Даламар Темный (ЛП)

— Теперь послушайте меня, — сказал он лорду Гарану. — Слушайте, — сказал он Эларане и Кейлару. — Я не буду играть в игры с жизнями моих людей. С сегодняшнего дня наши планы выглядят так: Вы, мой лорд Гаран, пошлете ваших следопытов в каждую деревню и город, где ещё живут эльфы, в леса, где блуждают беженцы. Следопыты объявят им: Берите ваши семьи и идите к морю. Идите в Фалиност, где каждый эльф найдет себе своё место. Пусть готовятся к морской поездке и знают, что когда-нибудь возвратятся.

— Изгнание — прошептал Гаран ужасное слово, звучащее как смертный приговор — Беседующий, вы сделаете это? Вы поведёте нас всех в изгнание, в то время как черные армии Такхизис наводнят его и останутся навсегда? — В его глазах Лорак видел такую боль, какую не причиняли ему все полученные в боях раны. — Скажите мне, Лорак Каладон, я когда-нибудь подводил вас?

Болью отозвались в сердце короля слова гордого воина.

— Вы никогда не подводили меня, мой старый друг, — голос Лорака понизился до шёпота. Он взял руки Гарана в свои, неосознанно повторяя ритуал благословения молодого Неистового Бегуна. Так, много лет назад, и стояли эти двое, один предлагая, другому принимая клятву верности. — Ни один король не мог бы похвастаться такой службой, которой вы служили мне. Но я вынужден попросить вас послужить мне ещё раз, чтобы проводить народ в безопасное место. Вы не уйдете надолго, и когда вернётесь вместе с нашим народом, вы увидите, что всё это было сделано не зря.

— Я не уйду надолго. Мой король, а что насчёт вас?

Лорак отвернулся от него, выпуская его руки и возвращаясь обратно к трону. Ему казалось, что ступени трона стали более высоки и круты, чем когда он спускался с него только что. Когда он достиг трона, его дочь взяла его за руку. Он посмотрел в её аметистовые глаза, так напоминающие ему глаза её матери. В них он увидел страх и сомнения, но выше всего этого была отвага. Он повернулся к ожидающим четверым эльфам.

— Я останусь, — сказал он. Он позволил им переглянуться в изумлении и потом проговорил. — Я останусь. Как живет земля, так живут и эльфы. И если вы думаете, что я оставлю Землю Сильвана прислужникам Тёмной Королевы, то вы глубоко ошибаетесь.

— У меня есть план, — сказал король эльфов. Одним быстрым движением он сдернул бархатистое покрывало и показал всем шар в когтистой подставке. — Это Око Дракона и я не думаю, что кто-то из вас что-то знает о нём… — Он сделал паузу, ожидая реакции на свои слова. Никто не проронил ни слова. — Это не имеет значения. Я сам знаю, что это и верю в то, что магический ритуал, который я совершу с этим Оком спасёт нас всех. Но я все равно не буду рисковать жизнями своего народа. Таким образом я останусь здесь с небольшим отрядом Неистовых Бегунов, а моя дочь поведет вас в эвакуацию. Она же приведет вас обратно.

Внезапно он услышал, как рядом с ним прерывисто вздохнула Эльхана Звёздный Ветер. Он повернулся к ней и увидел, что краска покинула её лицо. Мраморная принцесса стояла, сложив руки на груди; её глаза расширились. На мгновение он подумал, что она откажется от своей миссии и попросит остаться с ним. Нет, она бы так не сделала. Он была дочерью короля и королевы. Она приняла бы любое его решение и возложила бы на себя любые обязательства по его желанию, особенно если дело касалось безопасности королевства. Она сделала шаг к королю и склонила голову, не как дочь, а как преданная подданная.

— С помощью лорда Гарана, с молитвами леди Эларан, с железной поддержкой лорда Кейлара и всех остальных Домов я сделаю так, как вы желаете, мой король.

Она стояла так близко, что Лорак заметил слезинку в её глазах. Никто другой не заметил эту жемчужинку горя. Они видели только принцессу, храбрость которой соответствовала её красоте, за которой они пойдут куда угодно, даже в изгнание.

В последний день месяца Осенних Сумерек, который эльфы называли Врата, небо над Заливом Куши было тяжёлым и синим как лед. Зима бродила рядом, волчий сезон, зубы которого были жестоки, когти которого ничего не знали о милосердии. Чайки кричали в небе и ветер скользил вдоль побережья, уже покрытого тонким слоем льда.

Палуба под ботинками Даламара стонала, как если бы не могла примириться с мыслью покинуть любимый Сильванести. Такие же стоны раздавались по всему периметру корабля под названием Королевский Лебедь, крики истязаемых морской болезнью и вздохи ослабевших эльфов, чьи сердца от тоски были готовы разорваться. Все остальные суда вокруг поочередно поднимали паруса и выходили в открытое море, вслед за Крыльями Эли, флагманским кораблём лорда Гарана. Скоро придет очередь и Королевского Лебедя.

Даламар перегнулся через перила и посмотрел на Фалиност, мерцающий в последнем свете дня. Чайки летали вокруг башен, как серые призраки, часто теперь посещающие пустой город. Даламар подумал, что теперь в городе живут лишь чайки и крысы. И он был недалёк от истины.

Мы все — изгнанники.

Как впечатляюще Боги Добра помогли эльфам, которые всеми способами выражали им свою любовь. Дети Сильваноса сделали для Богов всё. Они запретили все другие вероисповедания, всю иную магию в пределах королевства.

Даламар покачал головой, глядя на беспокойные воды залива. Да, многое проиграли эльфы, веря в таких богов. Эли и его клан не были достойны этой любви. Он думал о лорде Теллине, одном из многих, кто умер, веря в неверных богов. Он думал и обо всех других, Неистовых Бегунах и Наездниках Ветра, о беженцах на дороге, которые или умерли или превратились в изгнанников. Где боги, в которых они верят? Нигде.

На севере, вверх по реке от Сильваноста, остались лежать четыре книги заклинаний, три маленьких и одна большая. У него не было возможности забрать их из пещеры и теперь они остались там, ожидая пока армия Фэйр Керон не проникнет в эти места и какой-нибудь солдат не наткнется на них.

Но король спасёт город. Он спасёт королевство. Ни один из прихвостней Такхизис не посмеет вступить в сердце страны… так говорили все на борту этого судна и на всех других судах.

Так говорили все, кроме Даламара. Если вы бросаете вещь, значит вы её потеряете. И таким образом книги были безвозвратно потеряны, но он не горевал по этому поводу. Они составляли всего лишь малую часть того, что пришлось оставить в покинутом королевстве. Возможно, книги и смогли бы дать ему то, в чём он нуждался больше всего — знание, более могущественное, чем то, которому его научили бы маги Дома Мистиков. Возможно, это было бы первым знакомством с более тёмным богом, чем позволялось иметь эльфам. Какие обещания он мог бы дать за это знание Нуитари, богу Чёрной Магии, сыну Такхизис? Как он смог бы их выполнить? Даламар не знал, но всё чаще задумывался над этим.

— Смотрите! — вскрикнула вдруг какая-то женщина.

Даламар увидел, как один из моряков указывает на небо. В вышине, где пробудившиеся звёзды задавались вопросом куда это собрались все эти эльфы, небо изменило свой цвет от самого тёмно-синего до зелёного, отвратительного цвета загноившейся раны.

— Во имя Зебоим. — Прошептал матрос. Его загорелые под солнцем щёки приобрели пепельный цвет. — Во имя её морского величества, что случилось с небом?

Он упомянул имя запрещённой богини, бешеной дочери Такхизис, но Даламар отметил, что никто из поклоняющихся Эли эльфов ничего не сказал. Что мог какой-то сухопутный сказать о проблемах вероисповеданий моряку, который каждый день проживал в царстве Зебоим? Ничего. У перил собрались тёмные фигуры, матросы, Неистовые Бегуны и некоторые пассажиры. Все смотрели вверх, их лица бледными овалами сияли в темноте. Некоторые указывали пальцами на небо, другие стояли не двигаясь и, как был уверен Даламар, молились.

Воды залива разволновались сильнее, окатывая волнами побережье Фалиноста. Волны были похожи на лошадей, скачущих к берегу. Даламар задрожал. Верхушки пенистых волн имели зелёный цвет, моряки называли их Кони Зебоим. Даламар подумал о трупах, выносимых на берег после крушений судов, о мёртвых мужчинах и женщинах с запутавшимися в волосах зелёными водорослями.