Страница 29 из 146
22 июля 1766 года Анжелика прибыла в Лондон, где её ждал настоящий успех. «Королева всего два дня как приехала. Лишь только ей будет лучше, я буду ей представлена», — писала девушка отцу всего лишь через месяц после приезда. На следующее лето старик Кауфман переехал к дочери. Почти двадцать лет прожила Анжелика в Лондоне. Здесь она написала портреты английской королевы, датского короля Христиана. От заказчиков не было отбоя. Окутанные дымкой загадочности лица на её картинах полны если не красоты, то во всяком случае очарования. Салонная художница, Анжелика Кауфман, имела успех и как женщина, покоряя мужчин прекрасной фигурой, свежим цветом лица и наивными живыми глазами.
Многие современники отмечали магический взгляд художницы и её оригинальность. На Анжелику даже обратил внимание президент английской Академии художеств — Рейнольдс. Он предлагал девушке разделить его судьбу, богатство и славу. Но Анжелика испугалась гениальности Рейнольдса, она понимала, что такому таланту жена должна принадлежать всецело, а в ней ещё не угасло желание собственного самоутверждения.
Женихи, однако, не убывали, и однажды мастерскую Кауфман посетил меценат, приобретавший картины художников за баснословно высокие цены, граф Хорн. Даже привыкшая к восторгам зрителей Анжелика не смогла удержаться от довольной улыбки, слушая лестные отзывы графа о своём творчестве. Вскоре Хорн сделал ей предложение. Казалось, личное счастье наконец-то улыбнулось знаменитой художнице — блестящий молодой человек, принятый в самых уважаемых домах Лондона, богатый, обаятельный светский лев. Только старик Кауфман сразу же невзлюбил жениха, но у него не было права второй раз встать дочери поперёк дороги, поэтому, скрипя зубами, он постарался промолчать.
Вскоре граф тайно явился к Анжелике и в полном отчаянии поведал ей, что его подозревают в серьёзном политическом преступлении, в котором он, конечно, не виноват, и ему грозит позорная смерть. Только невеста может спасти графа, немедленно с ним обвенчавшись, ибо только имя Анжелики Кауфман заставит королевскую семью, нежно любящую художницу, внимательно разобраться со случаем её мужа. Наивная девушка, не искушённая в интригах, не сталкивавшаяся с подлостью, любила графа и поверила ему сразу.
Семейная жизнь, однако, не задалась. Граф требовал немедленно покинуть город, он часто не являлся домой и вообще вёл себя довольно странно. На вопросы Анжелики отвечал истериками и грубостью. Всё закончилось тем, что женщина вынуждена была переселиться обратно к отцу. Вскоре Анжелика узнала правду — муж её был авантюристом и жил под разными вымышленными именами. Последнюю свою фамилию он взял после того, как некоторое время служил у настоящего графа Хорна в Германии. На прощание муж выманил у Анжелики триста фунтов. 10 февраля 1768 года состоялся их развод. Пережив личную трагедию, художница замкнулась в себе и перестала бывать на светских раутах, только небольшой круг интеллигенции продолжал интересовать её по-прежнему. Клопшток писал одному из своих друзей: «С некоторых пор я почти влюблён в одну немецкую художницу в Лондоне — Анжелику Кауфман».
Наша героиня все больше думала о возвращении в Италию. Отец стал совсем стар и часто говорил, что хочет умереть на земле, когда-то взрастившей его. Только одно заботило Кауфмана — Анжелика оставалась совершенно одинокой. Отец сам позаботился о достойном человеке для своей дочери. По настоянию старика Анжелика вышла замуж за посредственного венецианского художника, которому к тому времени исполнилось пятьдесят — Антонио Цукки. В Италии в 1783 году Кауфман умер, а Анжелика с мужем поселились в Неаполе при дворе королевы Марии-Каролины. Но и здесь ей тяжело было жить, бесконечно эксплуатируя своё мастерство и создавая похожие один на другой портреты придворных.
Новое местожительство — Рим — подарил ей встречу с главным человеком своей жизни — с Гёте. Великий поэт по достоинству оценил оригинальность и богатый внутренний мир художницы. Долгое время их связывала нежная дружба. Анжелика писала портрет Гёте но он не удался и остался незаконченным. Мастерства Кауфман не хватило, чтобы передать гениальность немецкого титана.
Уходил в прошлое галантный век. Вместе с ним старилась и медленно угасала Анжелика Кауфман. Одинокая, забытая всеми она умерла на руках своего дяди 5 ноября 1807 года.
ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА ДАШКОВА
(1744—1810)
Княгиня. Участница государственного переворота 1762 года, приведшего на престол Екатерину II. С 1769 года более 10 лет жила за границей, встречалась с Вольтером, Д. Дидро, А. Смитом. В 1783—1796 годах была директором Петербургской Академии наук и президентом Российской академии. Автор «Записок».
Трубы исторической славы возвещали о ней, как об «учёном муже и президенте двух российских академий». И если кто-либо в самом приятном сне не мог грезить о большем возвышении, если кому-то приходилось карабкаться к вершинам земной славы, обдирая ногти до крови от напряжения, то Екатерина Дашкова, по иронии случая, больше всего желала для себя обычной женской судьбы: мужа, детей, семейного очага, где царствует любовь, только любовь… Как призрачная тень мелькнула в жизни нашей героини небесная благодать, поманила, подразнила и оставила в одиночестве.
Пятнадцатилетняя графиня Воронцова выходила замуж по большой любви. Она и слышать не хотела ни о каких «неприятных обстоятельствах». Жених Михаил Дашков, поручик Преображенского полка, красавец, увлёк одну из барышень многочисленного семейства Воронцовых, вступил с ней в связь, и дело едва не кончилось скандалом. Однако для влюблённой, напористой Екатерины подобная история не показалась достойным поводом отсрочить свадьбу. Злые языки в Петербурге поговаривали, будто на балу, когда Дашков неосторожно рассыпался в комплиментах перед молоденькой графиней, девица Воронцова не растерялась, позвала дядюшку-канцлера и сказала: «Дядюшка, князь Дашков делает мне честь, просит моей руки».
Но чего бы ни придумывали сплетники, этот, казалось, не слишком удачный брак принёс радость обоим супругам. Екатерина с головой окунулась в омут безумной любви, а Михаил с радостью принял страстное обожание умной женщины. Наша героиня забросила свои прежние увлечения — книги, энциклопедии, словари. Надо сказать, что такая юная особа, каковой являлась Екатерина, успела сама собрать ко времени замужества одну из самых больших частных библиотек России. Да не просто собрать, а ещё и тщательно изучить многочисленные фолианты. И среди мужчин более почтенного возраста немного нашлось бы в России XVIII века столь широко образованных людей. Но семья, любовь заставили Дашкову понять, что есть вещи гораздо более приятные, нежели корпение над книгами. От размышлений о Вольтере и Монтене она охотно отошла к заботам о дорогом муже и терзаниям низменной ревности. Однажды заболевший Дашков, чтобы не волновать родственников, не поехал домой после очередной командировки, а решил отлежаться у тётки. Узнав об этом, уже начавшая рожать Екатерина, превозмогая страшную боль, поехала к мужу и даже самостоятельно поднялась к нему по лестнице. Через час после встречи с Михаилом она уже стала матерью. По поводу этого случая можно сказать лишь то, что не зря верность и самоотверженность русских женщин стали темой для многочисленных литературных произведений.
В Москве, где прошли первые годы счастливого замужества, Екатерина с грустью вспоминала свою венценосную подругу, тёзку Екатерину. С первого знакомства они прониклись взаимной симпатией, выделили друг друга из довольно серой массы особ слабого пола — созданий мелких и пустых, интересовавшихся лишь «булавками» да свежими сплетнями двора. Дашкова понимала, что с возвращением в Петербург домашняя жизнь для неё закончится, зато она получит возможность вновь видеться с молодой императрицей, к которой она наряду с безграничным восхищением её умом испытывала и глубокую женскую жалость. Подруга страдала от глупости и деспотизма своего высокопоставленного мужа и часто рыдала на плече Дашковой, поверяя наперснице самые сокровенные свои чаяния. Курьёзность ситуации заключалась ещё и в том, что любовницей Петра III и, больше того, самым близким ему человеком была родная сестра Дашковой — Елизавета Воронцова. Однако даже это обстоятельство не помешало тому, что две Екатерины — «большая» и «маленькая» — были чрезвычайно близки друг другу.