Страница 5 из 20
Убасакура
Лет пятьсот назад в деревне Асамимура, что в округе Он-сенгори провинции Ийо, жил один добрый человек по имени Токубей. По всему выходило, что родился он под счастливой звездой. Упорным трудом ему удалось накопить много денег. По натуре же он был честным и справедливым. Так что не было ничего удивительного в том, что жители деревни выбрали его своим мураоса[15]. И лишь в одном ему отказали боги: дожив до сорока лет, Токубей так и не познал радость отцовства. В этой деревне находился знаменитый храм, называвшийся Сайхойи. Он был посвящен всесильному божеству Фудо-Мйо-О, Токубей вместе со своей женой каждый день посещали это священное место и возносили свои молитвы в надежде на то, что божество смилостивится над ними и они обретут радость и опору в своей дальнейшей жизни.
И вот, как это часто бывало в те времена, их мольбы были услышаны и в семье Токубея родилась дочь. Цуйу — такое она получила имя. Малышка росла очень быстро, и материнского молока скоро стало не хватать. Тогда для своей ненаглядной староста нанял кормилицу. Ее звали О-Содэ.
Когда же в возрасте пятнадцати лет О-Цуйу превратилась в веселую очаровательную девушку, глядя на которую радовался взгляд каждого жителя Асамимуры, к ней подкралась болезнь. Ее обследовал деревенский врач, затем был приглашен знаменитый врач из столицы провинции Ийо, — но оба они сходились на одном: О-Цуйу должна умереть.
Услышав об этом, ее кормилица О-Содэ, любившая девушку так же сильно, как ее любили родные отец и мать, пошла в храм Сайхойи. Там она обратилась со словами, горячими от ее слез, к всесильному Фудо-Сан. О чем она молилась, о чем просила Божество, вы скоро узнаете.
Прошел двадцать один день с тех пор, как врачи вынесли свой приговор. И не было в округе человека более печального, чем Токубей. А О-Содэ каждый день все это время приходила в храм Сайхойи и о чем-то все просила, просила Фудо-Сан.
Неожиданно О-Цуйу полностью выздоровела и стала еще краше. Токубей решил отпраздновать это счастливое событие богатым пиром, на который он позвал всех жителей деревни. Но тем же вечером после празднества кормилице О-Содэ вдруг стало плохо. Она лишилась чувств. Позвали врачей, и те сказали, что бедная женщина умирает. У постели О-Содэ собрались Токубей со своей женой и О-Цуйу. Опять горе и плач завладели домом старосты.
Постепенно сознание вернулось к бедной О-Содэ, и, глядя на окружающих ее, она прошептала:
— Вот и пришло время сказать вам то, о чем вы не знали. Мои молитвы были услышаны. Ведь я просила всесильного Фудо-Сан о том, чтобы он разрешил умереть мне вместо нашей О-Цуйу. И мне была оказана эта великая милость. Я счастлива и прошу вас не горевать о моей кончине.
В комнате воцарилось молчание после того как были произнесены эти слова. О-Содэ о чем-то задумалась, вздохнула и снова заговорила, теперь совсем еле слышно:
— За мной остался один долг. Там, в храме Сайхойи, я пообещала Фудо-Сан, что посажу сакуру[16] в саду около его священных стен. Я хотела, чтобы это дерево росло в знак моей благодарности и в память того, что здесь произошло. Но вы видите, я уже не в состоянии сделать это сама. Поэтому я прошу вас исполнить мой обет вместо меня. Дорогие мои друзья, прощайте и не забывайте, что для меня было счастьем умереть вместо О-Цуйу.
После похорон О-Содэ Токубей выбрал молодое вишневое дерево. Оно было самым красивым из всех росших в провинции Ийо. Всей семьей оно было посажено в прекрасном саду у стен храма Сайхойи. Деревце хорошо прижилось. А уже на следующий год, на шестнадцатый день второго месяца, в печальную годовщину смерти О-Содэ, оно вдруг расцвело самым чудесным образом. И так оно продолжало цвести подряд двести пятьдесят четыре года, расцветая каждый раз на шестнадцатый день второго месяца. Бело-розовые цветы этой сакуры были точь-в-точь как соски женской груди, переполненной молоком. И люди прозвали ее Убасакура, что означает: вишневое дерево кормилицы.
Тайна
Очень давно в провинции Тамба жил богатый купец по имени Инамура Генсуке. У него была единственная дочь, которую звали О-Соно. Она росла очень красивой и такой умной, что отец стал подумывать над тем, как бы дать своей любимице образование получше того, которое мог ей предложить их простой деревенский учитель. Поэтому Инамура и поручил О-Соно заботам надежных сопровождающих и послал ее в Киото, где она должна была, находясь в хорошем обществе, приобрести манеры столичной дамы. Прошло несколько лет, и девушка вернулась домой. А еще через какое-го время ее выдали замуж за друга их семьи, тоже богатого купца, — Нагарайю. С ним О-Соно жила очень счастливо почти четыре года и родила единственного ребенка — мальчика. Однако у всех есть своя карма. Зимой молодая женщина простудилась, заболела и, несмотря на все усилия врачей, умерла.
Вечером после похорон О-Соно ее маленький сын сообщил собравшимся на поминки, что его мама вернулась и сейчас находится в верхней комнате дома, которая раньше была ее спальней. Что она улыбнулась ему, но ничего не сказала, поэтому он испугался и убежал. Нагарайя в сопровождении слуг тотчас поспешил в верхнее помещение и здесь при свете маленькой лампы, зажженной перед святынями, все действительно увидели фигуру умершей матери. Она как бы висела перед тонсу[17], в котором все еще находились ее одежды и украшения. Голова и плечи были видны вполне ясно, но вниз от талии фигура становилась все тоньше и постепенно исчезала. Это походило на неполное отражение, прозрачное, как тень на поверхности воды.
Люди были испуганы видением и торопясь и толкаясь покинули комнату. Собравшись внизу, все стали обсуждать увиденное. Тогда мать Нагарайи, мужа О-Соно, сказала:
— Женщины всегда так привязаны к своим платьям и безделушкам. Вероятно, и О-Соно не исключение. Может быть, она вернулась, чтобы еще раз на них посмотреть. Я слышала, что многие умершие поступают так до тех пор, пока их вещи не будут переданы в приходской храм. Давайте подарим их нашему храму, и тогда душа усопшей, возможно, найдет успокоение.
Все согласились, что необходимо поступить именно так, и как можно скорее. Поэтому на следующее утро все ящики были опустошены, а платья и украшения О-Соно перенесены в храм.
Но ночью она появилась опять, как и накануне остановившись перед тонсу. Следующей ночью произошло то же самое, как и следующей, и каждой ночью после следующей. Дом стал домом, где живет страх.
Свекрови О-Соно пришлось снова идти в храм. Там она рассказала обо всем случившемся его настоятелю, очень старому человеку, и попросила совета. Этот образованный глава священников по имени Дайген Ошё выслушал перепуганную женщину и сказал:
— В комнате, в самом тонсу или около него, должно находиться нечто, о чем беспокоится душа умершей О-Соно.
— Но мы полностью опустошили все ящики, — ответила старая женщина, — в тонсу ничего не осталось.
— Хорошо, — промолвил Дайген Ошё, — сегодня вечером я сам приду в ваш дом, поднимусь в ту комнату и посмотрю, что можно сделать для вас и для нее. Но ты должна отдать распоряжение, чтобы ни один человек из домашних не смел войти туда, пока я не позову.
После захода солнца старый священник постучался в дом Нагарайи. Его провели наверх, где он остался один, читая священные сутры[18]. Но ничего не произошло вплоть до Часа Крысы[19]. Когда же он наступил, перед тонсу бесшумно возникло очертание фигуры женщины. Ее лицо было очень печально, а взгляд прикован к тонсу.
Настоятель храма произнес священную формулу, предписанную в таких случаях, и обратился к фигуре, употребив ее каймиё[20]:
15
Мураосо — староста в японской деревне.
16
Сакура — сорт японской вишни.
17
Тонсу — предмет меблировки, аналогичный нашему комоду.
18
Сутры — в буддийском каноне проповеди Будды, записанные его учениками
19
Час Крысы — первый час ночи, согласно древнему японскому исчислению. Он соответствовал времени между полуночью и двумя часами утра (один древнеяпонский час примерно равен двум современным).
20
Каймиё — имя согласно буддийской традиции, даваемое умершему взамен Цокумиё — его обычного имени