Спящий океан

В конце концов она упросила мужа увезти ее из города, ссылаясь на желание попутешествовать, а меня, за мои множественные долги, уже начали преследовать кредиторы и мне пришлось съехать с апартаментов, которые я занимал. Я задолжал везде, где только можно и нажил себе недоброжелателей.

Учебу я давно забросил и возвращаться туда не имело смысла. К тому же все друзья отвернулись от меня, смеясь надо мной и моей наивностью. Мне было некуда пойти и нечего делать…..

Юноша замолчал, убитый горем, которое казалось и не покидало его никогда. А Ровена видя, что силы его иссякли поспешно отозвалась:

— Довольно друг мой! Я вижу, что ты пережил. И честно не могу подобрать слов, чтобы утешить тебя….

— О, Ровена, дитя света! Мне не нужны слова, но достаточно того, что ты не осуждала меня и не отвернулась после всего того, что я рассказал. У меня больше нет друзей и нет того, кому бы я мог открыть свое сердце, не боясь остаться непонятым. Но я вижу, как ты бледна и я вижу ужас на твоем лице. Тебе наверное и во снах не снились такие обстоятельства… Скажи мне, ты ненавидишь меня?

— Вовсе нет! Успокойся, мой дорогой друг. Я всего лишь пытаюсь понять твой рассказ. Я стараюсь представить, каково это любить такой любовью…

— Не пытайся понять. Твоя чистая душа не создана для таких унижений. Дай бог, пусть тебя никогда не коснется даже и малая толика того ада, в котором я пребывал из-за любви. Пусть бог пошлет тебе взаимную любовь и верного супруга! Я желаю тебе найти достойного мужчину и прожить с ним счастливо всю жизнь! Но будь осторожна, не подпускай к себе того, кто недостоин тебя по статусу и не смотри на тех, кто выше тебя. От таких связей одно горе!

Ровена вспыхнула и опустила голову, не ожидая таких откровений от своего юного друга сейчас, казалось, состарившегося под грузом пережитого горя.

— По-моему, именно тебе не помешало бы сейчас услышать подобные речи, мой друг. Как хотела бы я найти приободряющие слова, как хотела бы видеть вновь того радостного и полного надежд Максима! Как я хотела бы, чтобы ты вновь обрел ту усладу и успокоение, которое находил в прелестях сельской природы, в спокойствии сельских дней, в молчании лесов, в журчании рек, в чистоте местного воздуха.

Ах, Максим, видишь сколько зол несет жизнь в городе! Как хорошо, что ты смог убежать оттуда и как я желала бы, чтобы ты поскорее восстановил свои душевные силы!

Максим горько усмехнулся, заглядывая в свое израненное сердце.

— Если бы все было так просто, милая Ровена! Но если бы ты знала, что от любви нет лекарства и куда бы я не убежал, о чем бы я не думал, в каких недрах я бы не укрылся — все тщетно. Остается только вырвать сердце…

Вдруг речь юноши прервал голосок одной из сестер, которая только что пробудилась и позвала Ровену, высматривая ее взглядом.

Максим чертыхнулся, разозлившись, что ему не дали закончить речь, а Ровена взглянула на него с укоризной, но проговорила как можно мягче, стараясь умаслить истерзанную душу:

— Полно вам, Максим. Крепитесь! Вы же мужчина. Я всегда знала, что вы сильный и вынесете любые невзгоды судьбы! А ваша авантюра — это ценный опыт, который в будущем сделает вас мудрее. Вот Маргарет уже проснулась, пойдем-те к ней.

Максим засобирался, принявшись сматывать удочку. Ровена тоже поднялась с травы и начала отряхивать измятое платье.

— Знай, что ты всегда сможешь рассчитывать на меня. Я всегда поддержу тебя, Максим. Но прошу, ради всего, что дорого тебе, прошу тебя жить и быть счастливым. Прошу понять своих близких, которые добры к тебе, но ты постоянно огрызаешься на них, тебе кажется, что они все восстали против тебя, но это только ты сам ранишь их стрелами своей злости. Они стараются поддержать тебя. Ведь только в семье можно найти опору. У тебя прекрасная семья. Черпай вдохновение в ее недрах.

Максим промолчал, он погрузился в свои мысли, но тем не менее возможность выговориться принесла благодатные плоды, так как лицо юноши не несло уже той грозовой тучи, какую Ровена лицезрела по-началу.

Сестры совсем уже пробудились и с интересом поглядывали в сторону, о чем-то с увлечением беседовавшей пары, но Ровена, сказавшая все, что было у нее на сердце смолкла и направилась к ним. Максим последовал за ней на некотором расстоянии все еще пребывая в своих мыслях.

На ферме уже все дела были улажены. Почтенный Бэрроу, казалось, был всем доволен, о чем говорило покрасневшее лицо и широкая улыбка на нем. Да и его жена так же как-то воспряла духом.

Когда молодежь вошла в дом и уселась у очага разговор уже велся о всяких мелочах. Впрочем, сэр Роберт выждав еще пару минут, позволив фермеру закончить свою речь, сообщил, что ожидал свою дочь и теперь желал бы отправиться в обратный путь.

— Максим, — обратился вдруг фермер к сыну — поблагодари его светлость за любезное попечение о нашей семье. Сэр Роберт обещал похлопотать за тебя среди своих высоких знакомых и, может быть, тебе найдется какой-нибудь достойный твоих знаний и умений пост.

Юноша, уже в некоторой степени успокоенный своими душевными излияниями, которые были для него словно бальзам, с почтением склонился и поблагодарил графа в самых теплых и дружелюбных тонах.

Семья Бэрроу проводила почетных гостей с такой же добротой и радушием с каким их встретила. Сестры совсем не хотели отпускать любимую подругу, взяв с нее обещание, что она приедет навестить их как-нибудь. Максим бросил на девушку прощальный взгляд, значение его могло быть известно только им двоим. Старик Бэрроу пообещал привезти графу в подарок жирных куропаток, которых он собирался подстрелить на охоте через пару дней.

Граф помог дочери устроиться в коляске, и они отбыли.

По дороге Ровена спросила отца устроил ли он свои дела благоприятным для него образом. Граф же, тоже пребывая в приподнятом настроении ответил, что устроил все как нельзя лучше и что дела фермера идут не так уж плохо, как он описывал.

Уже по возвращению в особняк слуга передал графу письмо от одной из его знакомых — мадам Уитклиф. Которая выражала в письме свою радость по поводу приезда старого друга и предлагала прогуляться на следующий день вместе с мадам Беррик и девочками в парке.

Ровена, обожавшая подобные прогулки, пришла в неописуемый восторг и ее отец, сначала было подумав отказаться от предложения в силу своей усталости и желания отдохнуть, не мог отказать своей дочери в ожидавшем ее удовольствии.

Наступил следующий день, принесший с собой поистине теплое солнце мягкий ветерок. Сразу же после завтрака граф с дочерью отправились в парк, где их ожидала приятная компания.

Всю дорогу до парка девушка неустанно щебетала о том о сем со своим отцом. Граф слушал ее с благосклонной улыбкой и в конце концов выдал следующую речь, которая была плодом не то ли его личных размышлений, не то сиюминутным впечатлением от беседы с дочерью:

— Как же мне интересно кто согласиться взять тебя замуж? Ты довольно сильно выделяешься среди девушек твоего статуса и возраста, своими странными взглядами на жизнь, увлечениями и суждениями о чем бы то ни было. Пожалуй нужно, чтобы муж обладал таким же неординарным характером как и ты, иначе вы рискуете либо быстро надоесть друг другу, либо между вами возникнет такая пропасть недопонимания, что я поистине боюсь за возможность твоего счастья в этом случае. А ты не сможешь жить, если не будешь счастлива, такова твоя природа….Не пойму от кого она тебе досталась.

Или это сказывается отсутствие должного воспитания в кругу семьи. До сих пор ты предоставлена сама себе. Я вижу, что от мадам Беркли толку почти никакого.

Последние фразы граф бубнил уже себе под нос, разговаривая скорее сам с собой.

А Ровена, в силу своей беспечности и веселья, пропустила его слова мимо ушей, видя, что они уже подкатили к парку. Она заерзала и сообщила отцу, что они прибыли, принявшись выглядывать знакомый ей экипаж на оживленной площадке перед входом.

Вскоре вся компания собралась вместе, обменявшись теплыми приветствиями. Для прогулки, которую дамы никак не хотели совершать пешком, решено было рассесться по экипажам. Граф и дамы заняли большое ландо, а троим девушкам отдали небольшую полукрытую коляску. Распоряжение кучерам сделать пару кругов по парку было уже отдано и теперь два экипажа неспешно катили по оживленным дорогам, обгоняя тех, кто прогуливался пешком.