Страница 3 из 23
А земля все ближе и ближе... Я даже стены какие-то разглядеть смогла. И строения, которые они окружали. Кажется, туда я и падаю. Если там еще и люди живут, то им будет та-а-акая радость...
А можно ли умереть дважды?
До меня донесся гулкий и густой звук колоколов, растекавшийся в воздухе, как разлившийся мед. У нас в городе было несколько церквей, и колокольный звон я не раз слышала, но он меня не особо впечатлил, а тут... Земля все ближе, падение все быстрее, ветер усилился настолько, что я беспомощно зажмурилась, ветер засвистел в ушах... Меня завертело в потоках воздуха, как щепку, попавшую в водоворот.
Я пыталась припомнить какую-нибудь молитву... Застряла на "отче наш, иже еси на небеси", дальше никак. Даже жаль, что наша семья никогда не была особо верующей. Иногда бывают моменты, когда просто необходимо воззвать к кому-то сильному и мудрому, даже если ответа никогда не будет.
А потом был удар о что-то твердое. Я застонала от боли в отбитой спине и... том, что ниже и высказалась. Высказалась в таких выражениях, о знании которых не призналась бы даже под угрозой расстрела, но теперь... Наболело! В прямом и переносном смысле.
Вокруг стояла такая тишина, как будто я оказала ночью на кладбище. Нет, даже тише. Сразу стало не по себе. Казалось бы, если дважды осталось жива, когда просто обязана была умереть, бояться уже поздно и глупо, но в первый раз я толком ничего и понять-то не успела, а во второй я просто ничего не могла бы сделать...
Открывать глаза было страшно. Не открывать - тоже страшно. С минуту я решала, чего боюсь больше, и все же открыла глаза. Сверху было все то же небо. Так, это я уже видела. Неинтересно. Повернув голову направо, я узрела толпу коленопреклоненных людей в несколько странных одинаковых серых балахонах, и глаза у них были почти идеально-круглой формы. Подозреваю, что у меня тоже.
Я поморщилась и повернулась налево. Тут было некоторое разнообразие, надо мной нависал осанистый старец с внушающей уважение бородой, под которой при некотором усилии можно было разглядеть крупный металлический крест на цепочке. Дедушка явно был в шоке, я отвечала ему взаимностью, так как помимо креста на старике имелся балахон, подпоясанный веревкой, такой же, как и других находящихся здесь людях. И тут до меня дошло. Кажется, это были самые настоящие рясы...
Отлично. Получается какой-то бред. Меня застрелили. Потом я почему-то оказалась в воздухе на приличном расстоянии от земли, с не самой маленькой высоты сверзилась на что-то твердое, оставшись при этом, как ни странно, жива. А теперь торчу среди толпы то ли монахов, то ли еще кого, которые пялятся на меня, как эскимосы на голого негра в тундре. Мой прагматичный разум отказывался воспринимать весь этот бедлам. Так просто не бывает, значит, либо я сплю, либо это мой предсмертный бред. И то, и другое было разумным объяснением и вполне могло оказаться правдой.
Чтобы проверить обе версии я чувствительно ущипнула себя за бедро. Все за что бралась, я делала с нездоровым усердием, поэтому и боль была очень даже чувствительной. Не спас даже плотный деним. Я прямо-таки ощущала, как на моей коже медленно проступает синяк. Так. Значит, я точно не сплю: во сне больно быть не может...
Люди вокруг не шевелились и не выказывали по поводу моего триумфального падения с неба никаких эмоций кроме тотального всеобщего шока. Хотя... А что еще они могли испытывать, когда на их глаза сверху упала какая-то девица? Так или иначе, но что-то срочно надо было делать, так как я неизвестно где, неизвестно с кем и неизвестно жива ли. Все-таки получив пулю в висок остаться на этом свете проблематично. Тогда что же со мной? Я на том свете? На ад непохоже, что-то ни сковородок, ни огня, ни запаха серы, но район, где теоретически мог находиться рай, я не так давно пролетела.
Так и не дождавшись на себя хоть какой-нибудь адекватной реакции, я села, ощущая, как заныли прилично отбитые спина и задница. Возникло такое ощущение, что сижу я на щебенке. Обернулась и наконец-то разглядела, на что же я приземлилась. Это был здоровенный отесанный камень молочно-белого цвета. Наверное, раньше он был идеально гладкий, теперь же на ровной поверхности солидной отпечатался мой силуэт, а поверх все это безобразие оказалась покрыто мелкими камешками. У меня всегда было плохо с физикой, не спорю, но даже моих скромных знаний хватило на то, чтобы понять: при падении с такой высоты на камень вмятины должны остаться на мне, а не на камне. Проще говоря, я сейчас должна быть размазана равномерным слоем на месте посадки. А я почему-то жива и даже здорова. Синяки не в счет.
- Чудо... - неуверенно произнес кто-то среди толпы.
Люди настороженно переглядывались, решая, согласиться или нет с такой оценкой ситуации. Минуты через две меня едва не сшибло с моего насеста слаженным воплем: "Чудо!!!" В принципе, действительно чудо. Иначе уж точно не скажешь
- Э... Привет, - выдавила я, вяло махнув рукой присутствующим, которые почему-то начали приближаться ко мне.
"Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем", - как мантру твердила я про себя.
- Братья мои, возблагодарим Творца нашего за явленное знамение и вознесем благодарственную молитву! - прогремел позади меня низкий звучный голос.
Ах да! Старик с крестом! Верующие, получив ценное указание, дружно хлопнулись на колени, сложили руки в молитвенном жесте и закатили глаза. Я с облегчением выдохнула и немного расслабилась. Чего от меня желали эти странные типы непонятно, так что хорошо, что их внимание переключилось.
Не успела я толком успокоиться, как меня самым невежливым образом сдернули с камня. Ну, дед! Нельзя что ли было поаккуратнее, я же все-таки не железная! Хотя... Что со мной теперь-то сделаться может?...
- Идем, чадо, - велел мне старикан и потащил за собой.
Я из принципа попыталась вырваться, но хватка на моем запястье была не железной даже, а стальной. И это при том, что деду явно шестьдесят с небольшим.
В мою светлую голову ненавязчиво постучалась мысль "А где я вообще, собственно говоря, нахожусь?!".
Отец Иоанн был изумлен. Нет, он, конечно, уже давно молил Творца явить чудо и укрепить веру в сердцах колеблющихся... Но такое! Это уже больше смахивает на дьявольский искус! Святой отец как обычно в последний день седмицы проводил торжественную службу, на которой потребно было вознести благодарственные молитвы Творцу, призвать громы небесные на головы неверующих и помянуть грядущую святую Ирину, чье явление в час великих горестей было предсказано пророком Аникием, но тут к концу богослужения, именно в тот момент, когда вся братия дружно вознесла свои мольбы к Ирине-заступнице, Мечу в руках Творца, сверху на каменный алтарь, куда по праздникам кладут освещенную в храме пищу свалилась странного вида девица, одетая так, как гулящие девки одеваться стыдятся! Одежда ее не прикрывала наготу, как пристало верующему люду, а бесстыдно выставляло на показ все, что должно быть скрыто! Срам! Синего цвета штаны облегали ноги столь плотно, что и раздеваться не нужно было, а короткая черная кофта не только открывала руки, так еще и столь плотно прилегала к груди... что настоятель на всякий случай попросил творца избавить его от искуса. А после того, как свалившаяся чужачка приподнялась, под ней оказался слой щебня. Сперва, святой отец хотел наорать на девчонку, а потом... потом отец Иоанн вспомнил, что алтарь перед ним из священного белого камня, которые два века назад святой Ранат нашел во время своих странствий. Этот камень не брали ни мечи, ни кузнечные молоты и вот теперь эта бесстыдница, свалившись на алтарь, умудрилась его повредить! И... Откуда она могла упасть, если сверху ничего нет? Неужто она одна из мятежных душ, что низринули из райских кущ за поднятый бунт? Хотя нет... В рай бы ее в таком виде точно не пустили... И как теперь объяснить братии ее появление? Нашла время, когда с неба падать!