Под потолком небес

И все-таки Дашкино поведение весьма загадочно. Надо будет ее при случае расспросить, какая муха ее вдруг укусила. Взяла и убежала ни с того, ни с сего.

— Слушай, а ты со своей Дашкой давно знакома? — спросила Ланка, наводя маникюр.

— Да с первого курса, а что?

— Странно, что вы с ней дружите.

— Это еще почему?

— Она не такая, как мы. Она — высокомерная, слишком много о себе думающая. Воображала, одним словом. И зазнайка.

— Ланка, да ты что! Ты бы видела, как она меня сегодня защищала! Марианну словно в кипяток окунули, такая она была красная, когда от Дашки выскочила!

— Не знаю, не нравится она мне. Хотя если это твоя лучшая подруга, то я лучше просто помолчу. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя с ней были неприятности.

— Это еще почему?

— Я, кажется, ей тоже не понравилась. Эй, что с тобой? Ты себя хорошо чувствуешь? Наташка, не пугай меня, Наташка, я сейчас скорую вызову, подожди чуть-чуть…

А у Натальи все плыло перед глазами, Ланка раздвоилась, потом ее уже стало целых три, видимо, сегодняшнее перенапряжение сыграло свою роль. Наташка была так слаба, что даже не нашла, что бы такое возразить, когда врач «скорой» сказал, что забирает ее в больницу. На сохранение.

Более-менее в себя она пришла только в приемном покое. Дверь в кабинет, куда отнесли ее бумаги, была приоткрыта, и Наташка слышала все, что там говорят. А говорили очень даже неприятные вещи:

— Ну и куда ее нам привезли, скажите на милость? Роддом переполнен, нет бы в соседний положить, все к нам норовят. Полис у нее хоть есть? Или «возьмите за Христа ради, люди добрые, помираю»?

— Да вроде есть. Вот он.

— Ну, хоть с этим легче. А что там?

— Да давление подскочило, плюс носовое кровотечение.

— Черт, как не вовремя! Куда же мы ее положим? 112-я как у нас поживает?

— Забита. Даже дополнительную койку поставили.

— А 115-я?

— Та же история.

— Так мы же из нее только вчера женщину выписали.

— Ну и что, сегодня туда другую положили. Часа четыре назад, плановая.

— Слушай, а что у нас в инфекционном отделении делается?

— Два места свободны у рожениц.

— Вот туда и положим, не в коридоре же ее оставлять!

— Ага, будем делать вид, что лечим.

При этих словах Наташка едва не хлопнулась в обморок. В настоящий. Единственное, о чем она сейчас мечтала — это вырваться отсюда и бежать со всей возможной скоростью. Жаль только, что организм вел себя, как настоящий предатель: так хреново, как сейчас, Наталье в жизни еще не было.

Как овцу на заклание, ее повели в инфекционное отделение. Сказать о том, что она вот-вот лишится чувств, Наталья побоялась, интуитивно догадываясь, что этим сообщением она вряд ли обрадует мрачную медсестру, топающую вперед по потрепанному коридору мерзкого яичного цвета.

В палате ей указали на койку и удалились, не сказав более ни слова.

— Что, стафилококк? — приподняла на Наталью внимательный и настороженный взгляд совершенно необъемная толстушка на кровати напротив (впрочем, Наташка сейчас мало чем уступала ей в размерах).

— Да нет, я просто на сохранении. У меня давление подскочило, вот на скорой и привезли.

— А что, инфекции нет? Тогда почему к нам?

— У них больше свободных мест не было.

— Вот дают! — хохотнула словоохотливая соседка. — А меня Аней зовут. Да ты ложись, ложись, видно же, что из последних сил держишься. Тебя звать-то как, горемыка?

— Наташа.

— Ох, Наташка, где наша не пропадала! Ты не трусь, мы хоть и находимся в инфекционном, но заразу здесь просто так не подцепишь, так что за себя не переживай. Я же по глазам вижу, что боишься.

— Боюсь, — честно призналась Наталья, чем окончательно расположила к себе Аню.

За их разговорами прошло больше часа, пока о Наталье наконец-то вспомнили. Еще раз померили давление, дали пригоршню каких-то таблеток и снова ушли.

— Так, чем это нас тут потчуют? Ага, это от кровотечения, хотя и считаются витаминами, это просто витамины, это успокоительное. А вот и от давления, судя по всему. Тебе какую дать, или все сразу?

— Только от давления и от кровотечения. А как ты в них разбираешься, они же без упаковок?

— Полежи в больницах и роддомах с моё, еще и не таким фокусам научишься. А у тебя что, выделения начались?

— Нет, кровь носом идет.

— А, знакомая ситуация. Ерунда это все, наплюй и разотри. А сюда попала наверняка из-за нервов, спорим? Поругалась с мужем или с родителями, и все понеслось. Или я не права?

— И права, и не права. Поругалась с преподавательницей, а мужа у меня нет. И родители далеко.

— Да, несладко тебе придется. А еще родственники есть?

— Сестра. Я сейчас у нее живу. Классная девчонка. У нее у самой парень подрастает, в апреле годик будет.

— И что, тоже без мужа?

— Тоже.

— Ох, девчонки-девчонки, ну что же вас на приключения тянет, сами же потом расхлебываете! Ведь сама такая же дурочка была, как и вы: в пятнадцать забеременела. Так моя первая дочка и на свет появилась. А вот сейчас со вторым лежу. Ну, этот как полагается — в законном браке и все прочее. Мужик у меня классный, дочку как свою любит. Повезло мне с ним.

— А что ты так рано сюда попала? Я думала, что в роддом только с началом схваток отправляются, а вы все здесь лежите и вроде бы не сильно торопитесь рожать.

— У меня ложная тревога, воды не отошли, а схватки вроде как начались, а потом утихли. Но нашли инфекцию и решили оставить здесь, пока не рожу. У Алены переношенная беременность, она со дня на день родить может, а у Маши — самое начало родов, ее минут за сорок до тебя к нам привезли. Машенька, как ты там?

— Да все в порядке, уже двадцать пять минут.

— Как будет восемь-десять минут — заберут в предродовую.

— А вы про что?

— Да про время между схватками. Сначала где-то одна в час, потом все чаще и чаще, а потом уже рожаешь.

— Ой, я что-то не сообразила. Совсем плохая стала.

— Да по тебе уже не скажешь. Вот когда тебя привели, то да, ты была больше на кисель похожа, а сейчас просто на глазах оживаешь. Мой тебе совет — ты здесь постарайся не задерживаться, говори, что чувствуешь себя хорошо, все в порядке, и прочее. Лучше дома валяться перед телевизором, чем здесь больничные миазмы нюхать. Что для тебя, что малыша пользы в этом — никакой.

— Да это я сплоховала, надо было говорить, что от госпитализации отказываюсь, а я сидела, как китайский болванчик, и молчала.

— Ну, больше ты такой глупости не сделаешь. Хотя с другой стороны — может быть, оно и к лучшему, что сюда попала. Завтра тебя осмотрят и точно скажут, все ли в порядке. Тебе же спокойнее будет, согласись!

— Наверное.

— Кстати, здесь телефон бесплатный в конце коридора, можешь пойти позвонить кому хочешь.

— Ой, как здорово! А то Ланка, наверное, волнуется, да и подруге весточку передать надо: может быть, навестит.

— Тогда вперед. Выходишь из палаты и направо до конца. Там поворачиваешь налево и носом упираешься в телефон.

— Спасибо за навигацию, поползу!

— Ну, давай, двигай!

Согласно полученным от Анюты инструкциям Наталья уже через минуту крутила старомодный телефонный диск, названивая домой. Ланка искренне обрадовалось, что сестре уже полегчало, обещала заскочить послезавтра, «если только тебя раньше не выгонят». А для Дашки известие о том, что Наташка в больнице, было настоящим потрясением. Охать и ахать было не в ее характере, но даже она сейчас отпустила несколько неласковых слов в собственный адрес по поводу того, что «не сообразила, что происходит с этой излишне переживающей гагарой». Она сказала, что обязательно приедет завтра, и спросила, что привезти с собой. Когда Наталья закончила свои разговоры, то ей даже как-то светлее на душе стало: она не одна, о ней помнят и о ней заботятся. Приятно, черт побери!

Через два часа повели рожать тихую Машу, потом всем принесли вечернюю порцию лекарств и витаминов (Наташка опять половину отправила в мусорную корзину, руководствуясь подсказками опытной Анюты). Глаза слипались просто катастрофически, поэтому уже в десять вечера Наташка спала.