Даламар Темный (ЛП)

— Спасите меня! О, спасите меня!

Свет под дверью запульсировал ярко-зелёным. Энергия света впилась в Даламара, поднимая каждый волос на его шее и руках. Неожиданно дверь распахнулась настежь.

— Спасите меня! Катастрофа рядом! Не оставляйте меня!

Зелёный свет лился из комнаты, затем вдруг стал темнеть и наконец совсем поблек. Прозвучали мягкие шаги и молодой эльф, облаченный в белую мантию, вышел из комнаты, настолько маленькой, что создавалось впечатление, что это был туалет. В руках эльф держал что-то, завернутое в кусок тряпки. Свет факелов, вспыхнув, отразился от хрустального шара. Один луч ударил прямо в глаза Даламару, но он даже не вздрогнул. С отчетливой ясностью он вдруг увидел видение ураганного безумия, кошмарные стоны и беспощадные убийства, смерть деревьев и лесное увядание. Он увидел, как разрушился Сильванести, башни Сильваноста — даже Звёздная Башня — таяли, как воск, в то время как зелёное зловоние наполняло воздух и отравляло всех, кто вдыхал его. Животные сошли с ума, эльфы погибали. Мужчины, женщины и дети падали в объятия самого худшего кошмара на свете. Всё это он видел в мигающем и угасающем свете артефакта, в то время как эльф-чародей тихо скользнул вниз по коридору, прячась в тенях как вор. Когда он оглянулся через плечо, Даламар почувствовал, как напрягся каждый нерв его тела, ибо он узнал Лорака Каладона из Сильванести.

Какую чуму выносит Лорак из Башни Высшего Волшебства? Что это за вещь, которая принесет столько ужасов Земле Сильвана? Даламар думал об этом, но всё-таки больше всего его занимал другой вопрос:

— О, господи. — Простонал он. — Почему я позволил ему уйти?

По той же причине, прошептал в его сердце тёмный и таинственный голос, по той же причине, по которой ты не позволил леди Кеселе помешать проведению Испытания. Больше всего на свете ты любишь магию и ради неё готов не всё.

Тёмная масса, обугленная и кровоточащая, пошевелилась на полу. Кесела выдохнула со стоном и попыталась перевернуться на спину. Её глаза ярко сверкали. Её рот был похож на глубокую рваную рану на белом лице.

— Ученик, — простонала она. Ненависть заполнила разряженный воздух в коридоре. Рука чародейки дернулась.

Она умирает, подумал Даламар, но не особо огорчился от этого. Она заслужила такую участь, так как пыталась помешать Испытанию. Он застонал, но не в знак печали о её смерти. Он застонал, осознавая правдивость голоса своего сердца. Правду, которую он ненавидел, но должен был признать.

Он выпустил Лорака Каладона в мир, в Сильванести, с магическим артефактом в руках, который разрушит Землю Сильвана. И он не мог сделать иначе.

Просто не мог.

— Вот чем я готов пожертвовать ради магии, — прошептал он. — Даже своей собственной родиной.

Рука Кеселы снова дернулась, её глаза сияли жутким ликованием.

— И это ещё не всё, Даламар Арджент, — простонала она. — Это далеко не всё, чем тебе придётся пожертвовать.

Внезапно шипение заполнило коридор и пар побежал по полу, как от вскипевшего чайника. С потолка, из углов и щелей полился красный поток лавы, горячий как огонь, багровый как кровь. Лава достигла одновременно и наставницу и её ученика. Коридор заполнился дымом и криками. Её криком. Даламар тоже принялся кричать, когда его плоть стала отделяться от костей и его живот разорвался, показывая кишки. Крича, он умер в огне и мучениях. Крича, он умер.

ГЛАВА 17

Даламар лежал в тишине, слыша только собственное дыхание. Он чувствовал, что лежит так уже много дней, погрузившись в сон без сновидений. Щекой он чувствовал толстую подушку, синее одеяло из мягкой шерсти прикрывало его наготу. Где-то пела птица-крапивник, наполняя запутанной трелью воздух. Чувствовался знакомый запах ладана и лаванды. Это были запахи, напоминающие о Храме Эли в Сильваносте, о солнце и свежих ветерках.

Возможно я и не мёртв, подумал он.

Чья-то рука дотронулась до его лба, откидывая волосы с его лица.

— Нет, вы не умерли, — произнёс женский голос. Он не звучал излишне заботливо, но Даламару подумалось, что она очень старалась придать своему голосу подобное выражение. — Хотя я и не буду обвинять вас, если вы себя чувствуете как будто на самом деле мертвы.

Даламар открыл глаза и перевернулся на спину. Он находился в маленькой комнате, в которой из мебели были только стул да письменный стол. Возле кровати стояла женщина, высокая и красивая. Человеческая женщина, как ему показалось. Её волосы, цвета чистого серебра, были переплетены множеством блестящих нитей, сверкающих в солнечном свете. Она носила бархатную чёрную мантию, усеянную алмазами и рубинами, и её пальцы искрились, унизанные бриллиантами. Её лицо было немного настороженным. Он знает её! Он видел её в Истаре, только тогда она была моложе… и её звали… её звали Кесела. Он убил её. Или она убила его? В Истаре…

Он закрыл глаза, пытаясь побороть сухость во рту.

Спокойно. Никто никого не убил. По крайней мере уж точно не в уничтоженном Истаре.

— Моя госпожа, — сказал он. — Как долго я был болен?

— Вы не болеете, — сказала женщина. — Всё, что вы пережили, было иллюзией. Иллюзия в иллюзорном мире. Я, — она криво улыбнулась. — Я не Кесела. Я позволила, чтобы в иллюзии было использовано моё лицо в молодости. Я — Ладонна. Вы можете сесть и выпить немного вина, которое я вам принесла?

Ладонна! Даламар подумал, что ему будет стоить серьезных усилий попытки сесть на кровати, но неожиданно для себя самого легко поднялся и сел, прикрывшись синим одеялом. Женщина улыбнулась его скромности.

— Мне доводилось видеть куда более серьёзные вещи, чем ваше тело, Даламар Арджент. — Она наблюдала, как он отпил вино и затем сказала. — Поздравляю. Вы прошли Испытание.

Он прошёл, теперь он вспомнил малейшую деталь Испытания, повторение заклинаний, путешествие через Истар. И кражу Глаза Дракона, который уничтожит его короля и разорит его королевство. Он позволил совершиться этой краже, хотя был в состоянии предотвратить её. В иллюзорном мире он сделал это ради магии, хотя и горько сожалел об этом. Но всё же, раздумывая над этим, он понял что и в реальном мире сделает всё, чтобы защитить целостность Испытаний и целостность высшего волшебства.

— Да, — сказал он, отставляя кубок. — Я был Испытан. Я помню. И результат оказался не слишком хорошим.

— Вы так думаете? Интересно.

Ароматы ладана и лаванды витали вокруг них, ароматы сказочного Сильваноста в дни перед тем, как сон короля уничтожил его.

— Так значит я не провалил экзамен?

— Вы не слишком почтительны по отношению к своим учителям, но нет, вы не провалили экзамен. Мы не ставили перед вами каких-то определенных задач, молодой маг. Мы только хотели узнать, квалифицированы ли вы и насколько вы преданы магии. Теперь мы всё знаем. Как вы себя чувствуете?

Оцепенелым, утомленным и запутавшимся. Вот как он себя чувствовал, но он не будет этого говорить ни ей, ни кому-нибудь другому.

— Я слышал, моя госпожа, что те маги, которые проходят Испытания, выходят из них со шрамами. Я не вижу ни одного на своём теле. — Он махнул рукой вдоль своего тела. — И я даже не чувствую ни одного.

Ладонна пожала плечами.

— И теперь вы считаете, что вы чудо света, единственный маг на Кринне, прошедший Испытание и не получивший отметины на теле?

Как вороньи крылья, чёрные воспоминания о пережитой иллюзии накрыли его. Он был тем, кто позволил Лораку Каладону свободно унести артефакт, который разрушит самое красивое королевство на Кринне. Нет, он не вышел из Испытания без отметин. Это были шрамы, которые нельзя было увидеть невооруженным глазом.

Ладонна решила сменить тему разговора.

— Теперь скажите мне вот что, Даламар Арджент. Вы чувствуете себя достаточно сильным, чтобы идти в мир и совершенствоваться в магическом искусстве?

Даламар Арджент. Она дважды так назвала его и каждый раз это имя жгло его как огнём.

— Моя госпожа, — произнёс он со знаменитым эльфийским достоинством. — Меня звали Даламар Арджент до тех пор… — До тех пор, пока его не посчитали персоной нон-грата в Сильванести, — до тех пор, пока я не переселился в Тарсис. Теперь меня зовут Даламар Сын Ночи.