Страница 32 из 84
Остаток дня и большую часть ночи наслаждался общением с хорошей женщиной, умной и спокойной. Было и вино, и кофе, и долгие приятные разговоры, и ... еще много чего, о чем нормальные люди стараются умалчивать. И расстались также хорошо - спокойно и без излишних обещаний, которые часто оставляют в душе неприятный осадок, а позже заставляют и раскаиваться.
Часть 11.
Опер. 26 июля, вторник.
Утром меня без проблем подбросили на Уазике к шоссе, на остановку рейсового автобуса. В партии почти все знакомые геологи отсутствовали, уехали в поле, и Юру я не увидел. Попрощался только с Павлом Петровичем и Игорем Георгиевичем. На вопрос как дела, бодро ответил, что идут отлично, скоро вернусь их завершать.
Рейсовый автобус не опоздал. В двенадцать часов я сидел в Икарусе и пытался легким подремыванием наверстать упущенное прошедшей ночью.
И уже в семь вечера в своей холостятской квартире осматривался и решал вопрос о необходимости в ней освежающей уборки.
Геолог.
Пораньше побежал к буровикам на планерку -договориться со старбуром где и когда мы встретимся на участке. Я должен показать точку, на которую потянут буровую после закрытия, и проконтролировать правильность ее установки на новом месте. А машины, с которой могу попасть на участок, нет - мои геологи в пять утра укатили в поле. Ехать с буровиками в восемь мне тоже не с руки - рановато. По опыту знаю, что скважину закроют часам к двум дня, и мне самый раз попасть на нее к обеду. А до него есть с чем поработать в камералке.
Начальник бурцеха транспорт для меня нашел, но подвезет только до буровой, возвращаться я должен с машиной своей, геологической. Вариант полностью устраивает, иду к себе в комнату и наконец то приступаю к работе.
Техник-документатор давно положил на стол колонку по закрытой скважине, теперь я ее просматриваю, сравниваю с записями в пикетажке и утверждаю окончательные границы перебуренных пород, их название и другие детали геологии. После этого строю разрез по скважине и сравниваю его с проектным, предполагаемым на начало бурения. Все хорошо, разрезы очень похожи, различия несущественные. Но золота по скважине нет, как нет его по ранее закрытым и по той, что закрывается сегодня. Так что радоваться нечему, весь участок, подготовленный для бурения в прошлом году, наших надежд не оправдал.
Бумаги по работам прошлого года и бурению убираю, разворачиваю геологическую карту этого года, еще недоделанную, но на которой уже вынесены канавы с "железной шляпой", а сама она карандашиком пунктирчиком нарисована в виде червячка длинной - замеряю линейкой - ого, шесть с лишнем сантиметров. На местности это шестьсот метров с гаком.
Канавы пройдены через двести метров, в промежутках между ними вчера наметили еще более десятка, чтобы "железную шляпу" вскрыть через пятьдесят метров. Еще раз карту внимательно просматриваю, положение на ней некоторых канав подправляю. Затем иду в стройцех и набираю охапку колышек. Ими на местности буду отмечать начало каждой канавы и ее конец. Теперь все, к поездке готов, и можно минут десять о работе не думать.
Захожу к Игорю Георгиевичу. По бумагам на столе и выражению лица понял, что главный геолог в настроении не лучшем. Увидев меня, от писанины оторвался, откинулся на стуле назад:
"Заходи!" - кивнул на бумаги на столе, - "Такую бодягу заставляют делать - душу наизнанку выворачивает!"
"А что такое?" - не замедлил я поинтересоваться.
"Да хотят новый метод", - он нагнулся к столу и прочитал, - "микросейсморазведка - у нас провести, как опыт. И на твоем участке, между прочим".
"А ты что делаешь?"
"Обоснование о необходимости сочиняю, у нас же без этого никак!"
И посвятил меня в суть метода: по профилям ставят датчики-сейсмоприемники, через сорок метров, потом специальная машина поднимает тяжелую чугунную болванку и роняет ее на землю. Ударная волна от падения распространяется и улавливается датчиками, результаты обработают и передадут нам для пользования. Но будет ли в этом деле что-то полезное - никто не знает. Понятно только, что раз все планируется у меня, два дня я потеряю точно: участок надо сейсмикам показать и все объяснить, а потом и результаты их работы с геологической позиции как-то проинтерпретировать. Перспектива не вдохновляет, и я кисло улыбаюсь:
"Может этих гавриков отправить в другое место? Это же работать некогда, хорошо хоть "дублер" мой пропал, а то еще и с ним возись!"
Игорь Георгиевич со стула поднялся, поискал что-то в бумагах на столе, обернулся ко мне:
"Насчет работы ты конечно прав, не дадут толком лишний раз посидеть над картами, подумать. Но здесь я бессилен: сейсмиков обязали на твой участок отправить".
Вот так всегда: чуть что - ко мне. То температуру в скважинах замерять, и я с ними сиди, эти скважины показывай, то какие-то аномалии биополя - это когда рамка в руках экстрасенса крутится - приволакивают, а я их природу объясняй, то еще что нибудь придумают, как эту вот микросейсморазведку. И не считайте, что я против прогресса, против новых методов исследования. Но если дали деньги, пусть наука и доводит дело до конца, другим не надоедая. Я понял, что от сейсмиков не отвертеться, и оставалось лишь грустно вздохнуть. Игорь Георгиевич мое настроение уловил, и не замедлил "обрадовать":
"Скажи спасибо, что в городе не знают о видимом золоте у тебя. Я молчу, пока можно. А до начальства в объединении дойдет - будешь дневать и ночевать в канавах. И не один ты, сам понимаешь".
Вот это я понимал прекрасно, потому и колышек набрал охапку, канавы намеченные выставлять. Десять минут, отведенные на общение, истекли, и я кабинет главного геолога покинул.
А на участок отвезла водовозка, и все дела там я быстро завершил. И буровую на новой точке посетил, и намеченные канавы на местности выставил, и в партию вернулся с ребятами, в машине геологической. Они быстро разошлись по домам, а я собрался поработать с картой: что-то поднять тушью, что-то исправить, что-то подрисовать. Но от любимого дела отвлек главный геолог - пригласил к себе в кабинет, где уже сидели Павел Петрович и т. Николаев.
"Я говорил, что отдыхать не дадут", - Игорь Георгиевич махнул рукой, предлагая мне садиться, - "в городе о золоте уже знают, Павлу Петровичу звонили, предложили работы форсировать".
Вот так-то, и недели не получилось спокойно поработать. Начали обсуждать предстоящие действия. Если предложено максимально быстро приступить к оценке нового объекта бурением, то первым делом нужно пройти канавы с ВВ, без них скважины не задашь. Канавы я на местности вынес, но пройти их быстро нельзя. Предварительно по всей длине нужно через два метра пробурить трехметровые скважины специальным агрегатом пневмоударного бурения, потом в эти скважины заложить взрывчатку, взорвать ее с соблюдением мер безопасности, и после этого взорванную породу убрать из канав экскаватором. Подсчитываем, сколько времени потребуется на бурение скважин по всем намеченным канавам, сколько нужно взрывчатки и приблизительно определяем день проведения взрывных работ, когда лишних людей в поле быть не должно. Т.Николаев расчеты записывает в книжечку, бурение и взрывное дело в его компетенции.
Следующий важный вопрос - бороздовые пробы. Их уже много из пройденных канав, теперь пойдут сплошным потоком. И наша лаборатория, где их дробят и готовят к отправке в город, с этим потоком не справится. Вопрос берет на заметку Павел Петрович - постарается организовать работу дробилки в две смены.
Остается самый важный вопрос - денежный. В проекте работ на этот год лишнего бурения в партии нет, следовательно нужно писать дополнение, с обоснованием: почему у меня нужно бурить именно сейчас, и с какого участка нужные объемы можно снять без ущерба. Этот вопрос как всегда берет на себя Игорь Георгиевич.
Начальник партии и главный инженер ушли, а я и главный геолог еще долго обсуждали что и как нужно сделать нам, геологам. Потому что по проекту, геологическую карту мы делаем в масштабе один сантиметр на бумаге соответствует ста метрам поверхности, то-есть, шестьсот метровая полоса, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор, выглядит тонкой линией длиной всего шесть сантиметров, и на этих несчастных сантиметрах будет столько накопано и набурено, что не все на карту и вынесешь, места не хватит. Следовательно, нужно срочно делать геологический план в другом масштабе, что бы в одном сантиметре умещалось не сто, а десять метров поверхности. На нем шестьсот метровая полоса с "железной шляпой" займет уже шестьдесят сантиметров, и на такой "портянке" можно вынести и канавы, и скважины, и все интересные для нас места легко и не нагромождая друг на друга.