Страница 35 из 58
Вариант второй гласил: если насилие неизбежно, то расслабьтесь и представьте, что это не насильник вас имеет, а вы насильника. Я остановилась именно на нем.
Вместо того чтобы отбиваться или еще как-то демонстрировать свое несогласие с происходящим, я перешла к активным действиям. В конце концов, чисто внешне Женька мне все еще нравился. А что касается его мерзкого характера, то мне с ним детей не крестить. Кстати, дети…
— Надеюсь, хоть презервативы у тебя есть, герой-любовник? — как можно более цинично поинтересовалась я. Анджей моментально залез куда-то под подушку и продемонстрировал упаковку с грудастой девицей.
— Не рвущиеся! Можешь поверить на слово.
— Верю. Только учти: презервативы не рвутся. Они лопаются от удовольствия.
— Не знаю как там насчет вашего удовольствия, но я все же предпочитаю не обмениваться интимной флорой и фауной с всякими малознакомыми женщинами, — прошипел он сквозь зубы.
— А что: уже есть, чем обмениваться? Так ты, парень, мичуринец, как я посмотрю!
Анджей ничего не ответил, но так втиснул меня в матрац, что мои бедные ребра явственно скрипнули. Еще один любитель крепких объятий — что ж мне на них так везет!
Описывать, что последовало после, не буду. На нормальный интим, как любят изображать это в мелодрамах, наша боевая схватка мало походила. Достаточно того, что как только Анджей случайно или специально делал мне больно, я тут же с оттягом полосовала ногтями его спину. Схватив мои руки, он было обрадовался, что уж теперь-то может делать со мной что угодно. И просчитался. Кусаюсь я, между прочим, так же виртуозно, как и царапаюсь.
Конечно же, нормально выспаться с этим маньяком мне не удалось. Хорошо хоть удалось вовремя проснуться и привести себя в более-менее человеческий вид. Далось мне это с определенным трудом. Если синяки под глазами еще как-то удалось загримировать с помощью любимого тонального крема, то вот истерзанные губы, полыхающие кумачом, все равно просвечивали через помаду телесного цвета. Но мне было не до эстетики: я должна была успеть забрать камеру, пока Толя будет совершать променад по магазинам.
Толя не подвел. Ровно в четверть одиннадцатого он вышел из дома. Я опрометью бросилась в подъезд, разобрала конструкцию на люстре, схватила камеру и выскочила наружу. Уф, кажется, никто меня не заметил. Хоть какая-то радость в это утро.
Когда я вернулась, Анджей только-только продирал глаза.
— А ты, оказывается, горячая штучка, — лениво процедил он сквозь зубы. — Конечно, уступаешь профессионалкам, но очень даже ничего.
— А я исключительно в любительской лиге выступаю, — парировала я. — Что в работе, что в личной жизни. Профессионалы отдыхают, — и я кивнула в сторону кровати. Мол, в то время как любитель уже на ногах, профессионал все еще валяется в постели.
Анджей намек понял, и тотчас поднялся. Даже полотенце вокруг бедер не обмотал ради приличия. Или он считает себя Апполоном Бельведерским? Я демонстративно отвернулась и вышла из комнаты.
Да, чувствую, попортит мне еще крови Анджей, ох — попортит!
Пока этот доморощенный секс-террорист плескался в ванной комнате, я поставила «Сонькину» кассету на воспроизведение. На ускоренной перемотке дошла до того места, как в кадре появился Толя. Остановила перемотку и запустила пленку на нормальной скорости.
Самого Толю видно было неважно: то макушка промелькнет, то ухо. Да и изображение какое-то размытое. Все-таки неверный я камере наклон придала, надо было покруче ее вниз направить. Зато звук удался на славу. Было слышно, как Толя шаркает тапками по бетону, бьет чем-то по стене и матерится. Зло, отчаянно. Я как услышала — прямо бальзам на душу пролился. Подергайся, дружок, подергайся.
Кстати, единственной приличной фразой, которую мне удалось разобрать во всем потоке Толиной матерщины, была: «Куда ты это засунул, старый маразматик»? Вот, что и требовалось доказать. «Старый маразматик» — это, без сомнения, мой дедушка. «Это» — бриллианты, доставшиеся деду от Евдокимыча. Никакой ремонт Толя и не собирался делать, просто это был единственный подходящий предлог, объясняющий его нездоровый интерес к стенам моей квартиры. Ну все, держись и не падай! Я тебе все припомню: и «старого маразматика», и меня — «стерву», «сучку» и «мерзавку». Остальные эпитеты Толи в свой адрес не привожу по цензурным соображениям, уж извините.
В итоге после просмотра кассеты настроение у меня было боевое, но поганое. Боже мой, все мужики — сволочи, ни одного нормального нет! Что Толя, что Тема, что Анджей — те еще стервецы! И все на мою голову! Интересно, мне когда-нибудь повезет встретить хоть один приличный тип из всего мужского поголовья? Или я к себе лишь одних уродов притягиваю?
— Что у нас сегодня на обед? — поинтересовался внезапно материализовавшийся за моей спиной Женька. Между прочим, еле выдержки хватило, чтобы не вздрогнуть. Терпеть не могу, когда ко мне вот так подкрадываются. Так и заикой стать недолго.
— Вот уж не знаю, что у вас сегодня на обед.
— Поправь меня, но если я не ошибаюсь, кто-то обещал заниматься готовкой.
— А кто-то пообещал Тамаре оперативно поработать и выдать на-гора исправленные серии.
— И что?
— А то, дорогой мой человек, что пахать на мне, свесив ножки, у тебя не выйдет. Как человек с высшим экономическим образованием, предлагаю перейти на рыночную модель отношений: ты мне, я тебе.
— Поясни-ка, подруга…
— Я приготовлю нам поесть — без проблем. Но ты должен придумать, куда испарился Семен, и прописать соответствующие поэпизодники. Диалоги к ним, так и быть, я беру на себя. Настоятельно рекомендую воспользоваться моими вчерашними наметками — сэкономишь массу времени.
— А не слишком ли ты многого хочешь? Взвалила на меня основную работу и рада?
— Ну, насчет основной работы — не зарывайся. Я, между прочим, вчерне перелопатила весь материал, наметила все точки входа-выхода Семена и упоминания о нем в диалогах других персонажей. Тебе осталось лишь поочередно переделать все критичные места. А их, между прочим, не так уж и много набралось, по моим прикидкам десятка два — два с половиной.
— А не шла бы ты, дорогая, лесом?
— Могу и пойти. Только по другому адресу. Приеду на работу, и когда Тамара спросит, что происходит, скажу ей, что ты в игре не участвуешь по причине недовольства полученным заданием. И заметь: нисколько не покривлю душой.
— Ну, если разговор принял такое направление, то мне не остается выбора. Ладно, в этот раз так и быть прокатит, но на будущее учти: больше шантажом от меня ничего не добьешься.
— Опять неверные акценты. Я тебе уже объясняла: это не шантаж, а чистая экономика. Учи матчасть, студент!
Интересно: подеремся мы с Женькой сегодня или все-таки удержимся от членовредительства? По-моему, обстановка накалилась дальше некуда. И чем это все закончится — тоже неизвестно. Ничего, сегодня уже вторник, следовательно, четверг уже послезавтра. Уж два дня под одной крышей с Анджеем как-нибудь вытерплю.
Позавтракав бутербродами, Женька плюхнулся за компьютер и добросовестно начал вычитывать посерийники с моими пометками. Я же, подумав, улеглась обратно в постель.
— Ты чего это спать завалилась? Мне что, одному пахать?
— Вчера вечером в одиночку пахала я, теперь твоя очередь. Все равно пока не придумаешь, куда заслать Семена и не подготовишь базу под диалоги, мне делать нечего.
— А обед?
— Да не денется никуда твой обед! Полежу часик-другой, и пойду на кухню. Я, между прочим, тоже сторонник здорового домашнего питания. А теперь все, не мешай мне.
Анджей ничего не ответил, лишь скептически пожал плечами и вновь повернулся к монитору. Чудеса, да и только.
Проспала я, если верить будильнику в изголовье кровати, целых три с половиной часа. Что удивительно — Анджей меня ни разу не потревожил. И из-за компьютера тоже не выходил, судя по всему. Застыл перед экраном и что-то напряженно вычитывал. Я тихонечко встала и, как обещала, отправилась готовить обед.