Страница 52 из 59
Оркестр играл, занавес снова поднялся, и начался очередной номер программы. Атилла по-прежнему не двигался с места. Публика, теперь уже доведённая до бешенства, прогнала выступавших, пронзительно требуя, чтобы Атилле выплатили деньги, которые он так честно и с такой легкостью выиграл. Наконец вышел дежурный администратор и попросил тишины. Когда она наконец наступила, он вручил Атилле двадцать соверенов и пятифунтовую банкноту, за что силач поблагодарил его, а зрителей — за поддержку, после чего без всякой суеты спокойно покинул здание.
Так закончилась попытка Лионела Стронгфорта заявлять о вызове гам, где в то время практически находился центр мира тяжёлой атлетики, с гирей, которая не весила столько, чтобы обосновать такое масштабное заявление. А вот что было дальше!
Следующим утром Атилла был в кабинете редактора «Спортинг Лайф», делясь подробностями произошедшего, когда кто бы мог туда прийти, несясь вверх по ступенькам, как не старина Том Инч с новостью, что внизу стоит Артур Саксон, только что прибывший прямо из Манчестера. И что они собираются принять вызов Стронгфорта этим вечером! Когда Инчу доложили, что те 25 фунтов уже «прибраны», он немедленно крикнул Артуру Саксону, чтобы тот поднимался. Вожак Трио Саксонцев пришёл, как его попросили, и буквально взорвался, когда ему выложили эти сведения.
Разгромленный Атиллой Стронгфорт мог, но моему мнению, считать, что ему ещё повезло, ибо не опоздай Саксон на один день, ничто бы уже не предотвратило такой сцены, как жонгляж тем, что он самодовольно описывал как «штанга вызова». Совсем недавно, могу добавить, Стронгфорт заявил, что успех Атиллы объясняется тем, что штангу в тот самый день подменил без его ведома тот, кто её и поднял. Но все факты, которыми я располагаю, говорят о том, что объяснение это столь же химерическое, сколь и запоздалое.
Глава IX
Хотя, как я показал, проходило множество силовых зрелищ, подлинных и не очень, на протяжении долгих лет, последовавших за матчем «МакКанн против Сандова», соревнований по штанге не было, за исключением Кубка Кэдбери (выигранного Масполи. великим французским штангистом) и двух-трёх чемпионатов, организованных по инициативе Любительской Гимнастической Ассоциации. Это, однако, были исключительно любительские соревнования. Штангистам недоставало внимания прессы; и, как естественное следствие этого, по общему мнению, — также и зрительского интереса.
Что это мнение оказалось ошибочным, было показано, когда Томас Инч из Скарборо, который досконально изучил тяжелую атлетику, вышел на публику в конце 1906 года и бросил вызов, собирая чемпионат мира среди штангистов в среднем весе. Это казалось очень смелым предложением, поскольку тогда по всеобщему мнению считалось, что штанга - это вид спорта, в котором царили континентальные атлеты, следовательно, было так же бесполезно для британцев оспаривать их превосходство, как если бы жители Континента бросили вызов англичанам или австралийцам сыграть в крикет, надеясь победить. Кроме того, Инч был в той или иной степени тёмной лошадкой. Авторитетным в вопросах физической культуры — возможно! Но мог ли он сам поднимать тяжести? Это надо бык» выяснить.
На вызов никто не отвечал несколько месяцев. Непохоже было, чтобы кто-то из англичан примет его. Хаус, чемпион в среднем весе среди любителей, явно не имел намерения отказываться от своего любительского статуса, Певье и Эллиот, также любители, не могли взять такой вес. А на Континенте, казалось, этот вызов просто не заметили. Тогда, когда уже предполагалось, что из вызова Инча ничего не выйдет, появились два претендента, и по странному совпадению, практически одновременно. Морис Дериаз, швейцарский штангист в среднем весе (равно известный и как борец, и как натурщик) приехал лишь для того, чтобы узнать, что опоздал, так как У.П. Касвелл (победитель последнего любительского чемпионата среди штангистов в лёгком весе) собрал все своё мужество, достаточное да я принятия вызова Инча, и нашёл достаточно денег, чтобы покрыть залог. А Инч, всегда деловой человек, решил, что пришедший первым — первым же должен быть обслужен.
Матч проходил в старом немецком гимнастическом тале возле церкви Св. Панкрата, перед толпой числом несколько тысяч - простое доказательство, что даже тогда было достаточно зрителей для соревнований по штанге. Тот матч оказался фактическим началом современной тяжелой атлетики. Он наметил перелом между старым и новым стилем, старыми и новыми приспособлениями, так как Инч использовал дисковые штанги, а Касвелл - ныне устаревшие, которые загружались дробью. Тогда не было никакого официального органа, управляющего этим видом спорта, но из-за того матча и его последствий (турнир на золотой кубок «Сильнейшего британца»), такой регулирующий орган возник. Верно, что он был в начале двойственным по характеру, составленный и из любителей, и из профессионалов. Всё же начало перехода от хаоса к подобию какого-то порядка было положено. Необходимый процесс отбраковки последовал позднее.
Этот матч также примечателен по другим причинам. Когда Сандов встречался с Сэмпсоном, испытания, заданные последним, не стали прецедентами, так как были отобраны по прихоти Сэмпсона. Сандов и МакКанн также «поднимали» штангу, но не по правилам, признаваемым всеми. А матч «Инч против Касвелла» был определён как шесть подъемов, условия его проведения были более или менее приемлемы для всех. И дальнейший интерес усилен тем, что Инч пытался побит», наилучший подъём Сандова —жим одной рукой веса в 269 фунтов. Он не смог сделать этот трюк, причину чего здесь не стоит обсуждать. Но он исполнил свою большую мечту, так как победил в матче с явным перевесом. Итак, впервые с победы Эллиота в Афинах в Великобритании появился человек, владеющий титулом чемпиона мира по тяжёлой атлетике.
В связи с возникшим интересом состоялось довольно большое количество соревнований по штанге, а в последующие годы был установлен не один рекорд. Затем, в начале 1909 года, появился новый Ричмонд в лице Эдварда Астона (также из Йоркшира), который выступил с вызовом, нацеленным на титул Инча в среднем весе. Инч, бизнес которого как инструктора к этому времени разросся до исполинских размеров, выразил готовность защитить свой титул, но поставил условия — и так обосновал их: он как всегда очень занят; он подрастерял форму для работы со штангой и как результат — потяжелел.
Тем не менее, он соглашался встретиться с Астоном при условии, что тот докажет, что способен повторить все подъёмы, сделанные Ничем в его матче с Касвеллом. Астон, чьи амбиции не уступали его уверенности в своих силах, принял эти условия и сделал свою попытку в Сельскохозяйственном зале Ислингтона, тогдашнем месте новой серии мировых чемпионатов по штанге. Но он не справился с этим, и тогда на короткое время исчез из виду.
Затем эти события получили дальнейшее развитие!
Замечательный немецкий штангист, который заявил о своих правах на звание чемпиона Континента в среднем весе, приехал в Англию. Это был баварец по имени Макс Зикк (позднее его станут называть Максикк), и в дополнение к своим способностям штангиста — которые оказались значительными — он хвастал своим уникальным даром управления мускулами. Это означало, что ему удавалось управлять любым мускулом или группой мускулов по своему желанию. Он являлся, несомненно, феноменом, и приехал в Лондон, как было объявлено, бросить вызов Инчу и оспорить его титул в среднем весе.
Этот вызов застал Инча в ещё более неподходящий момент, чем это было с Астоном, будучи весьма преуспевающим, он стал как никогда по горло занят делами, тогда как вес его возрастал стремительно — вынужденный результат малоподвижного образа жизни. Более того, он теперь носил гордый титул «Сильнейшего Британца», что, как считалось, оказалось даже более ценным для его бизнеса, чем его мировой титул в среднем весе. Его поприще преподавателя физической культуры требовало столько внимания, что найти время для тренировок оказалось бы чрезвычайно сложным. И опять таки был актуален вопрос набранного веса. Инч, несомненно оказался меж двух огней.