Бесконечность

- Но знай о приступе си…

- Я сказал: где, его, взять!? - Азиат кивнул Бену, что бы тот снова наставил оружие.

- В Радеме - с ужасом выдохнул Томас - Я не смогу тебе достать его в Локсаре. Теперь не смогу. - он поник, голос совсем тих и полон отчаяния, как будто готовится к выстрелу в голову.

- Ну и тварь же ты, хорош! Герой гребаный, не удалось спасти мир?

Линц притупился, отвел взгляд и тихо сказал.

- Я все еще надеюсь, что вы пойдете в Радем

- Черта с два! Ты выведешь нас из Локсара или я сам лично вышибу твои геройские мозги! - Джан прокашлялся, но больше ничего не добавил.

Томас тоже смолк и на оставшиеся время потуплено забился в дальнем углу лифта. Даже глаз не смел поднять. Юстина смотрела на него, как на кучку фекалий, даже морщилась от якобы вдохнувшего в себя смарда, но больше не плакала. Худшее, казалось, позади

От стеклянной поверхности отражается лик Джана, он терпит муки боли через силу, делает вид что не больно, но дыхание его выдает. Если бы не ночь на дворе, окно бы не играло роль зеркала, через него лишь одиноко просачивается свет зажженный в квартирах высоток. Хотелось спать, от тренировок Рейчал и бойни в ФИНИШе усталость влезла в тело. Кажется оно живет уже в своем мире, его не волнует что сейчас нужно бежать из города, телу хочется спать. Куда теперь? В Браселону? К родителям? Как же хотелось, что бы все это оказалось кошмарным сном.

Элим в отчаянии, как и все, но он особенно грустный. Смолянистые капли тоски буквально проглядывали в его взгляде. Что-то старательно рисует в блокноте, кажется его отягчала вина за ранение Джана. Но ведь вина не его. Он подошел ближе и, склонив голову, передал записи.

“Я не останусь с ним. Отведи меня в Радем”

Бен прочитав, словил себя на мысли:

«Радем? Нет. Все кончено. Извини, Элим, в Радем мы не пойдем.»

Но дрожащая рука так и вывела чернилами на бумаге короткое:

“Хорошо”

Внутри все заклокотало, глаза горели от наворачивающихся слез, но в то же время стало легче. Побег это несомненно хорошо и плохо одновременно. Они разойдутся по своим жизням и вряд ли вспомнят потом друг друга. А ведь вспоминать-то больше и нечего. Разум лишь принимал отчаянную попытку создать воспоминания там, где их нет. Начали носиться в голове странные мысли. Совсем не хотелось потерять связь с товарищами, но и просить их пойти в Радем тоже.Элим не подал вида своей радости, лишь кивнул так, как когда-то, совсем не давно сделала это Сара. Вдруг удурчающий вопрос, ответ которого, казалось, сыграет главную роль.

- Эй, Томас! В Радеме можно умереть?

- Нет - он на миг посветлел, но лишь на миг. Джан кинул на него свирепый взгляд.

От сердца отлегло, словно десятикилограммовую гирю только что убрали с груди. Может от того, что это возможность встретить Пенни? Может помощь Элиму? Или скрыться от нищеты мертвых городов и безвкусной роскоши Локсара? Что-то внутри, тянуло в Радем, но трезво взвесить свое желание сил не хватало. Лифт остановился и двери открылись.

* * *

Ребята накинулись с расспросами на Томаса, Джана тоже окружили тревожными возгласами, впрочем оставаясь при этом на почтительном расстоянии. С их лиц обезумевшая паника так и не сошла. Спрашивали, о том кто убил охранников, кто выстрелил в Джана, что будет дальше. Бена это не интересовало, все ответы он уже слышал. Сара стоит в сторонке, уставшая, но на ее лице нет тревоги, читается скорбь. Тусклыми, пустыми глазами рисует узоры. Бен знает этот ее взгляд, она думает о чем-то, но не о происходящем явно.

- Ты чего? Перестань грустить, нужно собраться с чувствами, мы уходим…

- Знаешь. Я уже настроилась идти в Радем, мне уже не страшно, хуже все равно быть не может. - Сара старалась говорить тихо, но Элим все же услышал и взволнованно подошел.

- Я уже привязалась к ним, даже к Малху. Они моя семья, а не старый подонок. Пошли со мной? Ты же тоже хочешь! Пошли в Радем! - сейчас она не скрывала своего звонкого голоса, обернулись все. Джан взъерошился, но сосредоточенно ждал ответа. Томас ответил за Бена.

- Капсулы отправки в Радем за этой дверью - медленно, словно слова застревали в горле.

Сара пристально посмотрела на табличку “Калрэй”, будто ища в ней скрытый смысл. Джан демонстративно качнул головой - идея ему не понравилась. Некоторые ребята начали толкаться и пихаться к выходу из здания.

- Никто не пойдет в твой Радем. Выпускай нас - не выдержал один из близнецов.

- Стойте. Рейчал, Белла, пошлите? Вы знаете, как для меня это важно! - Малх ошпарено сжал губы и посмотрел на Бена.

- Ощутить надежду - и сразу лишиться ее? Да вы гоните! Томас, открывай чертовы двери!

- Эй тише! Решаем проблемы по мере их поступления. Он меня обработать должен. Будете приператься потом - голос Джана дрожал, как катящаяся банка пива по асфальту.

- Вторая в лабораторию - Томас нервозно выпалил, кивая на запертую дверь справа.

- Обработаем рану, а потом валите куда хотите, черт, я вам даже двери придержу! - нетерпеливо рявкнул Джан близнецу, срывая голос до шепота.

Обстановка накалилась до филиала ада на земле. Ребята, еще не давно будучи относительно сплоченным коллективом; расточительно хлещут масло в огонь. Томаса- кающегося Магдолина - стало искренне жаль, таскал каштаны из огня, лишь бы вернуть доверие ребят. Он судорожно звенел ключами ища в связке подходящий и открыл дверь. Зашел и через секунды лампы загудели от напряжения, в комнату ворвался долгожданный свет.

В лаборатории стоял свежий чистый воздух, окна тут присутствовали. Вся мебель из холодного, белого, как мел, металла. Несколько столов со всяческими приборами, из всех их Бен знал только микроскоп, и тот еле похож на него. Он робко глянул в окно, убеждая себя в том, что здание не окружено и тут же подошел закрыть жалюзи. Никого. Хватит на сегодня обезумевших криков, открытые окна создавали только лишнюю тревогу. Хотелось хоть на минуту уйти от плотных объятий волнения.

Томас взмахом руки снес все пробирки со стола, что бы уложить Джана. Лаборатория превратилась в жалкое подобие прозекторской, кровь растеклась алыми, как маки, пятнами на полу вперемешку с зелеными растворами пробирок. Азиат терпел, даже писку не подал, выдерживал всю “операцию”. Линц спешно обрабатывал плечо, хрустя стеклянной кашей под ногами. Яков сидел, как на иголках, оглядываясь на входную дверь, словно ждал, что она по щучьему велению откроется. Марк подавал все, что тот просил, но как дело дошло до слово "соль", всех нервно передернуло.

- Сьешь эти таблетки. Одно обезболивающее, второе антибиотик. И приготовься к тому, что сейчас будет больно.

Джан не успел ничего сказать, как на его рану бухнули щедрую горсть соли. Крик сжался в стон: прикусил свободную руку. Ребята чуть не задохнулись от увиденного. Все разом сделали невольный шаг назад, под защиту стен.

- Како... - глубокий хриплый вдох - черта! - его лицо защемило в чудовищном крике, оно стало желто-зеленым, словно вылито парафином. Слезы брызнули из глаз в прямом смысле слова.

- Терпи, соль уберет возможное нагноение и быстрее затянет рану - Линц судорожно убирает излишки, а после перебинтовывает плече.