Зеркальное отражение

– А где твой Догин возьмет деньги на все эти чудеса? – спросил Петр. – Наше маленькое гнездышко здесь обошлось в двадцать пять миллиардов рублей! Неужели ты действительно веришь, что, если Догин одержит победу на выборах, он срежет жирок с правительственных чиновников и с иностранных предпринимателей?

Выпустив дым, Павел кивнул.

Нахмурившись, Петр ткнул большим пальцем через плечо.

– Я услышал там совсем другое. Номер два говорил со своим помощником о ворах в законе. Вот где он собирается доставать деньги, а это очень опасный путь...

"Фольксваген" резко дернулся, перегораживая микроавтобусу дорогу. Павел инстинктивно, что есть силы, нажал на тормоз и выкрутил руль вправо. В этот самый момент послышался глухой хлопок, и из-под приборной панели повалил густой зеленый дым.

– В чем дело?.. – закашлялся Петр.

– Опустите стекло! – задыхаясь, крикнул один из сидящих сзади.

Но Павел уже повалился на рулевое колесо, теряя сознание. В неуправляемый микроавтобус сзади врезался грузовик.

Навалившись на него всей своей массой, грузовик швырнул микроавтобус на "Фольксваген", успевший перестроиться в правый ряд. Микроавтобус зацепил легковушку левым краем переднего бампера, царапая ей правый бок и высекая искры. Развернувшись поперек моста, он наскочил на невысокое бетонное ограждение и вздыбился вверх, подчиняясь неумолимому давлению грузовика. Правая покрышка взорвалась, ось перепрыгнула через ограждение, и микроавтобус повалился передом вниз, в покрытую рябью реку.

Упав в воду, микроавтобус простоял довольно долгое время вертикально, затем с громким шипением завалился на крышу. Из всех щелей вырвались потоки пара и пузырьков воздуха, смешиваясь с редеющим зеленым дымом. Некоторое время перевернутый вверх колесами микроавтобус держался на поверхности, но в салоне уже вовсю хозяйничала вода.

Коренастый водитель грузовика и молодая блондинка, сидевшая за рулем "Фольксвагена", были первыми, кто подбежал к сломанному ограждению. К ним присоединились другие водители, выскочившие из своих машин.

Ни коренастый мужчина, ни женщина не сказали друг другу ни слова. Они лишь проводили взглядом микроавтобус, уплывающий на юго-запад. Его медленно кружило течением; пузырьки воздуха редели, а от дыма осталась лишь едва различимая пелена. Машину уже отнесло слишком далеко, так что нырять в реку и искать оставшихся в живых было бесполезно. Мужчина и женщина заверили всех, что с ними все в порядке. Затем вернулись к своим машинам и стали ждать приезда ГАИ.

Никто не заметил, что водитель грузовика, отходя от края моста, бросил в реку маленькую прямоугольную коробочку.

Глава 1

Суббота, 10.00, Москва

Высокий, широкоплечий и мускулистый министр внутренних дел Николай Догин сидел за дубовым письменным столом, насчитывающим несколько сотен лет, в своем рабочем кабинете в Кремле. Середину массивной, потемневшей от времени столешницы занимал компьютер. Справа стоял черный телефон, слева – маленькая фотография родителей в рамке. Выцветший снимок был пересечен горизонтальным рубцом. Отец Догина, сложив пополам, проносил его в нагрудном кармане гимнастерки всю войну.

Серебристо-седые волосы Догина были зачесаны назад. Щеки его впали, глаза выглядели усталыми. Простой коричневый костюм, купленный в ГУМе, был помят, а у светло-коричневых ботинок сбились носы: эта тщательная, старательно поддерживаемая неопрятность верой и правдой служила Догину уже много лет.

"Так было до этой недели", – с горечью подумал он.

Впервые за тридцать лет работы на государственной службе облик простого человека из народа его подвел. Со свойственной ему страстностью Догин обещал своему народу национальное возрождение, о чем народ, как уверяли его советники, давно мечтал. Он призывал снова начать гордиться своей армией и раздувал подозрительность в отношении прежних врагов. Однако народ от него отвернулся.

И Догин, разумеется, понимал, почему это произошло. Его соперник Кирилл Жанин в последний раз закинул дырявые, залатанные сети, вылавливая золотую рыбку из сказки, способную выполнить любое желание.

Капитализм.

В ожидании помощника Догин окинул взглядом сидящих перед ним семерых человек, однако смотрел он не на них, а на стены у них за спиной, на которых были собраны свидетельства многовековой истории торжества тоталитаризма.

Как и от письменного стола министра, от этих стен буквально исходил аромат древности. Они были увешаны картами в дорогих, красивых рамах, самые старые из которых насчитывали уже несколько столетий. Это были карты Российского государства при различных царях, начиная с Ивана Третьего. Догин устало обвел взглядом все карты, от выцветшего пергамента, изображение на котором, по преданию, было выполнено кровью тевтонских рыцарей, взятых в плен после Ледового побоища, до плана Кремля, выполненного на подкладочной ткани брюк обезвреженного германского убийцы.

"Мир такой, каким он был", – подумал Догин, задерживая взгляд на карте Советского Союза, которая в августе 1961 года побывала в космосе вместе с космонавтом номер два Германом Титовым. Мир, каким он станет снова.

Семеро мужчин, рассевшихся на диване и в креслах, также несли на себе следы возраста. Всем им уже было далеко за пятьдесят, кое-кто разменял седьмой десяток. Почти все были в костюмах, двое в военной форме. Все молчали. Тишину нарушал лишь шум вентилятора в корпусе компьютера. Наконец раздался стук в дверь.

– Войдите.

Дверь открылась, и в кабинет вошел молодой мужчина со свежим лицом. У Догина в груди все оборвалось. Глаза помощника были наполнены бесконечным огорчением, и министр сразу же догадался, что это означает.

– Ну? – нетерпеливо спросил он.

– Я очень сожалею, – тихо произнес молодой мужчина, – но это уже официальные данные. Я сам проверил цифры.

Догин кивнул.

– Благодарю вас.

– Мне отдать необходимые распоряжения?

Догин снова молча кивнул, и молодой мужчина, пятясь, вышел из кабинета и тихо закрыл за собой дверь.

Наконец Догин посмотрел на собравшихся. Как и он сам эти люди внешне никак не отреагировали на известие.

– Этого следовало ожидать, – произнес министр внутренних дел. Пододвинув фотографию родителей ближе, он провел по стеклу кончиками пальцев. Казалось, он обращается к ним. – Победу на выборах одержал министр иностранных дел Жанин. Сами понимаете, такое сейчас время. Все опьянены свободой, однако это свобода без ответственности, вседозволенность без здравого смысла, экспериментирование без осторожности. Россия выбрала президента, который хочет пустить в обращение новую валюту, заставить нашу экономику рабски и беспрекословно подчиняться тому, что можно продавать за границу. Этот человек собирается ликвидировать "черный рынок", полностью обесценив вращающиеся на нем деньги и товары. Ликвидировать политических соперников, лишив их возможности сместить его с поста без катастрофического обвала на всех международных рынках. Ликвидировать армию, как своего главного противника, выплачивая генералам огромные деньги не за то, чтобы они защищали Родину-мать, а за то, чтобы они прислуживали ему лично. "Подобно Германии и Японии, – говорит он нам, – сильная в экономическом плане Россия не должна бояться никаких врагов". – Прищурившись, Догин всмотрелся в лицо отца на фотографии. – На протяжении семидесяти лет мы не боялись абсолютно никого. Наш герой Сталин правил не только Россией – он правил всем миром! Недаром его фамилия происходит от слова "сталь". И наш народ в то время был выкован из стали. И подчинялся только силе и власти. А сегодня люди думают только о личном комфорте и верят пустым обещаниям.

– Добро пожаловать в демократию, дорогой мой Николай, – протрубил генерал-полковник Виктор Мавик, широкоплечий вояка с зычным командирским голосом. – Добро пожаловать в мир, в котором НАТО обхаживает Чехословакию, Венгрию и Польшу, бывших участников Варшавского договора, уговаривая их присоединиться к альянсу, даже не проконсультировавшись с нами!