Страница 9 из 9
– Нет, мне не кажется, я совершенно в этом уверена. Все другие мужчины – не такие. Все в них не так, неправильно. Рост, телосложение, глаза, лицо. Запах… – задумчиво, с ноткой брезгливости протянула Вера. – Да, да, представь себе – даже запах мне чужой неприятен, хотя вполне себе чистый человек и хорошим парфюмом пользуется…
– Ты о ком-то конкретном?
– Ты же знаешь, иногда пытаются подъехать… Некоторые типы. Раз не дома, то можно все, думают. Но ничего серьезного, – поспешно добавила жена. – Просто мелочи жизни.
– Поди, москвичи в основном хвосты распускают?
– Да, именно москвичи. Считают себя белой костью. А мы для них так, убогая провинция… Причем что интересно – женатые, с обручальными кольцами, не скрываются даже, а все равно – лезут.
Кирилл молчал. Он никогда не ревновал жену. И сам по себе являлся человеком неревнивым, да и Вера никогда поводов не давала. С ее ли характером, диким и пугливым – на стороне романы крутить? Нет, конечно. Но тема работы жены – очень скользкая.
Действительно, в ее профессии много негативных нюансов. Много унизительного для Веры. Да для любой женщины работа горничной, работа обслуги – как-то не комильфо. Чужие постели перестилать, выгребать мусор, унитазы за постояльцами чистить… Ну это ладно, не самое страшное. А вот когда разные идиоты подкатывают с сомнительными комплиментами…
В сущности, Кирилл, как муж, как хороший муж, должен был оградить свою жену от подобной работы. От этих мелких постоянных унижений, которые она испытывает, трудясь горничной в местной гостинице. Взять те же чаевые – подачки, по сути!
Да, работа горничной весьма специфическая. Должен же кто-то обслуживать людей! Но рассматривать эту профессию можно лишь как временную. Как подработку, например. Учится человек, а на жизнь себе в сфере услуг зарабатывает. Или же можно рассматривать свою нынешнюю работу – как некий старт для будущей карьеры. Как возможность роста!
Была, например, горничной, стала дежурной по этажу. Затем администратором… И так далее. Тогда есть смысл трудиться в гостинице.
Но, насколько Кирилл знал, у Веры не имелось возможности карьерного роста. При той тетке, этой… а, да, при Раисе Викторовне – сие невозможно.
У них там, в «Туристе» – все еще те, советские (в плохом смысле) – правила и законы. Если бы Вера решила подняться по карьерной лестнице, то ей пришлось бы унижаться. Выполнять сомнительные поручения этой Раисы, известной махинаторши. Быть в доле, что называется.
У Раисы свои любимчики. И Вера – не из них. И вообще жена Кирилла не из тех, кто участвует в махинациях. Сама откажется. Да что там… уже отказалась. Раиса может подставить Веру, запросто, но приблизить и возвысить… Нет, никогда.
Кирилл слышал от Веры, что Раиса каким-то образом проворачивала аферы с номерным фондом. Продавала номера мимо кассы, что называется, а полученное клала себе в карман. Или, например, не давала гостю положенную скидку, тот расплачивался по полной стоимости. Еще какие-то махинации с чеками существовали, когда одному гостю дают основной чек, другому гостю – повторный. Кто из гостей станет разбираться – тот им чек дали или не тот… Люди платили, даже не догадываясь, что за их спиной жулики проворачивают свои делишки, а Раиса потом клала деньги за второй номер к себе в карман. Не все, конечно, клала, частично делилась со службой безопасности, с другими горничными, которые участвовали в этом сговоре…
А владелец гостиницы, Полуэктов, никак не мог порядок навести в своем хозяйстве, по заграницам разъезжал.
Словом, Кирилл, будучи в курсе всех этих темных делишек, творившихся в «Туристе», зная о том, что приезжие «добры молодцы» приставали часто к Вере с совсем недобрыми предложениями, – тем не менее промолчал сейчас.
А что он мог ей сказать? Уходи из гостиницы?
И как дальше? Ведь они жили на зарплату Веры. На те самые чаевые. Уйди жена из гостиницы – придется завязать потуже пояса. Мать и сестра тогда без помощи Кирилла совсем пропадут…
– Ты у меня красотка. Вот и пристают к тебе всякие, не дают прохода, – прошептал Кирилл. – Мне так повезло с тобой… Я самый счастливый человек на свете.
Он повернул Веру к себе, поцеловал.
У нее были пухлые, упругие губы – без всякого там силикона, который женщины закачивают себе под кожу. Днем, на солнце, Верины губы рдели пунцово. Сейчас же, в темноте, можно было наслаждаться ими, прижимаясь к ним с поцелуем.
Да она вся, жена его, Вера, на ощупь – упругая и мягкая. И гладкая. Кожа ее – как теплый шелк… Они были разными по характеру, Кирилл и Вера, но в этом плане, в интимном – подходили друг другу идеально. Что важнее – родство душ или родство тел?
Кто говорит, что страсть уходит с годами брака? Вранье. Кирилла тянуло к Вере точно с такой же силой, как и десять лет назад. Возможно, их супружеская страсть именно потому и не утихла, что они оба являлись столь разными людьми. Были бы похожи, не конфликтовали бы по мелочам – превратились бы давно в друзей-товарищей. Спокойно и мирно сосуществовали рядом, решая общие задачи – плечом к плечу. А так – вечный огонь, вечная драма. Нет, когда совсем уж люди разные и скандалят на пустом месте – тоже нехорошо. Подобные отношения (словно на вулкане люди живут!) быстро развалят брак.
Их же с Верой отношения до сих пор полны страсти.
Главное – не забыться только. Не нырнуть в эту страсть с головой. Ведь если Вера возьмет верх, если начнет командовать – построй дом, не связывайся с Борисом, не ходи так часто к матери, – эта гармония разрушится.
И главное, в припадке чувств не надо заводить ребенка, поддавшись уговорам Веры. Еще рано – для ребенка. Еще ничего не сделано.
Ребенок будет помехой. Все силы и средства уйдут на малыша, а как же тогда мать, как сестра Лиза? Они же останутся без поддержки…
Кирилл держал Веру в объятиях и одновременно – и наслаждался соитием, и держал его под контролем. В этом заключалась своя перчинка, кстати. Позволяющая надолго растянуть удовольствие… Максимально. Но не до бесконечности же, конечно.
– Нет. Погоди. Нет… – едва слышно, с отчаянием, прошептала Вера, цепляясь за него, и все-таки – Кирилл оттолкнул ее, отстранился подальше, оставшись один на один с пульсирующей темнотой.
В субботу, во второй половине дня, раздался телефонный звонок. Звонил Лев.
– Киса, это я… – радостно отрапортовал он.
– Приехал? Ты уже в Москве? – спросила Наташа, невольно улыбаясь. Как это мило – приехал и сразу позвонил. Значит, помнит о ней, о том, что она его ждет…
– Да, я на вокзале. Хочешь, прямо к тебе сейчас приеду?
Наташа немного сникла и подумала – ну вот. Большое удовольствие – принимать мужчину только что с вокзала, после командировки…
Это значит, что Лев засядет в ее ванной на час, потом, мокрый и распаренный, полезет с нежностями… И это тоже надолго. Потом вечер, темно за окном, и все – суббота уже прошла. Готовить ужин, кино какое-нибудь посмотреть, – и пора спать.
Выходных дней так мало, они безнадежно коротки, каждый – на вес золота.
– Давай так. Ты сейчас едешь к себе, а потом в шесть заезжаешь за мной. В семь какое-то представление в саду «Эрмитаж», может, прорвемся. Погуляем, посидим где-нибудь и… – Наташа на мгновение задумалась. Что лучше сказать – поедем ко мне или поедем к тебе? В принципе, ночевать по чужим домам Наташа не особо любила. Пусть Лев и без пяти минут муж, и ночевала она сколько раз в его квартире, но… Но у себя дома лучше.
Однако предложить Льву отправиться после концерта к ней тоже не лучшее решение. Дело в том, что и у себя Наташа с трудом терпела присутствие посторонних. Нет, нет, Лев никакой не посторонний, конечно, но после него все приходится перемывать и переделывать.
Хотя, с другой стороны, рано или поздно они поселятся вместе, и вот тогда никуда не деться.
А для этого надо заранее воспитывать Льва. Буквально приучать его к порядку.
Да, Лев – взрослый мужчина, не идиот, не лентяй, но живет по какому-то своему распорядку, по своим принципам. Неудобным и для него самого, и для нее, Наташи.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.