Страница 74 из 97
Четверг прошел для Джинни в напряженной работе. Фрэнк Кэннон одобрительно кивал, улыбался и пожирал Джинни глазами с макушки до пяток. К концу дня он, многозначительно глядя на девушку, пригласил ее на завтрашний вечер в ресторан «по особому случаю». Джинни немножко испугалась: если он серьезно влюбился в нее и предложит ей выйти за него замуж, положение ее станет затруднительным. Она начала флиртовать с ним, рассчитывая, что он слегка влюбится, но получить от него предложение руки и сердца, от возможного убийцы отца… Джинни поежилась. Ладно, сказала она себе, гони докучные мысли, Джинни, успокойся, а там видно будет.
Раскладывая в кабинете Фрэнка переписанные ею бумаги и полученные в этот день письма, Джинни заметила в картотеке досье, обозначенное буквами «ММ» — другой надписи на папке не было. Джинни прислушалась: в соседней комнате переговаривались клерки, спешившие окончить работу, — вряд ли кто-нибудь зайдет. Она выхватила две сколотые скрепкой бумаги и прочитала в заключении цифры, которые уже знала из писем отца: руда с высоким содержанием металла, 80–90 % серебра. Не было обозначено ни имени Мэтью Марстона, ни местоположения шахты, но Джинни была уверена, что цифры относятся к руднику ее отца, — убеждало и многозначительное «ММ». Бумаги были датированы июнем прошлого года — стало быть, год уже истек, а Фрэнк продолжает хранить в сейфе золото ее отца. Дата последнего письма отца — июль 1866 года, когда он скрылся после убийства Клэя. Потом — ни весточки; очевидно, он боялся, что преследователи, перехватив письмо к дочери, нападут на его след.
Джинни услышала голос Фрэнка в холле и поняла, что он направляется в кабинет. Она уронила бумаги на пол, бормоча:
— Что ж ты наделала, Анна? — И встала на колени, чтобы поднять их.
— Что случилось? — спросил от дверей Фрэнк.
Джинни натянуто улыбнулась.
— Я вытащила папку на Мепплза и нечаянно потянула соседнюю; стала ее ставить на место, и вылетели эти бумаги. На них нет имени, я не знаю, куда их положить.
Фрэнк встал на колени рядом с ней, поднял бумаги и вложил их в папку «ММ».
— Это — анализы руды с прииска, который меня интересует, я бы охотно вложил в него деньги. Но местоположение неизвестно. Где-нибудь в Скалистых горах, а может быть, даже в другом штате.
— Почему же так, Фрэнк?
— Некоторые старатели, — неохотно начал Фрэнк, — недоверчиво относятся к экспертам по пробам руды и привозят свои образчики издалека. Тогда я не узнаю, где находится месторождение. Вот и с «ММ» такой случай, а месторождение, наверное, богатейшее в штате, и я охотно принял бы участие в его разработке. Такого высокого процента серебра в руде мне не встречалось. — Выражение лица его стало алчным, руки хищно сжались в кулаки так, что побелели суставы пальцев. Он встал, помог ей подняться и поставил папку на то место, где была бы фамилия «Марстон». — Да, это месторождение — богатейшее, оно принесет владельцу миллионы. Руда — почти что чистое серебро. И золото в ней есть. Я непременно вошел бы вкладчиком в компанию, если кто-то нашел бы это месторождение. Или сам бы начал его искать.
— Не понимаю, Фрэнк. Ведь это месторождение уже открыто. Вам принесли образцы. Ведь вы этих людей видели?
— Да, видел. Но оба были убиты, может быть, обычными грабителями. Поэтому заявка с указанием местонахождения не зарегистрирована в земельном управлении. А Мэтью Марстон и Клэй Кессиди сгинули.
Джинни с облегчением почувствовала, что он доверяет ей, и потому не побоялась полюбопытствовать:
— Наверное, кто-нибудь наткнется на это месторождение, как вы думаете? Ведь в горах много старателей.
— Но я же объяснил вам, что обычно даже богатая сереброносная руда выглядит очень обманчиво — ни за что не заподозришь такого высокого процента серебра. Мэтт и Клэй были опытные старатели, только поэтому и догадались, что там скрыто богатство.
— Какая жалость, что они убиты; разработка такого месторождения прославила и обогатила бы штат. Как это случилось?
— Их тела были найдены в сгоревшей хижине. Их застрелили, а потом подожги лачугу, чтобы замести следы. Опознали их только по мулам, которые находились около сожженной хижины, и их упряжи.
— Может быть, убийцы безуспешно требовали у них координаты месторождения и, ничего не добившись, расправились с ними?
— Я думал об этом. Даже нанял детектива для расследования, но никаких следов найти не удалось. Заявка, очевидно, не была зарегистрирована.
Джинни не рискнула спросить, проверял ли он списки регистрации участков не только в Колорадо-Сити, но и в других городах, например в Денвере.
— Наверное, после убийства прошел слишком большой срок, чтобы детектив мог добиться успеха, — заметила она.
— Иногда я думаю, что один из них мог спастись. Впрочем, вряд ли, он бы объявился, ну, например, если бы это был Марстон… Его сумка с золотом лежит у меня на хранении, и срок уже прошел. Вы ведь видели сегодня полку с невостребованными вещами.
Джинни сочувственно вздохнула.
— Какой ужас — человек умирает, когда вот-вот мог стать миллионером. А родственники у них были? Если убийцы хотели завладеть месторождением, то и родные в опасности.
— У Клэя Кессиди родных не было. У Марстона была дочь, но она жила в Англии, неизвестен не только ее адрес, но даже имя. Могла она и выйти замуж и переменить имя. Марстон и Кессиди остались здесь после войны как «гальванизированные янки». Кажется, оба были славные парни.
— Как печально, когда дочь даже не знает о смерти отца…
— Я хотел бы найти ее. Если отец посылал ей в письме карту или какие-нибудь сведения, я организую компанию по разработке, и мы оба разбогатеем.
— Пытались ли вы найти ее? — с притворной небрежностью спросила Джинни.
— Да, но это не удалось. А было бы хорошо оформить заявку и опередить преступников.
— Но вы говорили, что один, возможно, жив? Почему же он исчез?
— Представить себе не могу.
— Я тоже. А знаете, у меня возникла идея: откройте контору по розыску старателей, которые имеют с вами дело: пусть каждый, закладчик или продавец оставит у вас сведения о месте своего жительства или данные о том, куда он направляется. А потом вы сможете информировать их семьи, если их не могут разыскать, за небольшую плату, разумеется. Я вела бы регистрацию.
— Хорошая мысль, я ее обдумаю.
Когда Джинни уже собрала свои бумаги, в дверь постучал клерк.
— Время закрывать, вы еще не кончили, мистер Кэннон.
— Кончаем через минуту. Идите домой и отдыхайте, первый день работы утомителен. Вы не забыли о моем приглашении на завтрашний вечер?
— Нет, конечно.
Джинни, действительно уставшая от деловой суеты и взволновавших ее разговоров, пообедала у Хетти вместе с другими постояльцами и, помывшись в ванной, пошла в спальню. Открыв дверь, она увидела лежащего поперек кровати мужчину. Он сел и посмотрел на нее черными, как антрацит, глазами. Джинни уставилась на него изумленным взглядом, потом хлынул поток слов:
— Стоун, как вы вошли? Вас кто-нибудь видел? Как вы меня нашли? Надеюсь, никого не расспрашивали по соседству?
Он не отводил глаз от разрумянившегося лица, облака светло-каштановых волос, полураскрытых губ. Светло-карие глаза радостно сияли. Она придерживала рукой рубашку у ворота, через другую руку было перевешено снятое ею платье. Боже, как она красива и соблазнительна, и так близка… но насколько она стала мне далека теперь, когда я узнал…
— Хелло, Джинни Марстон, — вымолвил он наконец.
Она глядела на него, пытаясь понять его настроение. Он вел себя сдержанно, не набросился на нее с упреками. Взгляд был суровый и мужественный. Как она любила этого человека, стройного и крепкого, одетого в черное, с короткой бородкой. Как он был ей мил! Но почему он не встает, не раскрывает ей объятия, когда ей так хочется прильнуть к нему… Ну да ладно, он здесь, достаточно и этого.