Страница 17 из 58
На следующее утро рабочие, найдя в ангаре отработавший ресурс мотор, провели с ним репетиционную навеску на мотораму. А потом благополучно установили на самолет и новый мотор.
К вечеру в ангар зашел Павел Осипович. Видно было — проделанной работой он доволен. Зная о «репетиции», похвалил сборщиков: «Экзамен вы сдали успешно, теперь нужно быстро и хорошо довести монтаж самолета до конца, чтобы экипаж убедился, что вам можно доверять. Это ускорит начало испытаний машины с новым мотором».
А серийные заводы в это время наращивали выпуск Су-2. К июню 1941 года сотни самолетов уже поступили на вооружение Военно-Воздушных Сил Красной Армии.
И тут грянула Великая Отечественная…
О самолетах Сухого Су-2, появившихся в частях накануне войны, было мало что известно. Да и впоследствии, после Победы, редко публиковались воспоминания летчиков, сражавшихся на Су-2. И мы хотим здесь более подробно рассказать о боевых делах суховских машин, ведь на Су-2 воевали отважные летчики, многие из которых стали Героями Советского Союза.
* * *
Рассказывает Герой Советского Союза, маршал авиации Иван Иванович Пстыго:
— Осенью 1940 года в Бессарабии под Котовском формировался наш 211-й ближнебомбардировочный авиационный полк, вооруженный самолетами Су-2.
Был я тогда лейтенантом, командиром звена.
Осваивали мы Су-2 быстро, ведь каждый самолет был для нас учебным: двухместный с двойным управлением. Не надо специальных спарок. Самолет производил сильное впечатление. Бомбардировщик, а вид как у истребителя, — небольшой, компактный, красивый. Вооружен хорошо — четыре пулемета ШКАС впереди, один — сзади. Уязвим он был, правда, снизу. Наши летчики попросили конструкторов защитить нижнюю заднюю [68] полусферу. И это было сделано: вырезали отверстие внизу фюзеляжа и поставили там еще один ШКАС для оборонительного огня.
Первый мой боевой вылет состоялся уже во второй половине дня 22 июня 1941 года. Летали бомбить румынские войска. Кстати, на этом направлении наши войска оставались на границе больше месяца, сдерживая наступление противника. Помню тяжелый бой 21 июля над переправой на реке Прут. Вылетели двумя эскадрильями. Нас встретил шквальный огонь зениток и «мессеры». Бомбы мы сумели сбросить точно на цель. Вернулись на свой аэродром. Сели. Заправились. И снова в бой.
Мне поручили вести новую шестерку Су-2. Отбомбились, повернули к Котовску, и тут нас опять встретили «мессершмитты». Штурман Александр Демешкин сбил одного. «Ура!» — закричал он, когда тот врезался в землю. Остальные «мессеры» яростно набросились на нас. Сколько их было — не сосчитать. И начали нещадно «барабанить» по нашему Су. Самолет горит, но летит. «Мессеры» стреляют, самолет сильно побит, вести изрешеченную горящую машину трудно, но можно. Летим…
Около ста километров летели на горящем самолете. Живучий был Су-2. Посадить машину удалось на овсяном поле. Вытащил я из кабины смертельно раненного штурмана, отнес его в подсолнухи и вскоре похоронил там.
По военной инструкции самолет нельзя оставлять врагу. Тем более новый, секретный, такой, как Су. Вернулся к своей машине, а она все еще тлеет…
Товарищи видели, как в воздухе горел мой самолет, а при посадке — дым, пыль, подумали, что погиб.
Адъютант эскадрильи собрал мои пожитки и отправил родителям. Так я был «похоронен» в первый раз. Но не в последний.
Было и такое: идем на задание, к нам пристраиваются два МиГ-3. Думаем, лететь с истребителями надежнее. Вдруг происходит невероятное — один из МиГов тонными выстрелами сбивает командира нашей эскадрильи и набрасывается на мой самолет. Покачиваю машину с крыла на крыло, показываю наши опознавательные знаки. Это помогло… МиГ отошел в сторону…
Спустя много лет, когда я учился в Академии Генерального [69] штаба, рассказал об этом случае своим однокурсникам. В нашей группе учился трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин. Он попросил меня повторить рассказ.
Пересказал снова.
«Это был я», — смущенно и расстроенно заявил он.
«Шутишь, Саша?»
«Да какое там «шутишь»! В начале войны я действительно сбил Су-2. Был со мной такой страшный случай, не знал самолеты Сухого, ведь они появились в частях перед самой войной, а вид у них совсем необычный — подумал, что фашист…»
Об этом драматическом эпизоде А. И. Покрышкин рассказал потом в своей книге «Небо войны».
* * *
Вспоминает командир 135-го бомбардировочного полка полковник Г. М. Корзинников:
«Самолет Су-2 имел хорошие летно-технические данные. Летал он со скоростью четыреста километров в час, хорошо маневрировал, был легким в управлении и в меру строгим на взлете и посадке. Брал на борт шестьсот килограммов разных по калибру бомб. Четыре пулеметных установки давали возможность штурмовать живую силу противника на земле и успешно отражать нападение вражеских истребителей в воздухе. Мы на Су-2 участвовали в крупной Рогачево-Жлобинской операции. Полк действовал большими группами, уничтожал скопление войск противника, переправы через Днепр, громил механизированные части врага в районе Паричи и Речи-цы, нанес тяжелые потери фашистам под городом Климовичи. Удары наших ближних бомбардировщиков были настолько эффективны, что противник в течение многих дней не мог наступать на этом участке. За отличные успехи в боевой работе командование фронта вынесло тогда пять благодарностей составу нашего полка».
* * *
Рассказывает Герой Советского Союза, командир эскадрильи Су-2 В. И. Стрельченко:
«Каждый боевой вылет на бомбардировку или на разведку был связан с ведением воздушного боя с истребителями противника или с обстрелом зенитной артиллерией. Хорошая слетанность, организованный огонь из турельных установок, [70] небольшие размеры самолета и его необыкновенная живучесть (Су-2 не горел даже при повреждении бензобака — помогала углекислотная защита) позволяли избегать больших потерь. Полеты на разведку были в основном бреющими, на малых высотах, часто при облачности высотой 100–150 метров по нижней кромке. И в этих условиях самолет Су-2 показал себя самым наилучшим образом. Хорошая управляемость позволяла нам быстро менять режим полета, уходить в облака от истребителей и вновь неожиданно появляться над полем боя.
В одном из разведывательных полетов нужно было сфотографировать аэродром противника. На самолете была хорошая фотоустановка. Безоблачное небо исключало скрытый подход к аэродрому. Линию фронта мы прошли на бреющем полете, высоту пять тысяч метров набрали вне видимости аэродрома, но были замечены истребителями противника Ме-110. Развернув самолет на солнце, я включил вторую скорость нагнетателя, набрал семь тысяч метров. Высота делала свое дело: кровь сочилась из ушей и носа, но от немца я все же оторвался. А потом, разогнав машину, на снижении мы прошли над аэродромом и сфотографировали его. Задание было выполнено — зафиксировали более ста самолетов разных типов, а также взлетавшие истребители. По данным нашей разведки по аэродрому был нанесен бомбовый удар».
* * *
Вспоминает Герой Советского Союза М. Лашин:
«Я летал на Су-2 штурманом в экипаже летчика старшего лейтенанта В. Стрельченко. Легкий самолет, послушный умелой руке, летучий, маневренный, достаточно скоростной. А главное, многоцелевой: разведчик, бомбардировщик, штурмовик, самолет «свободной охоты», самолет групповых полетов и одиночного боя, с просторной штурманской салон-кабиной, невероятно живучий и безотказный.
Мы учились на Су-2 воевать, причем не просто воевать, а побеждать врага без прикрытия своих истребителей.
…Было это в июне 1941 года. Полсотни самолетов Су-2 шли бомбить скопление войск на переправе через Днепр у города Рогачева в Белоруссии. Еще до подхода [71] к цели нас встретил плотный зенитный огонь. Он усилился после того, как мы сбросили бомбы на цель, и стал особенно яростным по нашей замыкающей девятке. Три удара в самолет — три прямых попадания снарядов. Не самолет — решето, а летит. Мы отстали от группы, и тут на нас навалились «мессеры». Отбили шесть атак, как вдруг у меня заклинило турельный пулемет. Хорошо, что я всегда возил с собой в кабине пулемет ДА с диском. Схватил его в руки, начал отбиваться. Снова атака: по крыльям и фюзеляжу дробь пуль. Шарахаюсь в сторону, благо просторная штурманская кабина позволяет это. Еще атака — стал нашим спасением и впоследствии нашим опытом ухода от атаки истребителей. Оторвавшись от «мессера», сажаю машину на фюзеляж. Спасибо тебе, Су-2, ты снова спас нам жизнь».