Золотой Мост (ЛП)

— Спокойной ночи, Анна, — услышала я тихий голос Сесили. — Сладких снов!

— Тебе тоже, — пробормотала я в ответ, уже погружаясь в забытьё.

Свечи потухли. За окном уже забрезжил рассвет, через пару часов на этом ковре будет стоять Филипп, поэтому я должна буду быть в форме. И вскоре я увижу Себастиано... наконец-то. Его образ сопровождал меня в мир моих снов.

Глава 6

День первый

Когда я проснулась, моя голова была толщиной приблизительно с километр, а на языке было ощущение, как от той полумертвой меховой штуки, на которую я наступила прошлой ночью. Со стоном я повернула голову в сторону и попыталась уклониться от яркого света, который сверлил мое правое глазное яблоко. Он исходил от солнечного луча, который проложил себе дорогу через щель между ставнями и, как пыльный меч, делил комнату. Кто-то долбил с внутренней стороны моего черепа и погружал тем самым весь мир в грохот. Затем я заметила, что стук шел также снаружи, точнее, с другой стороны ставень.

— Сесиль? Анна? Вы еще спите?

Это был Филипп! Я сразу же проснулась и вскочила. То есть я хотела вскочить, но на самом деле это было трудоемкое, медленное, сопровождаемое стоном поднятие на ноги. Я была захвачена простыней, которая намоталась на мои ноги, как огромная змея. Подушки лежали всюду вокруг меня на полу, я спала на голых досках. Мое тело чувствовало себя как после падения с большой высоты (по меньшей мере, я представляла себе, что это должно было ощущаться именно так), из-за боли я едва могла стоять. Самым ужасным было то, что я не знала, что болело больше: моя голова или все остальное ниже шеи.

— Сесиль! Анна! — нетерпеливо доносилось с улицы.

— Я проснулась, — прокаркала я в направлении окна.

— Как раз пробило девять! — прокричал в ответ Филипп.

Я проспала! Испуганно я осмотрела комнату. Лучше всего было бы сразу же побежать к Филиппу, чтоб он сейчас же отвел меня к Гастону, так как только тот знал, где застрял Себастиано. Но в таком состоянии я просто не могу появиться на люди.

— Я сейчас выйду! — прокричала я.

Обувь. Мне обязательно нужна обувь!

— Сесиль, ты можешь одолжить мне одну пару обуви?

Из кровати послышались стоны. Белая кудрявая голова немного приподнялась и затем снова опустилась. Тихий храп доносился из подушек. Сесиль определенно не так быстро вставала. Для упрощения я расценила стоны, как «да», а небольшие движения, как кивок.

Судя по количеству обуви, которая лежала вокруг, она определенно могла лишиться одной пары. К сожалению, было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что она вся была слишком большой для моих ступней. Но все же большая обувь лучше, чем никакая. После нескольких примерок я выбрала себе кожаные сандалии, которые можно было завязать лентами и тогда они, по крайней мере, сидели на ногах, даже если подошва выпирала впереди на три йоты от моих пальцев. Мне практически не нужно было одеваться, так как я даже не раздевалась ночью. Мешковатая одежда была из такого грубого материала, что несколько дополнительных складок и пятен вообще не бросались в глаза.

Сейчас надо еще быстро освежиться.

Я быстро сходила на горшок, взяла со стола для макияжа гребень Сесиль и испугано отпрянула назад, взглянув в зеркало. Бледная, со впалыми глазами, лохматая, Мать всех зомби. Во время расчесывания я вырвала массу волос, так как всюду были спутанные комки. Чтобы длинная грива волос снова так не запуталась, я заплела ее в тугую косу и завязала одной из шелковых лент, которую нашла на полу.

На стенной полке стоял таз, но вода в нем не была чистой, и относящийся к нему кувшин был пуст. Не важно, в любом случае для мытья рук сгодиться. Затем я подушилась духами одного из флаконов на туалетном столике (резко запахло фиалками), дважды сильно ущипнула себя за щеки - должно сойти. С чисткой зубов мне пришлось повременить, особенно, когда с этим так сложно. Возможно, по пути Филипп сможет позаботиться о глотке воды для меня. Кофе у них еще не было, это займет еще несколько столетий - что я совершенно случайно знала из-за того, что это были бы первые кофейни в Венеции. До распространения чая и какао также требовалось еще некоторое время.

— До свидания, — сказала я Сесиль. — И спасибо за все. Обувь потом я отдам Филиппу, и он позже принесет тебе ее обратно.

Не последовало никакой реакции, она спала, как крупу продавши.

С похмелья и бледная от бессонной ночи, я покинула комнату Сесиль. Дверь была открыта настежь, на улице играли радостно визжащие дети. Они гонялись за кудахтающей курицей, которая взволнованно махала крыльями. Теперь я поняла, почему мне приснился сон о каникулах на фермерском дворе. Шум удвоил стук в голове. Яркий дневной свет бил мне прямо в глаза, и мне пришлось несколько раз прищурить их, пока я не привыкла к свету.

Филипп ждал перед домом, держа в руках заимствованный ночник. Он честно и добросовестно принес его обратно. Я предложила ему отнести его быстро Сесиль, на что он благодарно согласился. В это время я могла следом сделать несколько больших глотков воды из фляги, которую он носил на поясе. После этого крик детей больше не казался мне таким пронизывающим, а также солнечный свет переносился уже лучше, но было довольно тепло, и я сразу же начала потеть. Я попала из марта прямо в лето. Уже с самого утра стояла гнетущая жара, веская причина, чтобы моментально отправиться в путь.

— Ну что, можно выдвигаться, — сказала я.

При солнечном свете у меня появилась возможность осмотреться. Сесиль жила в четырехэтажном доходном доме с убогим фасадом, а улица, на которой он находился, выглядела также не особо уютной. Филипп сказал мне название улицы - Рю Перси - чтобы, в случае необходимости, я смогла ее найти. Что я, конечно, восприняла не «на ура», так как мне больше не хотелось спать на полу. Определенно, лучше будет остаться у Себастиано.

Там мы проведем вместе время до нашего возвращения, и, если особое задание, которое он должен был выполнить в этом времени, препятствовало бы возвращению в настоящее, мы бы также выполнили его вместе. Я прошла бы с ним через все и не отпустила бы ни на шаг от себя до нашего отъезда. Когда мы были с Себастиано вместе, я могла вынести все на свете. Вероятно, там, где он жил, были ванная и кусок приличного мыла. Этого было бы достаточно.

Сгорая от любопытства, я обратилась к Филиппу.

— Так ты и есть тот, кто передавал Себастиано сообщения от Гастона?

Он кивнул.

— Я был дважды у него и передавал послания Гастона. В первый раз он подозревал меня в дурных намерениях, на что я должен был поклясться, что это не я хотел его появления на мосту, а автор послания. Во второй раз он приказал мне убираться прочь и передать моему поручителю, что он сам должен появиться, если ему что-то от него нужно. Что, собственно, Гастон и сделал с известным результатом.

Филипп вел меня через кварталы, в которых было много людей. Некоторые толкали перед собой телеги, загруженные овощами или дровами, другие несли перед собой корзины или лотки. Почти все были бедно одеты: женщины - в темных фартуках поверх длинных юбок, мужчины - в поношенных бриджах и потертых ботинках, дети - в дешевых деревянных ботинках. Некоторые выглядели так, как будто покрыты грязью. В своем деревенском прикиде я совершенно не выделялась. Филипп же, напротив, казался при этом почти элегантным. Его одежда была, в любом случае, довольно простой, но она сидела удивительно хорошо и была чистой и ухоженной.

Он тщательно причесал свои длинные светлые волосы и завязал их сзади бархатной лентой. Кроме того, на его светлой рубашке и гольфах не было пятен, и они едва ли заштопаны, что в семнадцатом столетии уже говорило о чем-то. Шляпу, темный берет, который носили в этом времени, он снял из-за жары, а также засучил рукава рубахи.

На следующем углу он указал на узкий дом с выпирающим вперед верхним этажом и каркасным фасадом.

— Здесь я живу. Это дом моих родителей. Мой отец — портной. Я изучал то же ремесло, что и он, но в настоящий момент он все еще практически со всем справляется самостоятельно. Возможно, пройдут еще годы, пока я перейму его дело. До тех пор я занимаюсь в основном набросками новых моделей. Я люблю рисовать.