Страница 68 из 88
Она внезапно открыла глаза и спросила, — Делайла, дорогая, когда у тебя были последние регулы?
— Прошу прощения? — я запнулась, задумавшись, кто такая Делайла.
— Твои регулы. Твои месячные. Ежемесячный цикл, который вообще-то можно назвать благословением, — со смехом пояснила она.
Мои щёки заалели. — Мне только семнадцать. Я ещё не посещала Фонд Размножения, так что мои гормоны не отрегулировали для подобного процесса, — пробормотала я, смущаясь от того, что мне приходится говорить о таких вещах в присутствии Бэзила. — И моё имя — ...
— Ага, понятно, — произносит она, перебивая меня. — А когда тебе делали последнюю прививку?
— Около трёх месяцев назад. А что? — спросила я, удивляясь, зачем ей знать о таких вещах.
— Мм-хм,. — Кивает она. — Итак, вещества, подавляющие твои гормоны, через три месяца выведутся из твоего организма, и у тебя будет первая менструация.
Меня передергивает от нежелания этого разговора. Разговаривать с незнакомкой о подобных вещах в присутствии Бэзила даже хуже, чем разговор о моих генетических проблемах между мамой и доктором Деметер. Я настолько смущена, что даже не могу найти слов, чтобы сказать ей, что через три месяца меня здесь уже не будет.
— О, да не смущайся ты так! — вскрикивает Гайя и подбегает ко мне. Она наклоняется, обнимает меня за плечи. Я сижу в её объятиях прямо, желая, чтобы она отстала от меня. — Это же такая прекрасная вещь. Мы даже организуем особый праздник по этому случаю. Все будут поздравлять тебя! Ты будешь сидеть на пьедестале с ленточками в волосах.
Я даже не могу представить себе, что может быть хуже. Возможно тюрьма?
— А потом, — Гайя перекидывает ногу через скамейку и садится лицом к лицу со мной. Она берёт мои руки в свои. — Тебе будут дарить невероятные подарки.
Я смотрю на неё в полном недоумении. — Я понятия не имею, о чём ты говоришь.
Она склоняется и кладёт руку мне на живот. — Твой ежемесячный вклад, — отвечает она с сияющим взглядом.
Я вздрагиваю от её прикосновения и отодвигаюсь.
Она поднимается и подходит к Бэзилу. — Даже не думай, что я забыла о тебе, мой милый мальчик. — Она протягивает руку и треплет его по щеке. — Ты тоже можешь предложить нам много чего.
Бэзил смотрит на неё с обожанием. Похожий взгляд я видела у него, когда он смотрел на Ану, но теперь он ещё более восторжен, что беспокоит меня. Особенно потому, что Гайя как-то особенно жадно она осматривает его, как её пальцы задерживаются на его челюсти. У меня по коже бегут мурашки.
— Мне бы очень хотелось связаться с моей семьёй, — быстро говорю я. — Они должны знать, что со мной всё в порядке и ...
Гайя медленно поворачивается. Она нависает надо мной и качает головой. — Теперь твоя семья это мы, моя дорогая.
Я чувствую, как кровь отхлынула от моего лица, и голова начинает кружиться.
— А сейчас, — говорит она, направляясь в сторону двойных дверей, я оставляю вас двоих, мои голубки, наедине. Доедайте свой суп. Элла принесёт вам чудесный чай. Очень полезный для животиков. Затем, для каждого из вас мы найдем занятие, потому что все должны отрабатывать свое содержание. Помните, на Ферме нет благотворительности.
* * *
Когда Гайя исчезает, я разворачиваюсь и хлопаю Бэзила по руке. — Ты слышал?
— Она абсолютно невероятна, правда ведь? — говорит он, не отрываясь от своего супа, на который он незамедлительно набросился.
— Нет! В смысле, она и правда, интересная личность. Но кое-что было странным, тебе так не показалось?
— Она может читать в наших сердцах, — сказал он, как будто это было определённым фактом.
— Нет, она не может этого.
— А как ещё она может знать, что твои родители пытались разделить нас?
— Она не знала этого, — уточнила я. — Она сделала общее предположение почему мы убежали, что, вероятно, является достаточно частым случаем, если задуматься. Парня и девушку застают вместе и...
Бэзил качает головой.
— И что, чёрт возьми, значит мой ежемесячный взнос? — Я не могу даже просто произнести это, не покраснев. — Или её разговоры о том, что мы можем завести семью. Или то, как она меня называла то Делией то Делайлой? Она вообще знает, кто я такая?
— Просто потому что все во Внутреннем Круге знают твою семью...
— Это не то, что я имела в виду, — прорычала я, но покраснела, потому что в чём-то он был прав.
— Послушай, — произнес чуть мягче. — Здесь живет где-то около двух сотен людей, а она не слишком хорошо запоминает имена. Велика проблема. — Он посмотрел на мою полупустую тарелку. — Ты собираешься это доедать?
— Нет, больше не хочу. — Я отодвигаю тарелку. — А она была частью Аналогов? Ты слышал о ней раньше?
— Нет. Это безумие, не правда ли? Она была здесь всё время, а мы и знать об этом не знали. Если бы я узнал об этом месте раньше...— Он посмотрел на мою миску.
Я подтолкнула свой бульон к нему, и он набросился на тарелку. — Но разве тебя не насторожило хоть что-нибудь в том, что она говорила? Хоть немного? Она считает, что мы останемся здесь на достаточно долгое время и заведём детей!
Это привлекло его внимание. — Она всего лишь хотела сказать, если мы захотим. Со временем.
— Я не уверена в этом, — сказала я, думая обо всех девушках моего возраста, которых я видела на площадке. Как минимум четверть из них выглядели беременными. — Здесь бегает очень много маленьких детей.
Он слегка смущённо ухмыльнулся. — Я думаю, именно так и должно происходить, Эппл, когда люди не делают прививок и не принимают синтамил.
— Разумеется, я понимаю это, но я не хочу, чтобы это произошло с нами. По крайней мере, не сейчас.
— А я вообще не хочу детей, — сказал он, вычерпывая последние капли жидкости из моей миски.
Это удивляет меня почти так же сильно, как и слова Гайи о том, что мы должны завести семью. — Правда? Вообще никогда?
— И закончить, как мои родители?
— Не все родители такие плохие, — ответила я ему. — Посмотри на мою семью...
— Ага, давай посмотрим на твою семью, — со смешком говорит Бэзил. — Они заперли тебя в реабилитационном центре, затем назначили цену за мою голову.
— Да, но... — пытаюсь протестовать я.
— Разве это как-то отличается от того, что сделала моя мать?
— Они так поступили, потому что думали, что так будет лучше для меня.
— Ты что, шутишь? Ты же первая сказала, что они прикрывали свои задницы, чтобы не скомпрометировать Единый Мир.
— Но...
— Эти люди спасли нас, — со злостью сказал он. — Мы могли бродить здесь дни, недели или месяцы. Или мы могли оказаться в тюрьме, благодаря твоей семейке. Мы должны быть благодарны за то, что Гайя приняла нас с распростёртыми объятиями.
— С распростёртыми объятиями? Они тащили тебя через лес как преступника. Я всё видела.
— Они должны были соблюдать осторожность. Люди приходят сюда и воруют кудзу.
— Типа здесь её не хватает! — вырвалось у меня.
— А что, если бы я был агентом Единого Мира?
— Но у тебя нет общего видения ситуации. В Кругах положение изменилось, и кое-что из того, что здесь происходит, странно.
— Слушай, Эппл, — он поворачивается и смотрит мне в лицо. — Ты в бегах всего пару дней. Но я провел так всю свою жизнь. — К его щекам подступает кровь, глаза начинают сверкать. — Многие здесь — вторые дети в семье, как я. Мы жили в страхе. Скрывались от агентов безопасности. Никогда не знали, как мы сможем достать очередную порцию синтамила.
— Я знаю, — сказала я ему. — Именно поэтому мы должны вернуться и бороться, чтобы изменить систему, потому что есть вторые дети в семье, как ты, а есть такие, кто голоден, как я. Как мы.
Он качает головой. — Я всю свою жизнь боролся с системой, которая убила моего брата, и которой было плевать, жив я или умер, ты жила иначе. Теперь я наконец-то могу расслабиться.
Я опустила глаза, пристыженная.
— Я знаю, что для тебя это большие перемены. — Он прикоснулся к моей руке. — Но впервые за всю мою жизнь мне не нужно о чём-то беспокоиться, оглядываться. Я уверен, если ты попробуешь, ты увидишь, как здесь чудесно. Гайя любит нас. Всех нас.