Страница 43 из 57
Что случилось? — Спрашивает она, подходя к Сэму и легонько прикасаясь к его щеке.
Сэм, он… он ранен. — Даника пугается. — Приходил врач, подлечил его. Когда он очнется, наверняка захочет, чтобы ты была рядом.
А ты как? — Спрашивает Даника. Понятия не имею, о чем она. Разумеется, я в полном порядке. Ведь это не я лежу на столе.
Поднимаюсь на ноги и подбираю с пола куртку.
Я должен идти, ладно? Декан Уортон все знает,
делаю неопределенный жест рукой — в основном в сторону ковра. — Думаю, Сэма не стоит трогать, пока он не очнется. Сейчас ведь около полудня?
Уже два часа дня.
Ясно,
бросаю взгляд на окна. Вспоминаю, что декан Уортон закрыл жалюзи. Хотя определять время по солнцу я не умею. — Я не могу…
Кассель, в чем дело? Что случилось? То, куда ты идешь, как-то связано с Сэмом?
Мне становится смешно, и Даника глядит на меня с еще большей тревогой. — На самом деле,
говорю я,
вообще никак не связано.
Кассель,
начинает она.
Смотрю на Сэма, распростертого на столе, вспоминаю о маме — там, в квартире Захарова, она тоже залечивает огнестрельную рану. Закрываю глаза.
В конце жизни любого преступника всегда есть небольшая ошибка, случайность, совпадение. Время, которое мы воспринимаем как должное и потому непродуманно тратим, порой имеет свойство подходить к концу.
Я тысячи раз слышал рассказы деда о войне. Как они наконец-то захватили Мо. Как Мэнди почти удалось скрыться. Как погиб Чарли.
С самого рождения мы знаем, что однажды придет и наш черед. Самое страшное — иногда мы забываем, что кто-то может уйти раньше нас.
Глава четырнадцатая
Когда я покидаю кабинет Уортона, меня начинает трясти, причем с такой силой, что я боюсь упасть, когда начну спускаться по лестнице. Моя кожа покрыта пятнами крови Сэма, а штаны так и пропитались ею. Заставляю себя пройти через двор, при этом сутулюсь, чтобы куртка скрывала самое худшее. Большинство учеников разъехались на выходные, и я стараюсь выбирать дорогу и сворачивать в сторону, если кого-то вижу. Держусь в тени деревьев и в полумраке.
Добравшись до общежития, сразу бросаюсь в ванную. Смотрю на свое отражение в зеркале. Подбородок измазан красным; стараюсь стереть пятно, но получается только хуже. Мне кажется, будто я вижу какого-то незнакомца, куда старше меня, со впалыми щеками и злорадной ухмылкой на губах. Маньяк, только что совершивший убийство. Псих. Киллер.
Похоже, я не слишком ему нравлюсь.
Несмотря на ухмылку, глаза незнакомца темны и влажны, будто он вот-вот расплачется.
Мне он тоже не симпатичен.
Желудок сжимается. Едва успеваю забежать в кабинку, как меня начинает выворачивать наизнанку. Я ничего не ел, и потому выходит почти одна горькая желчь. Стою на коленях на холодном кафельном полу, задыхаюсь и чувствую такую ненависть к себе, такую ярость, что мне кажется, будто эта волна сейчас подхватит меня и унесет. Мне кажется, будто все перегорело. У меня не осталось сил бороться.
Нужно сосредоточиться. Часа через два приедет Юликова, и мне еще много чего нужно сделать, прежде чем ехать вместе с нею. Подготовится. Выдать последние указания.
Но меня объял леденящий ужас перед всем случившимся и тем, что еще предстоит. Все, о чем я способен думать — о крови и о гортанных, хриплых стонах Сэма, корчащегося от боли.
Нужно скорее свыкнуться с этим.
Принимаю душ, настолько горячий, что, когда я выхожу, мне кажется, будто я обгорел на солнце. Потом наряжаюсь на свидание с федералами — ветхая футболка, пожеванная сушкой, кожаная куртка и новые перчатки. Окровавленную одежду держу под струей воды, пока она не становится менее противной, потом засовываю ее в полиэтиленовый пакет. Конечно, это рискованно, но я все равно беру мобильник — выключаю звук и засовываю телефон в носок.
По карманам куртки распихиваю кучу других вещей — их я собираюсь переложить в оставшуюся в машине сумку. Карточки для заметок и ручку. Гель для укладки и расческу. Несколько фотографий Паттона, которые я распечатал на дерьмовом сэмовом принтере, а потом сложил. Потрепанный детектив в бумажной обложке.
Потом иду к магазину на углу и выбрасываю пакет с окровавленной одеждой в мусорный контейнер. Мистер Газонас как всегда улыбается мне.
Как поживает твоя белокурая подружка? — Спрашивает он. — Надеюсь, в субботу вечером отвезешь ее в какое-нибудь уютное местечко.
Усмехаюсь и заказываю чашку кофе и сэндвич с ветчиной и сыром. — Скажу ей, что это вы посоветовали.
Обязательно скажи,
мистер Газонас выдает мне сдачу.
Надеюсь, что однажды субботним вечером мне удастся пригласить куда-нибудь Лилу. Надеюсь, мы с нею еще свидимся.
Стараясь не думать об этом, возвращаюсь на парковку, сажусь в машину и впихиваю в себя еду. У нее вкус пыли и пепла.
Включаю радио, переключаю каналы. Не могу сосредоточиться на том, что слушаю, а через некоторое время и глаза держать открытыми не получается.
Просыпаюсь от того, что кто-то стучит в окно. Возле машины стоит агент Юликова. С нею агент Джонс и какая-то незнакомая женщина.
Тут мне в голову приходит мысль: а что, если я не выйду? Наверно, в конце концов им придется уйти. Или они схватят «челюсти жизни» (товарный знак пневматического устройства, которое раздвигает искореженные части автомобиля и обеспечивает спасателям доступ к пострадавшим в автокатастрофе — прим. перев.) и откупорят мой «Бенц», словно консервную банку.
Открываю дверцу и подхватываю сумку.
Как, выспался? — Спрашивает Юликова. Она мило улыбается — прямо вожатая команды бойскаутов, а не женщина, которая жаждет упечь меня в тюрягу. Вид у нее куда лучше, чем был в больнице. Щеки порозовели — должно быть, от холода.
Деланно зеваю. — Вы же меня знаете,
говорю. — Ленивый как зараза.
Ну ладно, идем. Поспишь в нашей машине, если хочешь.
Конечно,
запираю «Бенц».
Естественно, у них черная машина — один из тех огромных «Линкольнов», в котором можно растянуться во весь рост. Так я и делаю. Устраиваюсь поудобнее, кладу ключи в сумку и потихоньку достаю мобильник. Потом откидываюсь на спинку сиденья и засовываю телефон в кармашек на двери машины.
Никому даже в голову не придет искать контрабанду в собственной машине.
Кажется, ты хотел что-то вернуть? — Спрашивает Юликова. Она сидит на заднем сиденье рядом со мной. Двое других агентов расположились впереди.
Пистолет. О нет, пистолет! Я оставил его в кабинете Уортона, под столом.
Должно быть, Юликова заметила, как на моем лице промелькнул ужас.
Что-то случилось? — Интересуется она.
Я его забыл,
отвечаю. — Простите. Если выпустите, я за ним схожу.
Нет,
говорит Юликова, переглянувшись с женщиной-агентом. — Нет, ничего страшного, Кассель. Заберем его, когда привезем тебя назад. Может, скажешь, где он спрятан?
Если хотите, я могу его достать…,
говорю я.
Юликова вздыхает. — Да нет, не надо.
Вы объясните мне, что происходит? — Спрашиваю я. — Если б я был посвящен в ваш план, мне было бы куда спокойнее.
Мы тебе все объясним. Честно,
отвечает Юликова. — Все очень просто и понятно. Губернатор Паттон устраивает пресс-конференцию, а по ее окончании ты должен при помощи своего дара превратить его… ну, в нечто живое, что можно держать в клетке.