Страница 88 из 107
Нигилистический разгул по отношению к культурному достоянию нашего прошлого был, к сожалению, довольно-таки моден среди части интеллигенции в 20-е годы. Стоит ли говорить, что все подобные извращения находились в глубочайшем противоречии с ленинскими указаниями о бережном отношении ко всем духовным богатствам, накопленным человечеством. Тогдашние бойкие поборники всего «левого» в искусстве старательно избегали даже поминать известное высказывание В.И. Ленина на этот счет в речи на III съезде комсомола. Этих (и подобных) ленинских слов они не вспоминали. Зато страницы журналов «ЛЕФ» и «На посту» буквально пестрели трескучими цитатами Троцкого, и цитаты эти заключались в торжественные рамки и набирались самым крупным шрифтом. Поистине трудно переоценить тот вред, который причинил развитию нашей культуры троцкизм, во главу угла своей «теории» поставивший глубочайшее отвращение к нашему народу, его опыту, традициям, обычаям, его истории.
Истории нашего народа в ту пору особенно досталось. В этой связи я не могу не возразить своему уважаемому коллеге А.Н. Сахарову, участнику нашей дискуссии. В его содержательной статье дается, в частности, высокая оценка работам М.Н. Покровского, известного историка, наиболее активная деятельность которого пришлась как раз на 20-е годы. Покровский и его последователи установили в ту пору подлинную монополию в исторической науке, весьма сурово расправляясь со всеми инакомыслящими. Покровский и его «школа» поставили перед всей историей России жирный знак минус и размашисто переписывали эту историю по принципу «от противного». Так, в деятельности великого преобразователя России Петра I Покровский усмотрел только пьянство да сифилис. В его очерках русской истории (которые правильно было бы назвать очерками антирусской истории) почти не упоминались Суворов и Кутузов, Севастопольская эпопея 1854– 1855 годов и многие иные лица и события, ставшие (и оставшиеся!) священными для всякого гражданина-патриота.
Наша партия пресекла эти нигилистические извращения в советской исторической науке, и сам Покровский в конце жизни (он умер в 1932 году) частично признал свои заблуждения. Нельзя, однако, забывать об этих заблуждениях, только хорошая память сможет предохранить нас от повторения подобных же ошибок в будущем. История всегда была и остается теснейшим образом связанной с политикой. Относительно того же Покровского уместно напомнить: видимо, не случайно он вместе со своим другом Бухариным в критические дни заключения Брестского мира стал одним из руководителей антиленинской фракции «левых коммунистов». Тех самых «левых коммунистов», которые готовы были пойти на гибель нашей страны и советской власти во имя призрачной надежды на то, что Россия послужит спичкой для костра грядущей мировой революции. Как видно, отношение к прошлому и настоящему органически связано.
Теперь ясно видно, что в деле борьбы с разрушителями и нигилистами перелом произошел в середине 30-х годов. Сколько бранных слов обрушено было задним числом на эту историческую эпоху! Любителям вздыхать о «золотом веке», который якобы царил в литературно-художественных салонах 20-х годов, всем тем, кто кроме этих самых салонов и видеть ничего не хочет в нашей культуре и народной жизни, – всем им полезно напомнить, что именно после принятия нашей Конституции, которая законодательно закрепила огромные социальные сдвиги в стране и в обществе, возникло всеобщее равенство советских граждан перед законом. И это было гигантским нашим достижением. Навсегда исчезло подразделение людей на различные категории при поступлении на работу, на государственную службу, в армию, при приеме в учебные заведения. Все честные трудящиеся нашей страны отныне и навсегда оказались слитыми в единое и монолитное целое. Мне кажется, что мы еще до сих пор не осознали всю значимость гигантских перемен, случившихся в ту пору.
Эти перемены оказали самое благотворное влияние на развитие нашей культуры. Модернистским извращениям был положен предел. Глумлению над прошлым Родины и ее народа уже более не оставалось шансов на успех. Поистине символичным для тех лет стал известный плакат: советский танкист в шлеме, поднимаясь из танковой башни, смотрит вдаль, приложив ладонь ко лбу, а за ним, в глубине плаката, возвышается знакомая фигура бородатого и широкоплечего васнецовского богатыря с тем же жестом руки, с тем же настороженным и смелым взглядом… Плакат этот – о тех самых танкистах, которые грудью встретили вскоре страшную вражескую лавину. И опять-таки не случайно, что в тревожные дни ноября 1941 года нам напомнили об Александре Невском и Дмитрии Донском, Козьме Минине и Дмитрии Пожарском, Александре Суворове и Михаиле Кутузове. Поистине, прошлое и настоящее неразрывны!
Однако нет-нет да возникают рецидивы брюзгливого нигилизма в нашей нынешней литературно-критической практике. Конечно, у сегодняшних разрушителей не тот размах, что прежде, да и условия нашей жизни изменились не к их выгоде. Но вирус, как видно, живуч. Не так уж давно появилась печально знаменитая статья, в которой многие факты нашего давнего и недавнего прошлого походя объявлялись легендами. Сколько было шума, какие разгорелись страсти! А отчего? А оттого лишь, что одному столичному литератору довелось продемонстрировать свою «смелость» в области истории. И «Аврора», мол, не стреляла 25 октября 1917 года, и того не было, и этого… Не хочу возвращаться к тем уже отшумевшим баталиям, но все же почитаю себя обязанным напомнить читателям: в фундаментальных академических исследованиях советских историков давно и безусловно установлено, что выстрел из носового орудия «Авроры» был! Был! И штурм Зимнего дворца, и баррикада из поленьев на Дворцовой площади, и даже такая забавная деталь тех незабываемых дней, как женский ударный батальон, неудачно пытавшийся спасти Керенского, – все это были подлинные исторические обстоятельства. И что из того, что в иных наших романах и в особенности кинофильмах этот штурм показан бутафорски и просто неверно? Кстати говоря, уж если речь зашла о фильмах, то позволительно будет сказать, что из всех известных мне кинолент на сюжеты революции наиболее произвольным обращением с реальными фактами отмечена известная картина С. Эйзенштейна «Октябрь». Но наши нынешние скептики почему-то никак этой темы не касаются. А жаль. Вот уж где широкое поле для обличения всяких ошибочных «фактов» и «легенд».
Сейчас в нашей стране сложились необычайно благоприятные условия для неспешного и глубокого осмысления и изучения прошлого и настоящего в жизни Отечества. Мы покончили с суровым догматизмом давно минувших лет и с легкомысленным шараханьем времен не столь уж давних. Что ж, перефразируя слова Ф. Достоевского, можно сказать, что мы даром времени не теряли. Народы нашей страны за полвека, минувшие со времен Великого Октября, изрядно накопили всякого опыта. В нашей истории бывало, что враг подходил к Москве, случалось, что и самую Москву заполоняли в оные времена высокомерные и презрительные иноземцы. Но недаром записано в старой русской летописи, записано тогда, когда на берегах Москвы да Яузы стояли еще непроходимые леса: «погибоша аки обре…».
Наша советская интеллигенция не зря именуется ныне народной интеллигенцией. Наша задача – хранить и оберегать вечные ценности народного бытия, активно участвовать в великом деле созидания самого справедливого общества на земле – коммунизма. Именно в этом мне видится профессиональный долг всей отечественной гуманитарии.
«Молодая гвардия», 1970, № 8