Ликвидатор

К исполнению обязанностей ликвидатора я приступил несколько лет назад. Именно тогда мне и пришлось поменять автомобиль. Я очень любил свой старенький «Опель» серебристого цвета, но он совершенно не подходил для моей работы. Мне нужна была мощная машина с отменной проходимостью, желательно темной масти.

Мой выбор пал на джип с очень тихим бензиновым двигателем мощностью под триста кобыл и отличной динамикой разгона. Пневматическая подвеска, защитные пластины и другие вкусности для передвижения по пересеченной местности. Плюс глубокий черный цвет и наличие собратьев, позволяющее не бросаться в глаза даже в таком захолустье, как Петровск.

Впрочем, называть так его можно лишь весьма условно. Город большой, с населением около полутора миллионов человек.

Село Моканово осталось далеко позади. Мой внедорожник резво мчится по трассе, распугивая ворон, проснувшихся в такую рань. Асфальтовое покрытие постепенно становится светлее, впереди полыхает желтое зарево ночного Петровска. Над городом нависают тяжелые облака. Похоже, денек не порадует горожан хорошей погодой.

Скоро пять утра. Хорошо бы добраться до дома затемно. Лишние свидетели моих ночных поездок мне ни к чему.

Я прибавляю газку и улыбаюсь. Мне вспомнился неподдельный испуг тех девиц – двух молоденьких шлюх и совсем юной служанки. Я наскоро обыскал сауну, изъял все мобильные телефоны, запер их и покинул особняк. Ничего с ними не случится. Отоспятся, покушают – еды там навалом.

Хотя нет, им теперь не до еды и не до сна. Так и просидят, прижавшись друг к дружке, всю оставшуюся ночь и утро. Днем кто-нибудь хватится исчезнувшего политика и начнет его искать. Так что лишение свободы долгим не будет.

Про меня же им сказать нечего. Ну опишут рост, одежду, голос – что с того? Мою голову полностью скрывала черная маска, наколок на руках нет, особых примет тоже. От старенькой одежки и кроссовок я избавлюсь, моего автомобиля никто из них не видел. В общем, сработал я чисто. Девчонки остались живы.

Въезд в город. На этом здешнем перекрестке частенько пасутся доблестные сотрудники ДПС. Я бросаю короткий взгляд в зеркало заднего вида. Как говорят в наших кругах: «Если ты все сделал правильно, это еще не означает, что у тебя все будет хорошо». Но данная поговорка сегодня не про меня. Сзади пусто.

Перед перекрестком я сбавляю скорость до сорока, усиливаю внимание. Мне опять повезло. Инспекторов нет. Видимо, здесь и сейчас им ловить совершенно нечего.

Через пару кварталов я сворачиваю на второстепенную улочку. Так маршрут выйдет длиннее, но безопаснее. Здесь я точно не повстречаю патрульную машину с мигалками.

Я замечаю на обочине мусорные баки, останавливаюсь, выключаю фары, покидаю салон, открываю багажник и достаю пакет, приготовленный заранее. В нем старенькая рабочая одежда, которую нужно выкинуть. Я укладываю его поглубже в бак и на всякий случай маскирую сверху разным хламом.

Отлично. Мне предстоит сделать еще одну остановку, выбросить маску и стреляные гильзы, предусмотрительно собранные в особняке.

В гараж мне сегодня ехать не хотелось, и через двадцать пять минут я припарковал машину на соседней от дома улице. Я немного посидел без движения, успокоил дыхание, сунул за пояс пистолет и выбрался наружу.

Все. Скоро приму душ и с удовольствием растянусь на кровати. К сожалению, долго поспать не получится. Я должен передать отчет о проделанной работе. Прямо сейчас, по дороге домой, мне нужно связаться с госпожой Забравской и назначить встречу.

Я достаю сотовый телефон, по памяти набираю номер и устало говорю:

– Привет.

– Привет, – слышится заспанный женский голос.

Недовольства в нем нет. Работа обязывает нас общаться в любое время дня и ночи.

– Как твои дела? – спрашивает дама.

– Все в порядке.

– Сегодня увидимся?

– Да.

– Во сколько тебе удобнее?

– Часиков в одиннадцать с четвертью.

– Хорошо. Там, где ты в первый раз подарил мне цветы. До встречи.

Наконец-то я оказался дома, быстро разделся и встал под струи контрастного душа, который просто обожаю. После водных процедур я слегка перекусил, упал на диван и мгновенно провалился в черную пропасть сна, очень крепкого, но запрограммированного на определенное время.

В 11.10 я сижу в кафе «Радуга», как и всегда, за столиком у окна, потягиваю ароматный кофе и посматриваю на улицу.

«Радуга» – довольно большое кафе, расположенное в парке культуры и отдыха. Помимо двух залов – общего и банкетного, здесь имеется шесть отдельных кабинетов. В одиннадцать утра заведение только открывается, народу нет, и кабинки пустуют. Потому мы и назначаем встречи именно здесь. Это удобно – парк разбит в центральной части города, и нам с Миленой проще сюда добираться. К тому же нет лишних глаз и ушей.

Панорамные окна выходят на обширные газоны и асфальтированные дорожки. Сквозь чугунное литье ограды видна проезжая часть примыкающей улицы, по которой часто проносятся автомобили.

С погодой я, увы, угадал. С утра моросит мелкий дождь, солнце ни разу не показалось сквозь завесу серых облаков. Настроение скверное, в голове пустота.

«Однако, время! – Я гляжу на часы. – Наша красавица в своем амплуа».

Дамочку, которую я поджидаю, зовут Милена Эдуардовна Забравская. Она посредник в моей работе. Точнее – связной. Наши встречи происходят довольно редко. Первая перед операцией, когда она передает мне флешку с информацией о будущей жертве. Вторая – как сегодня – после завершения всего дела. Порой мне кажется, что вместо мозгов в ее голове хранится гранитный камень с гравировкой: «Я красивая, умная, сексуальная и успешная».

Наконец к тротуару улочки, примыкающей к парку, подрулила знакомая светло-серая «Тойота». Из салона вышла Милена, прикрыла прическу каким-то глянцевым журнальчиком и, забавно перепрыгивая лужи, поспешила к входу в кафе.

Отыскав меня в кабинете, она расцвела и заявила:

– Привет! Давно ждешь?

– Нет, что ты. Даже кофе не успел прокиснуть. – Я кивнул на чашку.

Женщина устраивается на стуле и поправляет прическу.

Забравская имеет достаточно яркую внешность. На мой взгляд, даже слишком. Стройная, высокая, ровные ножки от ушных мочек, глаза по пятаку, губки бантиком, грудь Эверестом. Она обожает поражать публику экзотическими прическами и золотыми украшениями. Из летней одежды предпочитает полупрозрачные блузки, вызывающие юбки чуть длиннее нижнего белья и обувь на высоченных каблуках. Зимой ходит исключительно в шубах, пошитых из шкурок замученных пушных зверей.

Генерал Семирядов как-то обмолвился, что Милена была счастлива в браке двадцать лет. Правда, за это время она сменила пять мужей. Будь я на месте шефа, обязательно заставил бы ее одеваться не столь броско. По крайней мере при исполнении своих служебных обязанностей.

– Как дела? – спрашивает Милена, ослепляя меня белозубой улыбкой.

– Все в норме. Заказывать что-нибудь будешь?

– Нет. К сожалению, тороплюсь.

В ее голосе действительно сквозит сожаление. Едва ли не каждый раз, встречаясь со мной в «Радуге», она завуалированно предлагала мне развить отношения до совсем уже тесных, но я с вежливой деликатностью отказываюсь. Просто по жизни у меня сложился принцип – никакого интима с сослуживицами и с соседками. Только на дальней стороне.

– Тогда держи. – Моя ладонь едет по гладкой столешнице.

Посетителей в кафе по-прежнему не видно. Камер наблюдения в кабинетах я никогда не замечал, хотя глаз у меня на эти штучки наметан. Тем не менее нам требовалось соблюдать конспирацию, и мой жест ни у кого не вызвал бы никаких подозрений. Нет ничего особенного в том, что мужчина касается руки красивой женщины. Так на свиданиях делает большинство влюбленных.

Поглаживая бархатную кожу Милены, я слегка разжимаю пальцы и передаю флешку, на которую успел перекинуть фотографии покойного Скребнева.

Забравская едва заметно кивает.

Контакт состоялся.