Страница 13 из 18
Сон, снившийся ему был странным. Там был умирающий Харальд, была баронесса Брук, которая звала его присоединиться к оргии, Асгрим, что своей властью налагал штраф на Олафа за распутство, которого он не совершал, и шут, смеявшийся над всем этим. В конце концов, Олаф плюнул на всех, снял с пояса кошель, и отсыпал Асгриму столько монет, сколько тот требовал. Монеты падали в ладони главы Тайного Кабинета звонко, громко стучали друг о друга, и тут до Олафа дошло, что бряцанье железа - не сон.
Король подпрыгнул на постели, в мгновение ока, покрывшись холодным потом - и впрямь, в коридоре слышна какая-то возня, звон клинков и приглушенные крики. Олаф мигом вскочил, схватил стоящий у кровати добротный дубовый табурет, и в два прыжка очутился у двери - прислонился спиной к стене и взял свое импровизированное оружие наизготовку, приготовившись бить по голове любого вошедшего.
Шум боя (а это был, несомненно, бой), приближался к двери - сталь гремела все ближе, и сражающиеся уже не стесняли себя в ругательствах.
- Бегите, ваше величество! - крикнул кто-то, и секунду спустя, по коридорам громом пронеслись три выстрела.
Ощутимо запахло порохом - Олаф знал о стрелковом оружии - видел его в оружейной лавке, когда ездил на дальний юг вместе с Карлом-Жлобом, на ярмарку, продавать капусту.
Шум затих, слышалось только тяжелое дыхание и чьи-то приглушенные, едва слышные из-за толстой двери голоса.
Скрипнули дверные петли, и Олаф напрягся, приподняв табурет повыше.
- Ваше величество! Вы тут? - знакомый голос главы тайного кабинета, - Это я, Асгрим. Все кончено. На вашу жизнь покушались, но мы подготовили засаду.
Тут-то Олаф и затрясся. А если он выйдет сейчас, и его проткнут, как фазана? Вдруг глава Тайного Кабинета - предатель?..
- Не входить!!! - рявкнул Олаф, и дверь мигом захлопнулась, - Стоять, где стоите! Асгрим! Если вы не предатель, приведите сюда барона Фулльтофа и Вегарда!
- Похвально. - пробубнил Асгрим из-за двери, - Вы слышали короля. Советника и барона сюда! Живо! - кто-то затопал по коридору в направлении выхода из нового крыла.
Спустя 10 минут Олаф уже сидел в кабинете, завернувшись в покрывало, и пил, не пьянея, вино из кубка, зажатого в дрожащих ладонях. Рядом с королем сидели шут, Вегард и Асгрим, одетый в кирасу и сжимающий в руках огромный кремневый трехствольный пистолет, от которого немилосердно воняло порохом.
- Уже знаете, кто меня убить хотел? - спросил Олаф, осушив кубок одним махом.
- Да, ваше величество. Ничего нового, - Асгрим пожал плечами, - Дворянское собрание.
Олаф показал знаками, чтоб ему налили еще вина, снова осушил кубок в три глотка, сжал его до побеления костяшек пальцев, и процедил сквозь зубы:
- Чтобы вся эта сволочь завтра была мертва! Вы меня поняли, министр? Чтоб, как только Сигурд явится, вы взяли эту шайку и повесили. Отправьте капитану гонца, чтоб к обеду он уже был тут, пусть хоть бегом свое ополчение гонит!
- Слушаюсь, ваше величество. - бесстрастно ответил Асгрим, и только тут Олаф обратил внимание:
- Послушайте-ка, господин министр. Для вас же это не было неожиданностью, ведь так? Вона вы и приоделись, и вооружились...
- Да, ваше величество. Мы ждали покушения.
Олаф замер, лишь хватал воздух ртом, намереваясь что-то сказать, но не находя нужных слов.
- Да вы!... Да вы! Да я! - король никак не мог придумать подходящую угрозу.
- Ваше величество, все шло как требовалось. Мои люди доложили о покушении, и мы сразу же усилили охрану и организовали засаду. Вы были вне опасности, а если бы начали паниковать, то спугнули бы заговорщиков. Зато теперь у нас есть все улики.
Олаф посмотрел на советника, подумал пару секунд, и махнул рукой, пробурчав:
- Вот и непонятно теперь, что с вами делать... То ли наказать, то ли орден дать.
- Не наказали - значит, наградили, ваше величество. Идите спать, а я пока кое с чем разберусь...
***
На главной площади Мнморта была возведена огромная виселица, вместимостью 15 человек. Вокруг толпился народ, который сдерживала цепочка гвардейцев, что ходили козырями в начищенных до блеска по особому случаю парадных доспехах, из-под кирас которых торчали солидные животы.
На деревянных колодах, с одетыми на шеи петлями стоял цвет Мнмортского дворянства - бароны и баронессы, графы, герцоги, князья. Казнокрады, склочники, интриганы, лентяи, бездари, заговорщики и враги короны. Выглядели они довольно жалко - золотое шитье, мех и жемчуга оборваны, украшения сняты, то тут то там на лицах виднеются солидные синяки - крестьяне-северяне перед благородными никакого трепета не испытывали, и били морды как своим, особенно, после того, как Сигурд умело настроил их. Это оказалось просто. Капитан просто пустил байку, что у благородных сеньоров была договоренность с королем о том, что кормить и вооружать ополчение должны будут дворяне, но те короля кинули, поскольку, плевать хотели что на какие-то там северные деревни, что на короля. Поскольку еда в торбах подходила к концу, полуголодные ополченцы арестовывали заговорщиков и, в некоторых случаях даже дрались с их слугами, с особым рвением и удовольствием.
- Не тяните. - мрачно буркнул Олаф, и глашатай громко, пафосно, но немного картавя, зачитал приговор.
Обвинений Асгрим насобирал им целый вагон, и горожане сами разорвали бы заговорщиков на части. "Измена короне", "шпионаж", "покушение на его величество" - стандартный набор, в-общем. Олаф откровенно заскучал. Казалось, он должен был испытывать злорадство или хотя бы удовольствие от устранения еще одной проблемы, но была лишь усталость от бессонной ночи и нервотрепки.
Приговор дочитали до конца, палач медленно, с толком пошел вдоль виселицы, вышибая колоды из-под ног смертников. Те трепыхались, пучили глаза, гадили под себя - то еще зрелище. Вольки продергался дольше всех. "Живучий старикашка" - подумал равнодушно Олаф, и, повернувшись к шуту, приказал:
- Начните сбор налогов сегодня же. Чтоб все-все задолженности по всем пунктам, до последнего медяка! Никакой пощады. Сигурд говорил, надо ли платить жалование ополченцам?
- Нет, ваше величество. - улыбнулся шут, - Только кормежка. Есть у меня еще одна идея, как увеличить доходы...
Олаф вопросительно поднял брови и взглянул на шута, тот поспешил пояснить:
- Имения дворян. Ну, тех, которые были казнены сейчас, и что были уличены раньше. Мы просто заберем их себе, в счет вреда, нанесенного ими Мнморту.
- Как? А разве из не забирали раньше? - удивился Олаф.
- Нет, ваше величество. Одна из вольностей дворянства.
Олаф кивнул:
- Хорошо, займитесь этим. Мы им покажем, ваша светлость, кто в берлоге медведь.
9.
- Взгляните, ваше величество! - бродячий художник аж на месте подпрыгивал от усердия. Он был юн и голоден, носил черный берет с кисточкой и был вымазан в краске с головы до ног. Последнюю неделю он рисовал портрет Олафа, и теперь, когда работа была закончена, горел желанием показать результат.
Художник сдернул покрывало. Олаф взглянул на портрет...
- Кто это?... - спросил он после нескольких секунд молчания.
- Как?... - удивился художник, - Вы!
- Вы шутите. У меня не такой подбородок.
- Я сделал его более мужественным, ваше величество!
- Так-так-та-а-ак... - Олаф смотрел на портрет под разными углами и решительно не узнавал сам себя.
- Живот вы мне тоже сделали более мужественным? - Олаф поглядел на паренька, приподняв бровь, но тот сарказма не уловил и закивал:
- Да-да, ваше величество! Вы точно улавливаете суть! Так приятно встретить в наше невежественное время людей, разбирающихся в искусстве!..
Олаф скривился. Такой поток грубой лести он проглотил бы не задумываясь, будучи крестьянином, но сейчас...