Страница 45 из 84
Договорились, что завтра Володя за ними приедет после работы, а пока естественно "приняли", покупались, в карты поиграли. И все, больше делать нечего. Вспомнили, что начальник турбазы Володин одноклассник, по его словам, "по жизни гад последний".Компанией пошли просить моторную лодку на пол часа, покататься по заливу. "Гада" уговорили, со скрипом но лодку дал. А когда возвращались к причалу, Володя увидел торчащую из воды палку. Остальные в лодке рыбаками были так себе, на палку внимания не обратили. Но Володя знал отлично, что просто так торчать ничего не должно. Газ сбросил, около палки помедленнее проплыл и заметил, как вода возле нее пошла бурунами - кто-то большой к палке привязан. Никому ничего не сказал, но место приметил, решил "гада последнего по жизни" хоть раз "наколоть".
Лодку у причала поставили, начальника турбазы поблагодарили и в домик ушли ужинать. Уже в темноте Володя запасся куском шнура, кухонным ножем и полез в воду, к той палке, где в воде кто-то сидит. Место от берега в пол километре, но воды везде по грудь. Конечно, палку нашел не сразу, ну а когда нашел и увидел что к ней привязано, по началу не знал, что и делать. Три осетра, каждый килограмм по сорок, а у него примитивный нож и шнур. Измучился вконец, руки и тело ему осетры ободрали, нож в итоге сломал, но одну рыбину все же к шнуру привязал и к берегу приволок.
А дальше что делать? "Гад" утром заначку проверит и вот он, уже у них, кроме Володи никто рыбину умыкнуть не мог. В общем, осетра в мотоцикл погрузили, руками от турбазы в сторону откатили, что бы лишнего никто не видел и не слышал. И Володя уехал.
К рассвету все было шито-крыто. Брат и Валера Ковригин дремали в домике после бессонной ночи, а Володя с осетром давно был в партии. Когда оставшаяся на озере парочка принимала первые сто грамм на завтрак, разъяренный и с матом в домик ворвался "этот гад". Мужики "удивились" его требованию рыбу вернуть и уверяли, что ничего знать не знают и ведать не ведают, а Володя еще вечером их покинул, утром ему на работу. Улик не было никаких, и сделать "гад" ничего не мог. Хотя ушел уверенный, что провернуть такое только Володя и мог.
Мы хохотали как ненормальные, очень красочно все рассказывалось. Да и после, когда укладывались поспать, переодически вспоминали особо привлекательные места и не могли удержаться от смеха. Я нахохотался не меньше других, но одна серьезная мысль занимала: а когда все это произошло? В компании с Володей был Валера Ковригин, бывший горный мастер, подозреваемый как "информатор". И в подходящий момент - Володя отошел в сторону привязать лодку понадежней - к нему подошел и как бы невзначай поинтересовался:
"Слушай, а когда эта эпопея с осетром была?"
Он без задней мысли ответил:
"Да недели две назад. На следующий день твоя малолетка на меня бочку покатила, испугалась дура, что изнасилую!"ной ночи, а Володя с осетром подъезжал к Мирному. как-то оглушил, к шнуру при
Устраиваясь в спальнике вспоминал, когда же этот день был. И перебирая в памяти дни последних двух недель, на него вышел. Света, молодой техник-геофизик, со слезами приходила в нашу комнату после поля в четверг четырнадцатого. А с пятницы я ее поменял с Катериной. Если так, то Валера Ковригин с утра в четверг был на озере, и в партию Володя привез его вместе с братом только в конце дня, обоих в состоянии хорошего подпития. Так что звонить в Придорожный и сообщать, что Павел Петрович выехал в город в милицию, он точно не мог. Какая-то у опера Алексея получается нестыковочка.
Уже засыпая решил проверить, действительно ли Ковригин Валера брал на четырнадцатое отгул, либо с работы отпросился. Если это подтвердится, буду звонить в город Алексею. Пусть разбирается.
Часть пятая.
Опер. 31 июля, воскресенье.
Из переполненного автобуса вывались на конечной остановке пошагали, по обоюдному согласию, вдоль берега подальше от многолюдного пляжа. Пока утренняя прохлада, шагалось легко и отошли мы прилично. Правда, хорошего песочка уже не было, в основном камни и камушки. Но вода та же, ласковая и освежающая.. Помня отдых с геологами на озере, я натянул что-то вроде тента, использовав обычное кроватное покрывало, убрал под ним торчащие камни и все засыпал песком, не поленившись собрать его в узенькой полосе прибоя. Получилось отлично, правда тент пришлось несколько раз передвигать, что бы тень от него постоянно накрывала обустроенный пятачек.
И мясо я зажарил, выложив шампуры на два ряда камней, заменивших шашлычницу. Без опыта первые десять на углях передержал, но с вином пошли за милую душу. Второй десяток получился на "хорошо". Думаю, что если бы я это дело продолжил, третья партия вышла бы на "отлично", но и двух порций по десятку оказалось многовато. Для полноты ощущений не хватило закуски под названием "Хе", но ее я приготовить точно не мог, даже если бы все необходимое оказалось под руками. Для меня это пока слишком сложно.
Купались, смеялись, обо всем говорили. Таня от всего в восторге. Перед сборами домой, когда лежали в избытке накупанные и прогретые солнцем, она, разглядывая тент над головой, спросила:очку покатила, испугалась дура, что изнасилую!смеха.ром ихной ночи, а Володя с осетром подъезжал к Мирному. как-то оглушил, к шнуру при
"Скажи пожалуйста, тебе очень нравится проводить время со мной?"
"Очень - не то слово. Бо-же-стве-нно! Жалко, его всегда не хватает".
Таня улыбнулась и вздохнула: "Вообще-то скоро у меня его будет много. Не знаю только, нужна ли я тебе с большим лишним временем".
Я начал догадываться, откуда время может появиться, но уверенности не было. Потому и спросил:
"И откуда оно появится?"
"Появится", - произнесла серьезно, помолчала и добавила, - "Я подала на развод".
Для ответа нужные слова почему-то не находились. Я видел, что Таня их ждет, и заменил их другим: молча повернул ее к себе лицом, посмотрел в глаза и поцеловал. Что в этой ситуации, по моим понятиям, равносильно объяснению в любви со стороны мужчины.
Геолог.
Первым еще в темноте зашевелился Паша. Вылез из спальника, разжег костер и поставил на него котелок с водой для чая. Понятно, душа горит, жажда мучит. С ухой он по молодости водочки тяпнул прилично, не сравнить со мной или Игорем Георгиевичем. Вот и страдает. Только чаем не поможешь, нужно совсем другое. А те, с кем он травился на равных - экипаж Урала - так и ничего, дрыхнут и не шевелятся.
Изредка открываю глаза, на Пашу поглядываю. Когда котелок с огня он снял, вылез из спальника и я, оделся и прошел к машине. Есть заначка, на всякий случай. С бутылкой вернулся к костру. Игорь Георгиевич уже поднимался, а Паша встретил с радостью.
Я пью чай, Паша с вожделением похмеляется, Игорь Георгиевич чуть-чуть пригубивает. Услышав бульканье, два соседа в стороне зашевелились, и чей-то голос с хрипинкой прорезался:
"Мужики, пьете, что ли?"
"Давайте сюда, пока не поздно!" - откликнулся Паша.
Володя с другом ждать не заставляют, подходят, устраиваются поближе к бутылке. Выпивают, чем-то закусывают. Я чай проглотил, собрал удочки и иду к лодке. Почти рассвело, сейчас начнется самый клев. Игорь Георгиевич тоже идет к лодке, а троица остается у костра, сейчас для них бутылка важнее.
Клев отличный, не успеваешь менять червяка. Но крупная рыба не попадает - подлещики и вобла грамм по двести. Один раз крупняк зацепился, леску потянул на глубину. И... сошел, к величайшему моему огорчению.
Часов в восемь от берега отплывает резинка с Володей и его другом, рядом со мной начинают проверять сеть. Голова непроизвольно поворачивается в их сторону - что же попало? Попало много, но больших экземпляров не заметил. Ребята поплыли к другой сети и из вида исчезают за островком тростника.