Страница 12 из 22
В «годовом отчете» не указывается число католиков, живших в Санкт-Петербурге; сведения даются по России в целом: «Крещено 10; елеопомазано 6; погребено 9; приобщено Св. Тайнам почти 800 человек»[143]. Это вполне объяснимо: в сравнении с другими городами, которые посещали московские иезуиты, количество католиков в Санкт-Петербурге было не столь велико.
Тем не менее в эти годы на Адмиралтейском острове, западнее Летнего сада, была устроена деревянная католическая церковь[144]. Она располагалась в доме, купленном на пожертвования иностранцев у капитана флота (впоследствии адмирала) Гордона[145].
Храм был открыт не позднее 1706 г., поскольку именно в том году московские иезуиты сообщали своему духовному начальству: «Снова наши ездили в Петербург, и работавшими там для светлейшего царя нюрембергскими и швейцарскими скульпторами сделана для новой церкви сень с предстоящими довольно большими ангелами»[146].
Связи С.-Петербурга с Нюрнбергом поддерживались и в дальнейшем. В «Истории Петра» А.С. Пушкин сообщает о том, что 30 октября 1716 г. русский царь прибыл в Любек, «откуда отправился в Ниренберг, где велел одному живописцу снять с себя портрет в профиль – и отослал оный в Петербург с повелением вырезать его на рублях, кои и появились на следующий год»[147].
Это была вторая заграничная поездка Петра I; основная цель его визита в ряд стран Западной Европы состояла в том, чтобы упрочить коалицию нескольких государств для борьбы с лютеранской Швецией. Однако в ходе Северной войны (1700–1721 гг.) в сражениях погибали не только православные и протестанты, но и католики. Зимой 1708 г. шведский король Карл ХП двинулся к России, но победа русских войск под Лесной (28 сентября / 9 октября) лишила его провианта и подкреплений. О последствиях этих событий упоминается в отчете московских иезуитов за 1708 г.: «Снова ездили в Петербург, где в самом бедственном положении содержалось на триремах более 300 пленников из Литвы. Из них в течение трех месяцев, можно сказать, сгнило от цынготной болезни, а не умерло что-то около 50 человек. У каждого из них мы были; всем преподали Св. Тайны и роздали милостыню»[148].
В том же донесении члены «Общества Иисуса» рассказывают о своей миссионерской деятельности и о той трагедии, что произошла на их глазах у невских берегов. «На этих же триремах находился также один татарин, которого называли Караимом, – продолжает католический миссионер свое повествование. – Он клятвенно уверял священника, что такая же Дева, какую почитают поляки на образе, убеждала его во сне сделаться христианином, и хотя этому его видению мало придавали веры, но все-таки его наставили в это время в вере, как вдруг река Нева, скованная льдом, прошла, и в течение 8 дней не было никакой переправы вследствие ледяных гор, приплывающих в эту реку из Ладожского озера, так что священнику невозможно было прийти к тому татарину. Между тем татарин заболел сильной и смертельной горячкой. Он, однако, твердо держался своего решения принять крещение и верил в заступничество Пресвятой Девы. Наконец, на 9-й день прибыл священник, отыскал его, когда он уже совершенно был близок к смерти. Священник немедленно крестил его, и после того татарин почти через час умер»[149].
Верные традиции, католические миссионеры подвели итог своей деятельности в российских землях за 1708 г.: «Обращено еретиков 4; крещено 9; елеопомазано 70; умерло вообще, считая тут пленников, 96; Святых Тайн приобщено свыше 1670»[150]. Число католиков, живших в Санкт-Петербурге, постоянно росло, и в 1709 г. сведения о них в отчете московских иезуитов уже выделены особой строкой: «В настоящее время католиков в Петербурге у Финского залива – 70»[151].
Об одном таком пополнении местной католической общины сообщал французский посланник де Лави. В своем донесении из Санкт-Петербурга от 18 июня 1717 г. он пишет: «Сюда прибыло 17 французов разных ремесленников и художников; между ними находится один пожилой человек, профессор философии, вызванный для того, чтобы преподавать русскому дворянству. Он мне рассказывал, что имеет честь знать Его Высокопреосвященство кардинала де-Полиньяка. Он сделал несколько наблюдений во время путешествия и обещал сообщить их мне также, как географическое описание этого города, которое намеревается составить для пересылки Его Высокопреосвященству, и обещал мне с него копию»[152].
В октябре 1710 г. в петербургском католическом приходе завели метрическую книгу (впоследствии она хранилась в архиве церкви Св. Екатерины). В книге регистрировались бракосочетания, рождения, крестины, погребения. Первым священником, который вел эту книгу, был о. Вольфганг Гейдингер, доминиканец из Формбакского монастыря. В 1712 г. в Санкт-Петербург прибыли «praefectus apostolicus» – священник-францисканец Микель-Анджело из Вестиньи и член «Общества Иисуса» о. Скорти. После кончины о. Микель-Анджело в Санкт-Петербург в 1715 г. прибыли о. Карл, уроженец Лукки, также подписывавшийся титулом «praefectus apostolicus». Что касается о. Скорти, то в помощь ему направили еще несколько иезуитов. (Всех их выслали из Санкт-Петербурга в 1719 г.)[153]
Одним из видных членов петербургской католической общины был выходец из итальянской Швейцарии Доменико Андреа Трезини (ок. 1670–1734). Родился Трезини в небольшом городке близ Ломбардии, в округе Лугано, Тессинского кантона[154]. «Доменико Трезини за все время своей службы неизменно пользовался большим почетом и уважением. Петр I очень благоволил к нему и неоднократно доказывал это на деле, – пишет один из биографов итальянского архитектора. – В метрической книге первой в Петербурге католической церкви, находившейся в Греческой слободе, где Трезини был одним из первых церковных старост, имеется запись о рождении у него в марте 1710 г. сына Петра, восприемниками которого были император Петр и дочь адмирала Крюйса»[155].
В Санкт-Петербурге Доменико Трезини (Андрей Якимович) занимался активной градостроительной деятельностью. В «Истории Петра» А.С. Пушкин приводит один из царских указов 1714 г.: «О строении каменном на городском и Адмиралтейском острове, а в прочих местах деревянном по плану архитектора Трезина»[156].
В том же 1714 г. Петр I повелел воздвигнуть каменный Петропавловский собор на том месте, где стояла прежняя деревянная церковь. Его строительство, продолжавшееся 8 лет, осуществлялось по проекту Доменико Трезини. Что же касается католического храма, стоявшего на другом берегу Невы, то, как и прочие церковные постройки, срубленные из дерева, он оказался недолговечным. Со временем встал вопрос о ее перестройке, о чем упоминает в своем донесении в Версаль французский посланник де Лави. По его словам, Русский Двор «весьма расположен вести непосредственную торговлю с Францией и с Испанией и намеревается предоставить нашему народу разные льготы, как, например, несколько лет безвозмездного пользования землей для постройки домов и даже католической церкви, обширнее той, которую мы имеем и которую этот государь одарил, дарование свободы совести и подобные тому льготы»[157], – сообщал французский дипломат из Петербурга в послании от 28 марта 1715 г.
143
Там же. С. 186.
144
Этот храм находился на том месте, где позже В.П. Стасовым было построено здание казарм Павловского полка. В нем при советской власти разместилось управление Ленэнерго. (Шульц С. Храмы Санкт-Петербурга. СПб., 1994. С. 232).
145
Петров П.Н. История Санкт-Петербурга. СПб., 1885. С. 40. Прим. 200.
146
Письма иезуитов… С. 188.
147
Пушкин А.С. ПСС. Т. 10. М., 1938. С. 228.
148
Письма и донесения иезуитов… С. 190.
149
Там же.
150
Письма и донесения иезуитов… С. 190.
151
Там же. С. 191.
152
Сб. РИО. Т. 34. СПб., 1881. С. 226.
153
Петров П.Н. Указ. соч. С. 40. Прим. 200.
154
Корольков М. Архитекты Трезины // Старые годы. 1911. Апрель. С. 17.
155
Там же. С. 25. (Эта книга хранилась в архиве римско-католической церкви Св. Екатерины.) Там же. С. 30. Прим. 27.
156
Пушкин А.С. ПСС. Т. 10. М., 1938. С. 211.
157
Сб. РИО. Т. 34. СПб., 1881. С. 106.