Страница 28 из 40
Гитлеровцы решили очистить эти места от партизан. Каратели, двигаясь к центру расположения югославских патриотов, применяли все средства, вплоть до авиации. Однако бойцы НОАЮ не собирались сдавать позиции. На их стороне было серьезное преимущество: они лучше знали местность. Отряды поднялись по горным склонам выше, заманив туда три батальона фашистов. Полагая, что у бойцов Народно-освободительной армии кончились боеприпасы, фашисты уверенно направились в Оток, близ города Метлика, и угодили в западню. Здесь их окружили и уничтожили.
Ободренные успехом, бойцы НОАЮ и партизаны двинулись под прикрытием танков на север к Метлике. В азарте наступления танки ушли далеко вперед, не заметив, что горючее на исходе. Нам и предстояло выручить их.
Взлетели мы сентябрьским вечером, имея на борту тысячу семьсот килограммов горючего в металлических [120] бочках. Горючее, которое мы доставили, спасло партизанские танки.
- Теперь они снова загрохочут! - воскликнул рослый танкист.
Мы были поражены блестящей организацией базы Народно-освободительной армии в этом районе. Бойцы и офицеры жили в глубоких пещерах, неуязвимых для вражеских авиабомб. Там имелись и мастерские, и склады боеприпасов, и госпитали.
Патриоты гордились своим богатым хозяйством, им не терпелось показать его нам.
- Не можем здесь долго оставаться, - отвечали мы огорченно, - фашисты обнаружат и разбомбят самолет.
- Нет, друже капитан! - уверенно возражали партизанские командиры. - Авион мы замаскируем так, что ни один фашистский коршун его не заметит. У нас большой опыт в этом деле; ведь поле, на которое вы сели, не разбомблено, хотя оно прекрасно просматривается днем с воздуха, не правда ли?
Оказывается, подготовив посадочную площадку, бойцы НОАЮ и партизаны каждый день проделывали трудоемкую работу: на рассвете засаживали ее для маскировки кустарниками, а ночью, когда ожидали нашего прилета, все убирали.
Закончив разгрузку и распрощавшись с бойцами - югославами и советскими офицерами связи, мы приготовились взлететь, но нас задержали: в самолет что-то укладывали.
- Разве мы привезли что-нибудь ненужное? - изумился я.
- Нет, что вы! По приказу командующего соединениями словенских партизан генерал-лейтенанта Стане Розмана мы грузим для вас скромный подарок - новенький трофейный мотоцикл…
Среди партизан были и женщины. Рослая красивая девушка, помнится, звали ее Милка, сказала нам:
- У нас в Словении такой обычай: без подарка гостей не отпускать.
Мы не посмели обидеть хозяев и приняли подарок с благодарностью.
Вторично направили нас в Оток через две недели. Полет проходил в очень грудных метеорологических условиях. В пепельно-сером небе громоздились мощные [121] кучевые облака, они стеной преграждали путь к побережью Югославии. Лавируя среди туч, рассекая их крылом, мы поднялись на высоту около четырех тысяч метров. Самолет швыряло так, что некоторые приборы выходили из строя. Машина сплошь была усыпана искрящимися огоньками. Лопасти винтов наэлектризовались, превратившись в феерический, сверкающий круг. Казалось, машина горит.
Наконец мы преодолели этот насыщенный атмосферным электричеством облачный барьер. Оток отыскали не без труда.
Там мы узнали горестную весть. Милка, утирая слезы, так не идущие к ее волевому лицу, рассказала нам о гибели генерала Стане Розмана, одного из прославленных героев народно-освободительного движения Югославии. Англичане доставили в Оток новый тип миномета. Генерал Розман, который всегда входил во все мелочи боевой жизни, лично руководил его испытанием. При первом же выстреле миномет разорвало. Генерала тяжело ранило в брюшную полость. Несмотря на принятые меры, спасти его не удалось.
Мне стало ясно, почему командование срочно отправило нас в этот тяжелый полет. Мы доставили в Оток нового партизанского командующего - Душана Кведера.
В знаменательные октябрьские дни освобождения столицы Югославии площадка Оток опять сделалась важным узлом снабжения словенских партизан всем необходимым: оружием, боеприпасами, обмундированием.
Освобождение Белграда, успешное наступление советских войск вместе с частями НОАЮ позволяли теперь изменить способы борьбы с захватчиками. Настал момент полностью уничтожить их живую силу. Предстояло генеральное сражение. Поэтому для снабжения словенских партизан направили сразу десять тяжелых кораблей.
Так как на площадке Оток ранее бывал только наш экипаж, то общее руководство операцией поручили мне. Выполнение задания было связано с большими техническими трудностями. Ночью на зажатой в излучине реки небольшой площадке надо было посадить десяток самолетов, да, естественно, так, чтобы избежать аварии.
Перед стартом мы кратко ознакомили экипажи с характерными [122] ориентирами, со всевозможными препятствиями на подходах к аэродрому. Связь между собой уговорились держать по командной радиостанции.
К счастью, установилась хорошая погода: небо чистое - ни облачка, только россыпь искрящихся звезд. Шли на высоте три тысячи метров над морем. Блуждающие по небу лучи прожекторов противника, установленных в портах Сплите и Шибенике, служили нам ориентирами. Наши самолеты приближались к цели. Внизу, на горных дорогах вспыхивали светящиеся шары-ракеты, били минометы, летели трассирующие пули: бойцы НОАЮ и партизаны вели бой с оккупантами.
Один за другим заходили на посадку. Наш экипаж сел вторым. Я продолжал по радио руководить приземлением нашей армады. Но все самолеты в эту ночь посадить не удалось. Внезапно вокруг площадки поднялась сильная ружейная, пулеметная, орудийная стрельба. Быстро разгрузили приземлившиеся машины. Остальным приказываю возвращаться на базу. Рисковать бессмысленно: фашисты, встревоженные гулом многих моторов, совершенно очевидно, решили захватить самолеты вместе с грузом.
Пора и нам убираться восвояси. Я взлетаю последним. Перестрелка постепенно стихает. Но не успел я развернуться над площадкой, как огонь с земли вспыхнул с новой силой. Били из всех видов огневых средств, поражало обилие взлетавших в воздух разноцветных ракет. У нас на борту советский полковник Н. К. Потрохальцев, старший офицер связи на партизанской точке. Он летел в Бари по вызову.
Обращаюсь к нему:
- Товарищ полковник, хозяин земли, посоветуйте курс! Где безопаснее, как нам вырваться?
Полковник рекомендует северо-запад - там нет укреплений и меньше подъездных путей. Следую его совету. Летим сквозь огненную завесу, меняя направления, чтобы выйти из-под обстрела. Прорвались. Огненное кольцо осталось позади.
Только облегченно вздохнули, как слышим голос бортмеханика:
- Горим!…
И верно, ощущается запах гари. Ищем очаг пожара. Неужели снаряд разорвался в мотогондоле?
Механик докладывает: [123]
- Под капотом левого мотора язык пламени!
- Что делать будем? - спрашиваю его.
- Немедленно садиться - иначе сгорим!
Садиться! Куда? Под нами горы. Надо срочно гасить пламя, левый мотор выбывает из строя, а на одном двигателе вряд ли дотянем через море до базы. Разворачиваю самолет на сто восемьдесят градусов и лечу обратно в Оток. Будь что будет!
Кое- как добрались. Вокруг площадки тихо, стрельба прекратилась. С трудом угадываю линию посадки, даю красную ракету, чтобы предупредить; ведь нас не ждут. Загораются костры, садимся…
Прежде всего определили причину пожара: лопнул кронштейн крепления выхлопного патрубка. Нужна сварка, но как организуешь ее здесь? Однако партизаны оказались людьми запасливыми - их механическая мастерская в одной из пещер имела необходимое оборудование. Наш механик отправил туда на «виллисе» поврежденные детали. Вскоре все было готово, и мы успели вылететь на базу еще до рассвета.
Я поинтересовался у командира батальона, чем закончился бой вокруг аэродрома. Выяснилось, что этой ночью посадочную площадку охраняли две дивизии Народно-освободительной армии. Атаку фашистов быстро отбили, причем с большими для них потерями.
Бурная канонада и ракетный фейерверк, которые начались вскоре после нашего взлета и жертвой которых едва не стал экипаж, исходили не от врага. Это был… салют победы! Партизаны только что получили по радио весть об освобождении Белграда, вызвавшую взрыв радости. Они салютовали горячо и восторженно, не подозревая, конечно, что наш самолет находится в сфере их выстрелов…