не знаю, сколько денег смогу скопить. Сколько надо будет, если по минимуму? – пробормотала я, игнорируя ее вопрос. Все мои силы сейчас уходили на то, чтобы сконцентрироваться на отпуске, на пляже с картинки, на солнечных лучах, ласкающих мое тело. «Неудачница»!

– Ира, в чем дело? – сурово окрикнула меня Людмила.

– Ни в чем! – попыталась заверить я подругу. – Мне просто нужно уехать. Хотя бы знать, что я могу уехать, понимаешь? Иначе не знаю, что я сделаю. Мне кажется, я сошла с ума, если жила и не замечала ничего…

– Черт-те что, а! – воскликнула она. – Говори, что приключилось.

– Можно, я приеду к тебе? – спросила я вдруг.

– До завтра не терпит? На работе-то все равно увидимся. Хотя давай, приезжай. Только у меня бардак! – предупредила Людмила. В ее словах был резон. Я сидела в Химках, да еще к тому же без машины, которую забрал муж. Людмила жила на «Петровско-Разумовской». Два автобуса, пересадка в метро. Я попаду к ней только к ночи, а затем мы проговорим до утра. И я буду жаловаться на мужа, на дочь, но это ничего не изменит. Только с утра будет тяжелая голова, и весь следующий день буду сама не своя. А Варвара потом настучит отцу, что я бросила ее. Или не настучит? Наоборот, обрадуется, оставшись одна в квартире.

– Ладно, не надо. Не стоит тебя стеснять. Уже поздно.

– Да никаких стеснений.

– Потерплю, – ответила я. – До завтра уж точно. Столько лет… Господи, столько лет!

Людмила замолчала, словно пытаясь вслушаться не в то, что именно я говорю, а в то, каким тоном это сказано. Затем она хитро хмыкнула и сказала мне то, что я в этот момент больше всего хотела услышать.

– У меня есть знакомый, он помогает с паспортами. Сделает все быстро и недорого. Только я не поняла, ты с Гришкой договорилась или нет.

– Да пошли они все! – пробормотала я сквозь слезы.

– И правильно, – одобрила Людмила. Я еще раз бросила взгляд на немытую посуду и мясо, развернулась и ушла к себе в комнату. Закрыла дверь, включила телевизор, установленный почти вплотную к кровати, чтобы Грише было удобно смотреть хоккей и биатлон. Убавила звук и принялась рассказывать Людмиле о своем разговоре с русичкой Мариной Ивановной. Если Варя рассчитывает на вкусный и полезный ужин, поданный ей матерью-неудачницей, то ее ожиданиям не суждено сбыться. Уж точно не сегодня.

Глава 4,

в которой мне не хватает только трубки и скрипки

Я сижу в кабинете с большим внутренним окном, закрытым серыми жалюзи. За окном – зал приема клиентов, очередь в кассу скопилась, как в государственном банке. Мне неудобно, но, с другой стороны, мне наплевать на то, что мой начальник, Павел Сергеевич, думает. Ему двадцать восемь лет, он молод и красив, у него все впереди. Он возглавляет наше отделение, и это – только первый шаг. У Павла Сергеевича диплом финансовой академии, зарплата в пять раз больше моей. Его девушка заезжает за ним на красном «Мерседесе», чтобы ехать в клуб. У моего начальника все хорошо.

А мне нужен отгул на вторую половину дня. Не могу больше терпеть. У меня есть план.

– Вы уже брали отгул на этой неделе, – недовольно бормочет Павел Сергеевич. – Вам не кажется, что это перебор?

– Я отработаю, – цежу сквозь зубы я. – Могу выйти дополнительно в выходной.

– Зачем вам отгул? – тянет время он. Начальнику не хочется меня отпускать, люди будут недовольны, начнут жаловаться. Разве могут быть очереди в коммерческом банке, где за все берут втрое больше!

– По состоянию здоровья, – бросаю ему я, понимая, что такая отмазка – беспроигрышная. Если Павел Сергеевич начнет давить сильнее, я начну кашлять и чихать.

– Надеюсь, ничего серьезного? – нахмурился он. Ага, понял, что я ведь могу, если что, и больничный взять, согласно трудовому законодательству. Тем более что в поликлинике в Реутове у меня работает знакомая. Она мне выпишет больничный, если надо, за пять минут.

– Нет-нет, просто нужно… анализы сдать. Именно сегодня, – пояснила я, надеясь, что этого уж точно хватит, чтобы меня отпустили с моей всецело любимой галеры. Если уж Людмила меня отпустила (и благословила), то Павлу Сергеевичу с нами уж точно не справиться.

Он откинулся в своем большом, удобном кресле и пристально посмотрел на меня, словно пытался прочесть мои мысли. Но где там ему. Детей нет, одни вечеринки на уме. Что он понимает о жизни женщины за тридцать, дочь которой считает ее неудачницей.

– Хорошо. Конечно. Идите, только кассу закройте.

– Обязательно, – кивнула я и еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Нет, оставлю кассу открытой, чтобы кто-нибудь поживился за мой счет, а на меня потом свалил. В самом деле, если ты начальник, просто необходимо сказать какую-нибудь глупость, лишь бы она прозвучала в форме распоряжения или приказа. Я поднялась с моего стульчика и пошла к дверям, расправляя примявшееся платье. И тут… Павел Сергеевич окликнул меня снова, и в голосе его прозвучало искреннее беспокойство.

– Ирина Олеговна, простите за бестактность, но… вы, случайно… ну, как бы… словом…

– Да? Что такое? – склонила голову я. Моя рука уже лежала на ручке двери. Мысленно я уже сидела в машине и рулила на скорости выше разрешенной километров на десять-пятнадцать в час в сторону Варькиной школы.

– Ну… такой вопрос… Только не обижайтесь, я просто должен понимать… Вы… вы… ваше здоровье, – мямлил он.

– Ничего смертельного, все в рамках нормы, – попыталась успокоить его я. Вот же как человек боится остаться без второго кассира в смене.

– Вы не беременны? – наконец, Павел Сергеевич решился задать вопрос, который чрезвычайно его волновал. Я не удержалась и усмехнулась.

– Беременна? Я? – само предположение было абсурдным и смешным. Беременность случается с молодыми и влюбленными женщинами. Когда-то я была такой, и тогда Павлу Сергеевичу было бы чего бояться. Беременная, я рыдала без причины и тут же начинала смеяться, лопала сыр и только сыр – без остановки, и мой муж сбил все ноги, разыскивая для меня маасдам, камамбер и горгонзолу, которые почему-то приводили меня в экстаз. Гришка тогда даже дразнился, называя меня Рокфором по аналогии с помешанным на сыре героем диснеевского мультика, потому что я могла с такими же бешеными глазами вскочить и закричать «СЫ-Ы-ЫР»!

Но это было так давно, что даже хочется сесть и пересмотреть семейные видеозаписи. Маленькая Варя кричит на руках у Гришки, и он злится, что не может ее успокоить. Первые шаги дочери. Варя заболела ветрянкой, и все ее лицо усыпано зелеными точками. Папа дразнит ее драконшей. Вот плачет и кидает в него игрушками.