Страница 14 из 18
Немецкоязычные интеллектуалы, те из них, для кого годы молодости пришлись на последние габсбургские десятилетия, вспоминали Вену как город особого австрийского менталитета, “нервного до кончиков пальцев”, менталитета людей “с тонким нёбом, но без кулаков” (Герман Бар). “Габсбургская империя переживала внутренний распад, как и вся Европа, только этот распад оказался двойным: по вертикали – в том, что касается национальностей; по горизонтали – в том, что касается классового и социального расслоения”, – с горечью констатировал современник. Для западной культуры конца XIX столетия вообще-то характерны такие настроения упадничества. Однако и Цвейг, и Йозеф Рот, и Музиль убеждали читателей: для Вены такие настроения были характерны вдвойне. Возможно, речь в данном случае идет о рассуждениях ex post – ведь все перечисленные и многие другие авторы вспоминали об Австро-Венгрии, когда ее уже не было, из тревожной и опасной середины ХХ века. 1918 год, разделивший их жизни, был историей, а история обладает коварным свойством самооправдания: если что-то случилось, значит, и должно было случиться.
БЕРТА
ФОН ЗУТТНЕР,
нобелевский лауреат
Родилась в 1843 году в Праге в немецкой семье фельдмаршала Франца Йозефа Кински, скончавшегося до рождения дочери. Получила классическое образование. Несколько недель работала в Париже секретарем Альфреда Нобеля, с которым сохранила многолетние дружеские отношения. В 1873 году стесненное финансовое положение заставило Берту фон Кински наняться гувернанткой в дом венского промышленника барона фон Зуттнера. В 1876 году она вышла замуж за младшего сына барона, Артура. Поскольку родители жениха не дали согласия на брак, молодые вынуждены были покинуть Вену. Воспользовавшись приглашением подруги Берты, грузинской княжны Екатерины Дадиани, фон Зуттнеры на десять лет обосновались в Тифлисе. Вместе с мужем в годы Русско-турецкой войны Берта занималась журналистикой, работала санитаркой в госпитале, выступала против пропаганды милитаризма. Опубликовала четыре сентиментальных романа, сочиняла пьесы и эссе. Вместе с мужем перевела на немецкий язык эпос Шота Руставели “Витязь в тигровой шкуре”. В 1886 году чета Зуттнер переехала в Париж, а еще через два года, после примирения с семьей мужа, вернулась в Вену. Вскоре Берта фон Зуттнер опубликовала вызвавший громкий международный резонанс антивоенный роман “Долой оружие!”. В 1891 году баронесса основала Австрийское общество мира – первую пацифистскую организацию в Австро-Венгрии. Вела активную международную общественную деятельность, организовывала конференции пацифистов, редактировала антивоенный журнал. В 1905 году стала первой в истории женщиной – лауреатом Нобелевской премии мира. Скончалась в Вене за полтора месяца до начала Первой мировой войны. Профиль баронессы фон Зуттнер выбит на австрийских монетах номиналом в два евро.
Воспоминания многих знаменитых жителей Вены и других бывших подданных Австро-Венгрии производят парадоксальное впечатление. Подчеркивая настроения декаданса, якобы столь распространенные в дунайской монархии и ее столице, эти авторы в то же время тоскуют по надежности имперского мира. Бурная культурная жизнь Вены на рубеже позапрошлого и прошлого веков сама по себе служит доказательством того, насколько живым и развивающимся было тогдашнее общество, в котором модный сплин и дурные предчувствия сочетались с позитивистской уверенностью в том, что мир хоть и несовершенен, но познаваем пытливым человеческим опытом и подлежит постепенному улучшению на рациональных началах. Эта философия вполне сочеталась с мировоззрением старой австрийской династии, привыкшей жить долгом и разумом в гораздо большей мере, чем чувствами или верой, – не забывая при этом, конечно, и о приятной, умеренно гедонистической стороне жизни. Вена времен Франца Иосифа удачно олицетворяла эти три начала: империю – монументальное Дело Габсбургов; рационализм устройства дунайской монархии, сочетавшей в себе традицию и новации, консерватизм и реформы; эстетику и уют как напоминание о быстротечности и суетности жизни, которая именно потому заслуживает того, чтобы пробовать ее на вкус размеренно и не спеша, будто легкое вино с виноградников венского района Гринцинг.
Кафе Schwarzenberg. Фото 1900 года.
Настоящая империя – это не только попытка завоевателей навязать покоренным свое. Настоящая империя позволяет всем подчиненным ею народам жениться на ком хотят и молиться кому хотят, если при этом они сохраняют лояльность имперскому центру; настоящая империя управляет присоединенными народами руками их же собственных элит. Габсбурги демонстрировали это умение дольше любой другой европейской династии. Не случайно имперское государство поддерживало венский модерн: это направление творческой мысли было наднациональным, а значит, противоречило сепаратизму, укрепляя традиции универсализма. Психоаналитическая практика Фрейда, как и архитектурные проекты Вагнера, как и полотна и росписи Климта, вызывала живую общественную дискуссию, фокус которой сходился не только на проблемах творчества, но и на обсуждении “австро-венгерскости”.
Хозяйка модного венского литературного салона Берта Сепс-Цукеркандль (дочь еврея-газетчика из Восточной Галиции и жена известного патологоанатома, немца родом из Южной Венгрии) писала: “Это вопрос сохранения чистой австрийской культуры, той формы искусства, которая связывает воедино все достоинства наших бесчисленных народов в новом горделивом единстве”. Премьер-министр Австрии Эрнст фон Кёрбер свою прогрессивную мысль выразил по-чиновничьи суконно: “Хотя любое творческое развитие имеет свои корни в национальной почве, все искусства говорят на одном языке и помогают добиться взаимного уважения и признания”. Та же Сепс-Цукеркандль ввела в венский оборот понятие Kunstvolk – “народ искусства” как определение наднациональной общности. И хотя в австро-венгерской пробирке новый человек так и не вывелся, столица бывшей империи по сей день сохраняет в своей архитектуре, в своей живописи, в именах своих жителей и образе их существования следы этого сложного эксперимента.
Привозите в Вену родителей, они заслужили удовольствие степенной прогулки по священному кругу габсбургской славы! Вашим родителям в Вене понравится. Здесь с равной аккуратностью реставрируют здания, пекутся о старине и оберегают традиции: венской оперы, венского вальса и венских оперных балов; венских яблочных пирогов и венских засахаренных цветочных лепестков, элегантно уложенных в венские коробочки; венских бутоньерок и венской школы выездки; венской кухни со шницелем размером в лопух и свиной котлетой на косточке.
2
Карта империи
Боже, буди покровитель
Цісарю, Єго краям!
Кріпкий вірою правитель,
Мудро най проводить нам!
Прадідну Єго корону
Боронім від ворога!
Тісно із Габсбурґів троном
Сплелась Австриї судьба!
Как и многие другие деятели, Габсбурги вошли в историю под искаженным именем[15]. Вообще-то это семейство, первые упоминания о котором относятся к Х веку, носило фамилию Хабихтсбург. Так (“Ястребиный замок”) называлась крепость на юго-западе Германии, построенная одним из представителей рода, который уже тогда входил
в число пусть и не первых, но известных и зажиточных германских дворянских семейств. Любопытно, что Хабихтсбург находился относительно недалеко от другого замка – Цоллерн, или Гогенцоллерн, давшего имя будущей прусской королевской династии, успешному сопернику Габсбургов в XVIII–XIX веках.
14
Музыку Volkshymne (с 1952 года она используется в качестве гимна ФРГ) написал в 1797 году крупнейший австрийский композитор Франц Йозеф Гайдн, вдохновленный британским королевским гимном. Текст “Песни кайзера”, Kaiserlied, восхвалявший императора, менялся после вступления на престол каждого нового Габсбурга. В 1854 году гимну придали более обезличенную форму; имена императора и императрицы упоминались лишь в одной строфе. Немецкий текст перевели на десять основных языков народов Австро-Венгрии (включая идиш и фриульский диалект итальянского). Мы цитируем первую и вторую строфы украинского варианта Volkshymne.
15
Другой известный пример такого рода – знаменитый полководец XVII века Альбрехт Евсевий фон Валленштейн, герцог Фридландский, служивший императору Фердинанду II Габсбургу и убитый в 1634 году по его приказу. Благодаря драмам Фридриха Шиллера мир знает этого человека как Валленштейна, хотя на самом деле он Вальдштейн – по названию родового замка на севере Богемии.