Страница 45 из 59
Арно Саксон, творческий гений группы, оказавшейся самым значительным средоточием физической силы, когда-либо виданной со времён, которые можно достоверно вспомнить, сам выступал в атлетических жанрах, а также был мастером по борьбе в классическом стиле грэпплинг. Возможно, ничего особенно выдающегося, но у него было видение, дар, который обычно не связывают с мускулистыми людьми, коих пруд пруди. И более того, он использовал этот дар, что ещё больше ему помогало. Сам по себе он жил неплохо, ежедневно выступая в цирках, но если взять для сравнения, например, гонорары Сандова, догадывался, что, как ни прискорбно, его таланты недооценены. Он, однако, понимал, что восстать в одиночку против превосходства Сандова будет безнадёжным делом, поэтому только чудо могло улучшить его материальное положение. Но, как я уже сказал, у него было видение! И, наконец, он наткнулся на мысль, претворение которой в жизнь сулило значительно нарастить его банковский счёт, и она, гак уж получилось, сотворила великую историю о тяжёлой атлетике, какой ещё не бывало.
Чтобы осуществить свою идею, Арно поехал в Германию, и там, в Лейпциге, где располагался пожалуй, самый известный из всех наиболее знаменитых тяжёлоатлетических континентальных клубов, он сдвинул бокалы с двумя его членами (уже упомянутыми Оскаром Хильденфельдтом и Артуром Хеннингом) и растолковал им свою схему. Это было не более и не менее, чем предложение объединить силы, приехать в Англию и гам показывать в мюзик-холлах величайшее силовое шоу, какое только видывали в этой стране. Он напирал на то, что Англия для силачей — это просто Эльдорадо, и так красочно описывал эту картину, что задолго до того, как он закончил, его компаньоны совершенно уверились в том, что до того момента они лишь зря тратили время в стране, где родились. Итак, они приехали в Англию назвавшись «Трио Саксонцев», и немедленно в мире атлетов начали происходить удивительные события.
Трио быстро получило ангажементы, которые они ознаменовали вызовом Сандову, и этот вызов был основан на феноменальной способности Артура (тогда лишь девятнадцатилетнего парня) в жиме выкручиванием. Артур в то время (1897 год) поднимал этим стилем 267 фунтов, и. как может показаться невероятным для тех, кто не так знаком с фактами, как автор, «донашивал» другой рукой гирю весом 119 фунтов после того, как поднял вверх большую штангу. Его партнёры были хороши в своих собственных особых трюках, и. конечно, все великолепно работали в команде, что так отличало выступления Саксонцев. Но задача снять корону короля-императора с чела Евгения была по всеобщему согласию предоставлена несокрушимому Артуру.
Саксонцы дебютировали в Гранде, графство Шеффилд, и всеми мыслимыми способами объявляли на публике, что в их программе есть человек, который каждый вечер поднимает одной рукой вес, неподвластный даже Евгению Сандову. Естественно, такое заявление привлекло внимание к трио, и кассовая выручка в Гранде значительно потяжелела. Но хотя их шоу решительно впечатляло всех, кто его видел, вес, поднятый Артуром одной рукой, принимался с оговорками. Затем однажды вечером Сандов, никого не предупредив заранее, явился неузнанным и из своей ложи театрально «запрыгнул» на сцену навстречу агрессору.
Сандов так поступал раньше, как читатель хорошо помнит. Проницательный психолог, он знал толк во внезапных атаках в любом противоборстве, и можно с большой уверенностью предположить, что он рассчитывал на то, что всё пойдет, как ему надо. Публика была заодно с ним, что не могло не ободрить его, даже если он испытывал волнение относительно того, что получится, если он померяется силой и ловкостью с «захватчиками». Но можно считать само собой разумеющимся, что он ничего подобного вовсе не чувствовал. С чего бы? Разве он не великий, несравненный Евгений?
Однако когда Сандов взялся за штангу Артура Саксона, он быстро понял что не только он хорошо познал силу и ценность сюрпризов! Сам по себе заявленный вес штанги не особенно подействовал на его воображение. Но это было не всё, что обнаружил победитель Циклопа и Сэмпсона! Он очень быстро убедился в том, что штанга Артура Саксона просто не хотела подниматься — но крайней мере, в чужих руках. Это был не послушный снаряд, к каким он привык. Когда он поднял её к плечу, она покатилась и стала угрожающе заваливаться, совсем не напоминая ту послушную игрушку в руке Саксона.
Конечно, на это имелись свои причины, про которые сейчас можно без вреда для кого-либо рассказать. Сандов всегда наклонял штангу, когда выполнял выкручивание, а Саксон знал это, и сделал соответствующие приготовления... Внутри трехдюймового трубчатого стального грифа большой штанги Артура каталась некоторая масса ртути, которая при наклоне перетекала из одного конца в другой, как это происходит с водой в ватерпасе, из-за чего с ней было невозможно управляться. Для Артура это не имело значения, так как он всегда поднимал штангу, держа гриф в совершенно горизонтальном положении, при этом ртуть оставалась в мёртвой точке. Но это раз за разом срывало все попытки Сандова поднять над головой неуклюжий груз так же ловко, как это делал Саксон, и он удручённо покинул сцену. Спустя несколько лет эта самая штанга по странному совпадению попала в собственность Сандова, и читателям только остаётся падать, о чём он подумал, когда между дел изучил её и раскрыл секрет.
Но вернёмся к тому случаю и его последствиям!
Саксонцы, естественно, выжали всё возможное из неудачи Сандова, и наводняли города, где выступали, афишами, подчёркивающими итоги его попыток. Сандов, однако, не лежал на боку после своего провала, а обратился к закону. Решение было принято в его пользу, судья постановил, что поскольку он управлялся одной рукой со штангой Саксона и выполнил сходные телодвижения, удерживая сё, трио не имеет права заявлять, что Сандов не смог поднять их штангу. Был выписан судебный запрет на дальнейшее повторение такого заявления. Закон, следует сказать, не разъяснял, как положено исполнять подъём. ‘Чтобы закрыть тему, можно сказать, однако, что обе стороны выиграли от этой демонстрации силы и ловкости, рекламирующей их способности.
На следующей неделе Саксонцы оказались на верхних строках афиш в ливерпульском Парфеноне, где притягивали толпы зрителей, а также нашли англичанина достаточно смелого, чтобы взяться за их гигантскую штангу. Этим отважным персонажем был некий Джордж Липни, тогда наш лучший исполнитель жима выкручиванием. Но он, как и остальные, нашел трюк Саксонцев слишком тяжёлой задачей, и хотя было несколько хороших попыток, он, в конце концов, признал своё поражение. Пока он пробовал поднять снаряд, Арно, между прочим, заменил 119-фунтовую гирю, которую он должен был поднять другой рукой, чтобы выиграть их деньги, гирей, весящей 180 фунтов, которую Артур под настроение рывком закидывал над головой — отдельный трюк, это, конечно, надо понимать. Эта тонкая предосторожность была вполне излишней, как оказалось. Но она хорошо иллюстрирует мышление Саксонцев: они всегда были во всеоружии на случай непредвиденных обстоятельств.
Как раз в то время, когда Саксонцы исполняли контракт в том самом зале, произошёл очень смешной случай, главными героями которого они оказались. Всем известно (по крайней мере, старожилам), что участники трио были большими любителями стаканчика хорошего английского нива. Однажды они заглянули в гостиницу, которую содержат один известный атлет. Здесь где они провели несколько часов, во время которых поднимали снаряды и пили свой любимый напиток. После того как они потребили такое его количество, что заставили хозяина задуматься, осталось ли сколько-нибудь для других его клиентов, для трио настала пора отправляться в концертный зал на своё шоу; они настойчиво затребовали экипаж, чтобы эффектно завершить визит. Карета была предоставлена.
Им удалось втиснуться в неё без посторонней помощи, Артур и Оскар сели на заднее сиденье, а Арно, как самый дородный из всех троих, — на переднее. Кучер с встревоженным видом подстегнул рысака и тронулся к концертному залу, а его ездоки, охваченные счастливым настроением, запели хорошо поставленными голосами, начав с любимых немецких песен.