Страница 32 из 100
Рамос невозмутимо взглянул на меня.
— Тот, кто помог остановить нападение.
Я почувствовал, как тело Грейс напряглось у меня под пальцами. Я начал гладить ее спину круговыми движениями, и от моих прикосновений она начала расслабляться.
— Грейс хорошо справлялась, защищая себя. Думаю, если бы я не успел вовремя, она позаботилась бы о нем сама. Но я в замешательстве. Мы уже говорили с произведшими арест полицейскими в больнице той ночью. Что-то изменилось?
Рамос с напарником переглянулись. Затем старший кивнул, и детектив Рамос мрачно посмотрел на меня.
— После того как мистеру Самптону были предъявлены обвинения, он был заключен под стражу и размещен в Райкере. Я не знаю, как это произошло, но он был помещен в камеру на 1400 часов, и во время пересчета после обеда не был учтен. — Он замолчал на мгновение, позволяя нам переварить новости. — Камера все еще была закрыта, когда они пришли накормить его. Никто не понимает, как он сбежал, так как камеру не открывали с тех пор, как он прибыл. Кроме того, когда мы провели опрос, никто из заключенных даже не видел его внутри камеры.
Что за черт? Они позволили этому куску дерьма сбежать?
— Будто он просто испарился? — спросила Грейс.
Рука, которую я положил ей на спину, сжалась, и она придвинулась еще ближе. От уровня моего гнева голова была готова вот-вот взорваться. Если бы моя рука не касалась Грейс, что каким-то странным образом успокаивало меня, я бы надавал детективам по рожам. Эти мудоебы позволили сбежать парню, который затащил Грейс в подсобку и собирался причинить ей боль, черт возьми!
Детектив Рамос натянуто улыбнулся Грейс.
— Нет. Скорее всего, он нашел выход с помощью кого-то вне камеры. Он, наверное, так запугал других заключенных, что они притворились, что ничего не видели. Он был монстром, когда его притащили. Потребовалось несколько тюремных охранников, чтобы успокоить его и оставить в камере, но есть более тревожная часть, — объяснил он. Вздохнув, он продолжил: — Когда мы пробили его имя по системе, ничего не нашли. Продолжая расследование, мы обнаружили, что он был выдающимся гражданином, но около пяти месяцев назад все изменилось.
У меня подскочило давление; я ощутил, как кровь ускоренно потекла по венам. На лбу и щеках выступил пот. Разве этих людей не учили сдерживать преступников?
— Что случилось пять месяцев назад? — спросил я сквозь зубы.
Глубоко вздохнув, напарник Рамоса выдвинулся вперед, чтобы ответить:
— Он был принят в хоспис Санс де Баррон — он умирал. Доктора давали ему не больше нескольких недель. Он был в коме и не воспринимал ничего в течение недель, и вдруг, в прошлое воскресенье, он просто покинул хоспис. — Он с любопытством взглянул на Грейс. — Я прав, говоря, что вы жили в хосписе с вашим братом Джейкобом в течение примерно шести месяцев?
Грейс кивнула и еще крепче прижалась ко мне. Не думаю, что осознанно, но слава Богу, что она действительно это сделала, именно из-за этого у меня отпала необходимость избить этих трусов до полусмерти.
— Все-таки, это, должно быть, ошибка. Человек, который на меня напал, ни за что не мог бы быть таким сильным и одновременно умирать от какой-то болезни. Может, парень украл личность настоящего Карла Самптона, или что-то в этом роде, — предположила Грейс.
Оба детектива закивали, а потом Рамос, откашлявшись, продолжил:
— Когда лицу, совершившему преступление подобной величины, предъявляют обвинение, окружной прокурор обычно запрашивает временный указ о защите, выданный на жертву. Вот ваша копия приказа. — Он достал из портфеля бумагу и положил ее на стол перед Грейс. — Я хотел сказать, что уверен, что этот вопрос решится в скором времени.
И вот тогда меня прорвало.
— И вы думаете, что какая-то бумажка остановит того сумасшедшего от еще одной попытки навредить Грейс? Что ей делать, если он подойдет к ней на улице? Может, ей сказать: «Подожди, пока я откопаю в сумочке бумажку, которая должна тебя остановить»?
Грейс сжала мое колено, и ее прикосновение отозвалось электрическим зарядом прямо в моем гребаном члене. Такое сильное чувство, что я чуть не выскочил из своей чертовой кожи. Наши взгляды столкнулись, и какое-то мгновение она удерживала мой.
— Перестань, Шейн. Я уверена, они сделают все от них зависящее, чтобы снова задержать его. — Я знал, что она хотела успокоить меня, но гнев разрывал мои жилы, когда ее защита была всем, о чем я мог думать.
Затем она перевела взгляд на детективов.
— Спасибо вам обоим за то, что пришли и рассказали, вместо того чтобы позвонить. Я признательна за документы и остальное. Могу ли я вам еще чем-то помочь, пока вы... хм... решаете данный вопрос?
Ее лицо не выдавало эмоций. Словно ей было наплевать. Совсем другое дело большинство девушек, разве они не будут плакать и ныть, что им страшно? Вот именно, что будут.
— Мы понимаем ваше беспокойство, мистер Макстон. В течение следующих двадцати четырех часов возле квартиры будет патрульная машина с офицером в форме. Просто знайте и смотрите в оба, мисс Тейлор.
После еще нескольких слов Грейс проводила детективов к входной двери и закрыла ее на засов. И так и осталась стоять, глядя на него. Поэтому я подошел к ней сзади и, положив руки на плечи, притянул к себе. Она испугалась. Она отошла и сбросила мои руки со своих плеч.
— Я в порядке, Шейн, — отрезала она.
— Да, ты определенно будешь в порядке, потому что мы с Коннером останемся здесь, с тобой и Леа, до тех пор пока этого мудака снова не упекут, — сказал я, оставляя ее в коридоре. Я был чертовски взбешен. Надо было сломать шею тому парню, когда была такая возможность.
Промчавшись по коридору, я заперся в ванной. Черт, надо привести себя в чувство, пока я не отправился на поиски этого никчемного куска плоти и не завершил его существование.
— Я в душ! Никуда не выходи без меня!
— Вымойся хорошенько, Шейн! Аромат духов, с которым ты пришел прошлой ночью, отвратителен! — крикнула она, хлопая дверью своей спальни.
С чего она это взяла? О, черт. Духи с прошлой ночи? Что ж, черт меня дери, как интересненько.
Грейс ревнует.
С глуповатой ухмылкой на лице я отрегулировал температуру воды и запрыгнул в душ. Все мысли о том, что Карла Самптона надо порвать на мелкие кусочки, исчезли, а их место заняли мысли о сказанных Грейс словах. Где-то в доме хлопнула дверь, и мне в лицо ударила ледяная вода. Я издал испуганный визг, ладно, это не самый мужественный из моих поступков. Но ощущения были такими, словно в меня полетели кубики льда вперемешку с осколками.
Или она спустила воду в туалете, или включила где-то горячую воду. Она сделала это нарочно, мать вашу! Схватив полотенце и обернув им вокруг талии, я выскочил из душа и побежал по дому, ища ее, разбрызгивая воду на каждом шагу.
В подвале горел свет. Я понял это, заглянув на кухню; сквозь дверь, ведущую вниз, просачивался свет. Я помчался вниз по лестнице, едва не теряя чертово полотенце, и, распахнув дверь прачечной, бросился на нее. Лишь перед самим столкновением остановился, в паре сантиметров от ее губ.
— Обязательно стирать прямо сейчас? А? Или ты злишься, что я хочу тут остаться? Бесишься, потому что меня на самом деле волнует, все ли с тобой в порядке? Ну? Или это разрушит твои ожидания относительно меня? — Я обхватил ладонями ее лицо. Своей грудью я чувствовал ее ускорившееся сердцебиение и тяжелое дыхание. — Или, быть может, Грейс, ты также сильно, как и я, до самых чертиков хочешь, чтобы я остался, и это отпугивает тебя, м?
Ее взгляд опустился к моему полотенцу, потом медленно прошелся по коже живота и груди, задержался на татуировках и остановился прямо на моих глазах. Ее пульс ускорился. Своими пальцами я ощутил, как он отбивает мини-барабанное соло. Рот ее готов был солгать, но глаза рассказывали истину.
— Ничто в тебе не отпугивает меня, Шейн. Я просто не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное представление о нас. — Да какого же черта она меня отталкивает?