Страница 41 из 70
Что собой представляет собой баронет, Лайс понял практически сразу. Понял и тот стал ему не интересен. Обычный выскочка, которому все достается легко. Как — никак тетка — графиня, жена Волана. Сейчас баронет, а через годик — другой дядя сделает его бароном. И замок подберет получше. Впрочем, плевать на молокососа. Через три дня Лайс прибудет на место и забудет о баронете. А тот, как обратил внимание Лайс, бросает на него странные взгляды. Злобные, но в то же время торжествующие. С чего бы это? Злобные — понятно, не нравится, что баронета придали для охраны гвардейца — простолюдина. Но почему торжествующие?
Так и не поняв причины, Лайс, после того, как солдаты приготовили походный ужин, который он съел без особого аппетита, стал готовиться ко сну. Готовиться летом, да еще и на юге, особо и не нужно. Постелил одеяло на все еще горячую землю, снял кольчугу, подложил седло под голову — и мгновенно заснул. Опасаться ничего не надо — солдаты по очереди несут дежурство. Но в этот раз быстро заснуть не удалось.
Лайс лежал на спине и смотрел на звезды. Смотрел и думал о своем брате. В последний раз он видел его девять лет назад в Хаммие. Тирту было двенадцать лет и, как понял Лайс, брат был домашним рабом в богатом хаммийском доме. Тогда Лайс ничего не смог сделать, ведь главным была месть Тарену и Моэрту. С Моэртом он разобрался, а Тарен, ставший королем Пургесом Первым, все еще оставался жив. Тогда в Хаммии Лайс поклялся, что после свершения мести он вернется, разыщет Тирта и поможет ему умереть, как и подобает мужчине — от меча. Или хотя бы от кинжала — это тоже металл.
Негромкие звуки, раздавшиеся рядом, отвлекли Лайса от невеселых мыслей. В свете неполной луны он увидел пять фигур, медленно двигающихся в его сторону. У одного из них в руках было что — то напоминающее дубинку. Точно — дубинка, один из солдат зачем — то выстругивал ее, когда готовился на костре ужин.
Лайс медленно нащупал рукоятку меча, который он всегда клал рядом с собой и застыл в ожидании. Пятерка, а это были пять пришлых солдат, как он понял, подошла к Лайсу и когда один из них стал поднимать дубинку, чтобы ударить Лайса, он мгновенно вскочил на ноги и, сдергивая меч из ножен, послал их в сторону ближнего солдата, а сам погрузил меч в живот тому, кто уже занес дубинку для удара.
Ножны удачно попали в голову, солдат зарычал и схватился за лицо. А Лайс, обойдя убитого солдата, бросился на остальных. Те даже не успели выхватить мечи из ножен, поэтому двоих он мгновенно уложил ударами в грудь, а третьего, успевшего повернуться для бегства, поразил в шею.
Кровь сильно стучала в висках, но Лайс услышал негромкий восклик: «Стреляй в него!». Скорее автоматически, чем действуя разумом, Лайс шагнул к последнему из пятерки убийц, который все еще держался руками за окровавленное лицо и через несколько мгновений раненый охнул, дернулся и стал падать. Но смог защитить Лайса от пущенной стрелы.
Лайс, недолго думая, бросился на землю. Здесь его увидеть лучникам будет трудно — кругом валялись трупы убитых им солдат, да и стрелок должен решить, что ему удалось подстрелить Лайса. Так и вышло. Невдалеке показались три фигуры, у одного в руках был натянутый лук, а двое держали в руках мечи. А где же еще один солдат и сам баронет? Но это после, вначале надо будет разобраться с этими.
Лучника Лайс успокоил броском ножа в горло. С мечниками пришлось разбираться, не поднимаясь на ноги — не доставало получить летящую из темноты стрелу. Первому мечнику Лайс просто разрубил коленную чашечку, второй, бросившийся на выручку первому, напоролся низом живота на лезвие меча Лайса.
Врагов осталось всего двое. Впрочем, во врагах мог оказаться и гонец, хотя Лайс в это не очень верил. Зачем постороннему вмешиваться в разборки баронета?
— Лало? Грико? Бурс? Вы где? — трех убитых солдат разыскивал Дерик, правая рука баронета. Определив место, откуда раздавался голос, Лайс, не вставая, пополз на звук. Через пять минут он увидел и хозяина голоса. Точно, Дерик. А рядом с ним еще две фигуры, баронет с мечом в руках и гонец. Тот стоял поодаль, держа руку на рукояти меча, вложенного в ножны. Это хорошо. Стрел опасаться не надо, а какой из Дерика боец, Лайс сейчас узнает.
Он не спеша поднялся на ноги, но нападать не стал, решив немного отдышаться от тяжкого ползания по земле, да еще с мечом в руках и кинжалом на поясе.
— А скажи — ка, любезный, — обратился Лайс то ли к баронету, то ли к Дерику, — зачем вы собрались меня убивать?
Дерик промолчал, а вот Тарлей — ответил. Надо же, Лайс обратился со словом «любезный», а так говорят простым торговцам, для аристократа, если к нему так обратиться, это несмываемая обида. А Тарлей взял и ответил. Хотя должен был промолчать, приняв вопрос Лайса к Дерику.
— Я… мы не хотели убивать! Они должны были только стукнуть дубинкой по голове. И это не я, это те пятеро, я вообще ничего не знал. И мои люди тоже! Ты их убил? Это преступление! Но я забуду о нем, опусти меч и мы утром поедем к барону Гридуру. У нас важное задание графа Сейкурского!
— Не знал, говоришь? Только сейчас узнал, так?
— Да, только сейчас. Я ни при чем.
— Ну — ну. А, скажи — ка, ваша милость, если ты и твои люди ничего не знали, то откуда тебе известно про дубинку?
— А… а… я понял, но уже потом. Они хотели тебя ограбить.
— Размозжив голову? А как же задание графа?
— Нет, только оглушить!
— Ты и это знаешь?
— Да, то есть, нет. То есть я догадался. Оглушат, заберут деньги, потом ты очнешься и не узнаешь, кто это сделал. Вот!
— Ты, ваша милость, меня за идиота держишь?
— Нет, не держу. Даже наоборот.
— Меня ограбят, я очнусь, а дальше? Я ведь проверю все седельные сумки и найду свои деньги. Хватит врать. Если скажешь правду, тебя не убью. Вот твоего Дерика — того убью.
— А меня за что? Это все баронет придумал.
— Я жду правды.
— Я скажу — крикнул Дерик, — только поклянись, что меня не убьешь.
— Клянусь. Говори.
— Милорд Тарлей получил приказ от своего дяди, чтобы вас зарезать. Ночью, на привале. А Тарлей сказал, что нужно вас оглушить, потом связать, а потом, помучив, убить.
— Вот как? Это правда? — уже обращаясь к баронету, спросил Лайс.
— Да.
— А зачем?
— Ты мешал дяде и барону Суркосу. Все время с Ноксоном, а им это не нравилось. Вот и сказали.
— А ты? Какова твоя здесь роль?
— Я тут ни при чем, — гонец говорил быстро и взволнованно. Я — человек маленький, а милорд Тарлей — племянник нашего графа.
— Понятно. Если, говоришь, маленький человек, то принеси мне, маленький человек, мои ножны. И побыстрей, не держать же мне меч в руках?
— Значит, клятву выполнишь? — Тарлей стал быстро успокаиваться. — Это правильно. Мой дядя — всесильный граф Волан! А ты хороший солдат. Сколько тебе платит в королевской сотне? Хочешь, я поговорю с дядей, и он тебя возьмет десятником в свою личную полусотню? Получать будешь больше, мой дядя очень богат. А когда дядя станет королем, то станешь десятником королевской сотни! Хочешь?
Вернулся гонец, Лайс нацепил ножны на пояс и вложил в них меч. А сам, внимательно контролируя обстановку, повернулся боком к Дерику, глядя на баронета.
— Заманчивое предложение, милорд. А сколько мне будут платить?
— Полтора, нет, два золотых в месяц… Убей!
Но Лайс боковым зрением следя за Дериком, успел быстро развернуться и всадить кинжал тому в живот. Меч, уже поднятый вверх, выпал из рук Дерика, а сам сотоварищ баронета повалился на землю.
— Убить просишь? Хорошо, исполню твое желание.
Тарлей всхлипнул и упал, обливаясь кровью на землю.
— А ты, если не виновен, чего пятишься? Не бойся. Негодяи, сам слышал, хотели напасть и убить королевского гвардейца, посланного с важным поручением в замок твоего господина. И это поручение я обязан выполнить. Завтра утром встанем с рассветом. Я не намерен медленно двигаться, тем более у нас теперь много запасных коней. Сэкономим один день пути. Поэтому надо ложиться спать. Только, чтобы спать спокойно, я тебе свяжу руки. А дозор выставлять некому. Думаю, что две ночи нас никто не потревожит…