Страница 21 из 100
Эта человеческая жизнь — сплошное дерьмо.
Итан мельком взглянул на нас и издал радостный смешок.
— Привет, Грейс. Пришла послушать нас?
Она слегка кивнула ему и одарила прекрасной улыбкой.
Он подмигнул мне и улыбнулся еще шире.
— Это здорово. Шейн никогда не пускал сюда цыпочек. — Ну вот он и бросает меня под автобус.
Я пошел дальше, пока Грейс снимала пальто и устраивалась поудобнее. Взяв одну из своих акустических гитар, я опустился на пол. Я взял аккорд, думая, сыграть ли песню, с первой нашей встречи преследующую меня во снах.
— Девушек не следует пускать сюда. Я не могу найти свою музу, если какая-нибудь цыпочка пытается присосаться к моей шее, — засмеялся я. — Кроме того, это же Грейс. Она — одна из моих приятелей.
Я хотел сказать другое. Хотел рассказать о том, какие чертовы чувства она породила во мне. Но вместо этого я решил сыграть ей преследующую меня мелодию. Она бы не смогла распознать написанное между строк или вложенные эмоции, но только так я мог выразить ей свои чувства. Я прикрыл глаза и позволил нотам задышать, наполнить помещение моей печалью.
Медленно в воздухе закружила меланхолия. Столько грусти и потребности, играть ее стало едва ли не больно.
Когда я открыл глаза, Грейс сидела на коленях передо мной. Она обхватила себя за живот, крепко сжав кулаки. На лице застыла мука, глаза блестели и выражали волнение.
Я удержал ее взгляд и пропел слова лишь ей одной.
Никогда не думал, что любовь позовет меня,
Вытаскивая из уныния,
Что так долго меня окружало
Где-то внутри, где потоки есть тьмы.
Ты жизнь в меня вдохнула
В ту минуту, когда наши взгляды сошлись,
Подняла меня из одинокой могилы,
Оставляя следы на пустых берегах.
Я знаю, тебе никогда не узнать,
Что испытываю, когда имя мое называешь ты,
Или инферно, что ты сотворила внутри
Одним лишь великолепием своим.
Когда я доиграл, еще какое-то время мы смотрели друг другу в глаза, и в воздухе витало притяжение. Тогда я понял: она точно испытывает ко мне что-то, но и что-то не позволяет ее дать мне шанс.
— Это была самая сильная песня из всех, которые я слышал, чувак! Она безумна! Сыграй снова, чтобы я нашел хороший ритм, — сказал Итан.
— Да, конечно, Итан, — ответил я. За все оставшееся время я ни разу не взглянул на Грейс. Просто не мог. Я только что обнажил перед ней душу, и она не знала, что я пою именно о ней, и не знала, что именно она вернула меня, когда я начал забывать, кто я на самом деле, и подарила надежду. Желание стать лучше.
Брейден и Алекс пришли на репетицию, и вскоре все мое сознание сосредоточилось на музыке, а моя муза сидела напротив и околдовывала меня, даже не зная этого.
Некоторое время спустя, Грейс тихо со всеми попрощалась и направилась к двери. Я негромко произнес:
— Спокойной ночи, Грейс.
Я смотрел на нее, пока она не ушла, и в груди образовалась пустота. Нельзя ее отпускать. Я вскочил и догнал ее на лестнице.
— Прости, Грейс, я там сильно увлекся, — объяснился я.
— Почему ты извиняешься? Слушать вашу игру — грандиозно. Музыка звучит даже лучше без толпы орущих полуголых девиц. — Она ухмыльнулась и закусила нижнюю губу. Пресвятой черт, она что, флиртует?
Сердце подпрыгнуло от ее слов и улыбки.
— Я провожу тебя до дома, — предложил я, поднимаясь по лестнице, и пошел к входной двери.
— В этом нет необходимости, возвращайся к репетиции, — сказала она, легонько коснувшись моей руки.
Я уже собирался взять ее за руку, когда от открытой двери подул ледяной ветер.
— Я провожу ее вместо тебя, — прозвучал от двери голос Такера.
Мы с Грейс повернули головы на его голос. На нем был рабочий костюм. На плече, словно женская сумочка, висел его портфель.
— Все нормально, всего же несколько кварталов, — сказала Грейс.
— Там темно, и такой красавице, как ты, нужен защитник, — ответил Такер, скользко усмехнувшись. Гребаный адвокатишка. — Ее провожу я, Шейн, а ты можешь возвращаться к репетиции.
Она пошла вперед, и я принял это как завершение нашего с Такером спора.
— Отлично. Спасибо, Так. Спокойной ночи, Грейс, — сказал я, возвращаясь к лестнице.
Когда я спустился в подвал, прислонился к стене и согнулся; без нее я едва ли мог дышать.
— Михаил? Габриэль? Прошу, объясните мне, черт возьми, что происходит! — прорычал я себе под нос. — Мне здесь не место, это хуже ада. — Молчание было ответом на мои молитвы.
Ничего удивительного. Мне ни за что на свете не выдержать, если Грейс начнет с кем-то встречаться. Для меня станет настоящей пыткой, если Грейс влюбится в кого-то. За что мне это наказание? Неужели ада было мало?
С лестницы до меня донеслись быстро приближающиеся шаги. Я выпрямился, ожидая, что в дверях появится один из архангелов и объяснит мне все.
Вошел Такер, весь в задумчивости. Его глаза удивленно расширились, когда он меня увидел.
— Ты нормальный, укурок?! Ты напугал меня до усрачки! Чего в коридоре торчишь?
— А где Грейс? Мне показалось, что ты вызвался проводить ее! — выпалил я.
— Ага, слушай, с ней все отлично. А мне надо репетировать для выступления. Я хочу сбить ее с ног, чтобы потом залезть сверху. — Он засмеялся. Я — нет. — Ну правда, Шейн, я хочу впечатлить ее в пятницу. Ну же, научи меня какому-нибудь из тех риффов, после которого вам каждый вечер кровати согревают, — сказал он, открывая дверь в студию.
Мудила.
Весь остаток вечера он не затыкался. Он говорил лишь о Грейс и о том, как потащит ее в среду на какое-то супер-дорогое свидание.
— Что ты сказал? — спросил я, наконец решив прислушаться к его трепу.
Такер усмехнулся в мой адрес.
— В среду вечером я веду Грейс на свидание в самый горячий и самый дорогой ресторан Манхэттена.
Я резко встал, в спешке уронив гитару.
— Ни хрена.
— Да. Говорил же, что мы сошлись. Я хотел назначить на пятницу, но ей не терпелось побыть со мной, поэтому я перенес свидание на вечер среды. И это круто, потому что в пятницу квартира Алекса в моем распоряжении. — Он повернулся и дал пять Алексу. Алекс взвыл от боли, когда ладонь Такера хлопнула его по гипсу. Но Такер даже не заметил, что сделал Алексу больно, он продолжал свой словесный понос. — Эй, Алекс, как думаешь, заняв твое место в группе, сколько времени мне понадобится, чтобы уложить больше девочек, чем ты?
Алекс попытался скрестить на груди свои гипсы.
— Моего количества девочек тебе никогда не видать, ведь ты — не я. Ты просто ПЛЮС ОДИН, Такер. Ты прямо эталон мудака, Так. На твоем фоне все мы выглядим как принцы. — Он встал перед лицом Такера. — И, парень, какого хрена? Ты же встречаешься с Грейс, так какого черта болтаешь о траханье других цыпочек? Проклятье, парень, был бы у меня хоть малюсенький шанс с ней, я бы оставил все это в прошлом.
Алекс отошел и встал рядом со мной. Остальные просто смотрели на Такера, наверно, соглашаясь со сказанным Алексом.
— Сколько ты ей заплатил, чтобы она пошла с тобой? — пробормотал Итан.
— Помолчи, осел, — ответил Такер. Он невозмутимо посмотрел на меня. — Черт, мужик. Ее губки чертовски волшебны.
Ее ГУБКИ волшебны? Он ее ПОЦЕЛОВАЛ? Нечем дышать.
Я сердито посмотрел на него.
— Хватит с меня репетиции. Я сваливаю. — Я подошел к двери и оглянулся на Такера, который возился с гитарой Алекса. — И да, Так, если ты хоть как-то ее обидишь, клянусь, убью тебя на хрен. — И хлопнул за собой дверью.
Оставшуюся часть ночи я всех избегал. Я на полном серьезе думал, что если увижу Такера или еще хоть что-то услышу про губы Грейс — действительно убью его. В том же режиме я встретил вторник. День провел в Музее Искусств Метрополитена, смотрел на картину «Явление Архангела Габриэля Захарии» Уильяма Блейка[7], желая, чтобы Габриэль явился и мне. Что мне оставалось? Она предпочла какого-то гандона. Что, черт возьми, помимо денег, она в нем разглядела? Твою мать, я бы тоже мог разыграть денежную карту. Черт, да какая разница? Надо перестать думать о ней и еще кое-ком. Надо постоянно помнить, что я одержим ей только потому, что она так похожа на Селу. Но она — не Села. Из мертвых не возвращаются.
7
Картина называется «Явление Архангела Гавриила Захарии», художник Уильям Блейк. ориг. The Angel Gabriel Appearing to Zacharias by William Blake.