Страница 53 из 58
«Как же так? Первый вылет только на ней делать рискованно!»
Тогда летчик перенес решение вопроса к Павлу Осиповичу. Выслушав горячую, но аргументированную речь Ильюшина в защиту новой системы управления, Павел Осипович сказал:
«Да, это моя ошибка. Зря я принял решение об установке на самолет не только новой, но еще и старой, дублирующей системы. Засомневался вместе с инженерами… Но вы меня убедили. Решено — первый вылет делаем на новой системе управления».
И вот первый вылет… В то лето, необыкновенно сухое и жаркое, в окрестностях аэродрома горели торфяники. Видимость для первого вылета была недостаточной. Погоды ждали долго. На машине все было сотни раз проверено и перепроверено. Прошли первые рулежки, затем скоростная рулежка, которая чуть не закончилась полетом… Дымка стала лицом одушевленным. О ней говорили, ее ругали, ею пугали… Синоптики прятались от вопросов, будто сами были в сговоре с этой дымкой.
Вылет назначался почти каждый день, машина выводилась на старт, ждали хоть небольшого улучшения видимости, затем следовал отбой… Несколько раз приезжал на аэродром Павел Осипович, но долго ждать он не мог: ценил свое время.
Наконец 22 августа 1972 года, когда никто уже ни на что не надеялся, отбоя вдруг не последовало. Шеф-пилот КБ Владимир Сергеевич Ильюшин сел в кабину. Сказаны напутственные слова главным конструктором Н. С. Черняковым и ведущим инженером самолета А. С. Титовым. Запущены двигатели, и после недолгой проверки, как будто боясь, что синоптики снова передумают, машина в 8 часов 09 минут утра пошла на старт. Короткий разбег — и вот она уже в воздухе. Сорок минут напряженного ожидания, и на горизонте появилась быстро приближающаяся точка. Мягкая «ильюшинская» посадка, выпущены тормозные парашюты, и машина [218] подруливает к старту. Все, кто был в это время на аэродроме, собрались около машины. Настроение у всех приподнятое, праздничное. Смеялись, целовали и поздравляли друг друга, качали летчика.
— Внушительная, удивительно элегантная, красивая — такой выглядела наша машина, — влюбленно говорил о новом самолете ведущий инженер Александр Спиридонович Титов. — Не зря ее делало истребительное КБ.
Да, несмотря на свои солидные размеры, по своим аэродинамическим формам новый экспериментальный самолет был само совершенство.
В нем было сконцентрировано все новое, чего достигла авиационная, да и не только авиационная наука.
ЦАГИ был активным участником создания аэродинамической схемы и оригинальной системы управления самолета — вместе с КБ Сухого над созданием самолета работали известные ученые Г. С. Бюшгенс, Г. В. Александров, Р. И. Штейнберг, В. Г. Микеладзе, С. А. Наумов. Работа над экспериментальным самолетом помогла поднять на новую высоту многие отрасли нашей науки и техники. Самолет стал техническим университетом, через который прошли все участники его создания.
* * *
Когда-то самолет проектировали всего несколько человек, настолько проста была его конструкция. Сейчас над созданием самолета трудятся тысячи людей. Но даже таким коллективам требуются годы, чтобы дать путевку в жизнь своему детищу.
Но если стадия проектирования сильно затягивается, самолет может морально устареть еще в проекте. Где же выход? Павел Осипович увидел его в автоматизации труда конструкторов.
Один из руководителей разработки теории и методов систем автоматизированного проектирования, заместитель директора Вычислительного центра Академии наук СССР, академик АН СССР Никита Николаевич Моисеев рассказывает:
«Когда идея автоматизации проектирования еще только зарождалась, П. О. Сухой обратился в Академию наук с предложением начать совместную работу по созданию системы автоматизированного проектирования самолетов. [219]
Он исходил из того, что дальнейший существенный прогресс в машиностроении и во многих других отраслях промышленности без автоматизации процесса проектирования невозможен. Павел Осипович значительно раньше других понял: традиционные способы проектирования при возрастающей от поколения к поколению сложности самолетов устаревают».
Особенно Сухого утвердила в этой мысли работа над сложнейшим экспериментальным самолетом, о котором было рассказано выше; уяснив для себя огромные возможности электронных вычислительных машин, он пришел к убеждению, что они могут и должны эффективно служить конструктору.
Создание системы автоматизированного проектирования требует объединения усилий инженеров всех основных технических специальностей, конструкторов, математиков.
Но главное слово — все же за конструкторами. Только они могут решить, как лучше автоматизировать их труд. Может ли ЭВМ полностью заменить конструктора? Ответ однозначный: нет! Проектирование — процесс творческий. Это большое и настоящее искусство. Речь может идти только о содружестве конструктора с вычислительной техникой, которая призвана помочь ему в его творческой работе, оставив человеку интуицию, воображение, предвидение и взяв на себя всю механическую часть работы.
И именно это раньше других понял П. О. Сухой. Поэтому он не заказал разработку системы специализированным научно-исследовательским институтам, а предложил им начать совместную работу по созданию этой уникальной системы.
Работа была проделана большая, и результаты получили обнадеживающие. То, что вручную конструктор делал за многие месяцы, теперь вместе с системой автоматизированного проектирования ему удается сделать за несколько дней. Привлекая на помощь конструктору ЭВМ, Павел Осипович и на этот раз руководствовался инженерным видением и верой в технический прогресс…
* * *
В конце шестидесятых годов в нашей стране серьезное внимание обратили на дальнейшее развитие в промышленности стандартизации и унификации как на [220] эффективные средства ускорения научно-технического прогресса. Вышли соответствующие решения, были проведены совещания руководителей ведущих отраслей промышленности. Все знали ироническое отношение Павла Осиповича ко всякого рода шумным кампаниям, большим совещаниям, выставкам, где порой только ловкость и расторопность приносили высокую оценку. Но на этот раз он проявил серьезную заинтересованность, дал указание организовать в КБ специальную бригаду унификации и попросил держать его постоянно в курсе всех дел по этому вопросу.
Чтобы привлечь внимание руководителей КБ и заводов к стандартизации и унификации, решено было организовать выставку стандартных узлов и унифицированных деталей.
Эту выставку устроили в только что построенном, но еще не заселенном корпусе одного из КБ. Каждому из министерств досталось по этажу. Авиационной промышленности выделили третий этаж. Зал в несколько сот квадратных метров заполнился экспозициями ведущих конструкторских бюро — Туполева, Ильюшина, Микояна, Сухого, Антонова, Яковлева, а также конструкторов различного самолетного оборудования — двигателистов, гидравликов, электриков. Задача у всех была одна: продемонстрировать высокие качества вновь разрабатываемых конструкций и одновременно показать их преемственность от предыдущих.
Накануне открытия выставки Павел Осипович вызвал начальника бригады унификации и попросил показать ему выставку.
Рано утром старенький, но очень любимый генеральным ЗИМ уже стоял у подъезда КБ. Ровно в десять вышел Павел Осипович и пригласил сопровождающих его в машину.
На выставке Павел Осипович внимательно рассматривал экспонаты, многочисленные плакаты, диаграммы с показателями уровня стандартизации. «Тут важно не переборщить и не дойти до стандартного самолета», — с улыбкой заметил он.
Это его беспокоило больше всего. Извечная неприязнь ко всему окостеневшему, «штампованному» жила в его сердце — сердце конструктора. Истинный творец, изобретатель, всегда нацеленный на поиск, он боялся, что новое веяние приготовило прокрустово ложе для [221] конструкторской мысли. Но все увиденное убедило его в обратном: взятое направление было точным, перспективным! Конструктору хотели помочь, сэкономить его силы и время, дать ему в руки необходимый ассортимент массовых изделий, изготавливаемых на специализированных предприятиях.