Страница 30 из 73
Был среди спасенных Коля Петров. Я встречался с ним после войны. Он до сих пор помнит единственный в его жизни ночной полет через линию фронта. Теперь Николай Степанович стал строителем, у него уже взрослые дети, внуки. Тоже на строительстве работает и его младший брат — Борис. Он живет в Великих Луках. Николай Терентьевич Новиков живет в Ворошиловградской области, Николай Николаевич Киселев служит в Советской Армии в Феодосии. Разбросало ребят по белу свету...
Особо волнуют письма военных лет.
Комиссар Николай Васильевич Васильев так писал в обком партии:
«Когда началась отправка детей, люди поняли, что об их детях и детях погибших партизан заботятся правительство и наша партия. Мы уже получили несколько писем от ребят, вылетевших в советский тыл в первые дни. Тамара Михайлова из деревни Лиственка в своем письме пишет: «Нас встретили очень хорошо. Вымыли в бане, смыли с нас немецкую грязь. Накормили хорошо, дали печенья, молока, творогу, а тем, кто поменьше, дали сладких пирожков. Нас водили в кино. Мы спим теперь на койках».
Это письмо мы прочитали родителям. Вы представляете, какая радость охватила их? Слезы благодарности Родине и партии были на глазах не только женщин, но и мужчин-партизан...»
А вот что писали в июне 1944 года жители Борисенковских лесных лагерей:
«С большой радостью мы услышали о том, что вы отправляете ребят в советский тыл. Вы спасли их от немецкого рабства. Только нашими избавителями вас и можно назвать. В советском тылу наши дети вновь получили возможность спокойно учиться. Они счастливы, и мы счастливы за них. Мы обещаем вам еще больше помогать громить фашистские орды. Красная Армия приближается к нам. Близок час, когда и мы вздохнем полной, свободной грудью. Спасибо вам, товарищи, за вашу отеческую заботу о детях. Передайте наше родительское спасибо партии и правительству».
А вот что писала уже недавно бывший секретарь Красногородского подпольного комитета комсомола Мария Семеновна Федорова:
«Однажды на самолете отправили тяжело раненных фельдшера В. Клинаева и разведчика И. Васильева. [121]
Потом пронесся слух, будто самолет подбили. Мы очень переживали за судьбу своих ребят. И можете представить, сколько было радости, когда узнали, что искалеченный самолет все же перетянул через линию фронта и раненые вместе с летчиком остались живы».
Бывшая разведчица отряда Александра Николаевна Хмелько добавляет, что сейчас Василий Павлович Клинаев заслуженный врач РСФСР, работает в городе Ершове Саратовской области.
Получаю я письма и от своих друзей-летчиков. «Боевые полеты с детьми на борту мне никогда не забыть, — пишет Николай Кулагин. — Хотелось бы только знать о судьбе спасенных нами детей».
Накануне Дня Победы в его квартире зазвенел звонок. Николай Тимофеевич открыл дверь и увидел перед собой незнакомую женщину и мальчика с букетом цветов.
«Здравствуйте, Николай Тимофеевич! Я Вера Акимова. Вы спасли меня в сорок четвертом. А это мой сын. Примите от нас сердечные поздравления».
Пишут мне и знакомые и незнакомые люди, и те, кого забыл уже или помнил совсем маленькими.
«Я одна из тех, кого вы в 1944 году вывозили в советский тыл с оккупированной территории Себежского района, — пишет учительница Валентина Терентьевна Иванова. — Мои братья тоже вспоминают вас. Они были старше. Я о перелете помню, что вы угощали нас шоколадом, и еще помню светящиеся пули за стеклом самолета и то, как мы сбивались в кучу, когда вы уходили от прожекторов, а потом, уже на аэродроме, очень вкусные бутерброды помню из белого хлеба с маслом и сахаром, и как спали мы в палатках на носилках... А мальчишки, братья мои, говорят, что вы у нас были в доме, когда был жив еще наш отец, вроде горючее папа доставал вам. А жили мы в деревне Овсянки, и в нашем доме был штаб партизанского отряда...»
Летчики нашей части только с 20 июня по 13 июля 1944 года доставили партизанам более 67 тонн боеприпасов и продовольствия, вывезли из тыла противника 226 раненых партизан и 1629 детей.
Мне удалось выполнить 192 ночных полета, в том числе 178 с посадками на партизанские площадки, и вывезти несколько сот детей.
Воздушная операция по спасению детей принесла славу нашему полку. 7 ноября 1944 года он был награжден [122] орденом Красного Знамени и переименован в 97-й отдельный Краснознаменный авиаполк. На фронтовом аэродроме, где был выстроен весь личный состав, к знамени полка прикрепили боевой орден. Здесь такой же боевой орден вручили и мне, и моим товарищам.
И сейчас, когда бывает трудно, когда по ночам ноют старые раны и не идет сон, приходит успокоительная мысль, что прожил жизнь не зря. Воевал, как все, насколько хватало сил, сделал что-то для людей, и они не забывают этого.
И легче тогда дышится, спокойней живется, крепче чувствуешь под ногами землю, раз живут и здравствуют далекие и близкие мне люди.
__________________________________________________________________________________________________________________________
Сперанский Михаил Федорович
Партизанскими тропами
Об авторе: Сперанский Михаил Федорович. 1916 года рождения. Лейтенант Красной
Армии. В начале войны попал в окружение. Вместе с товарищами создал партизанский отряд,
был его командиром, потом комиссаром партизанской бригады. Награжден орденами и
медалями. Михаил Федорович скоропо стижно скончался, когда его книга находилась в
производстве...
Содержание
Испытание верности
Мы не одиноки
Начало
И снова в бой
Ни минуты покоя
Вести с Большой земли
Блокада
Партизаны в наступлении
За Днепр
Испытание верно сти
Дождь лил пятые сутки. Студеный, совсем не августовский ветер насквозь пронизывал
промокшую одежду. Нас пятеро. Я, политрук, и четыре сержанта. Все мы вышли из
окружения. Ни плащей, ни накидок. И потому замерзли до немоты. Но все же шли и шли,
упрямо пробираясь по густому болотистому лесу. Никто уже не знал, где какая сторона света.
В те дни, когда светило солнце, мы были уверены, что движемся на во сток, к линии фронта.
А теперь вот поди разберись... Не стало и другого, самого верного ориентира - стрельбы с
передовой. Канонада мало-помалу затихла, не слышно было даже дальнобоек.
Ночь наступила еще более безнадежная, чем день, - ни сарайчика, ни стожка, где можно
было бы укрыться и обогреться. Пробираться по лесу во тьме становило сь все трудней.
Особенно до ставало сь шедшему всегда впереди Ивану Сычеву, прозванному Скороходом.
Ро ста он среднего, чуть повыше меня. И такой же суховатый, но крепкий, жилистый, в ходьбе
неустанный, словно заведенный. А главное, он в лесу чувствовал себя как дома, ходил быстро
и смело. Вот и сейчас, другой о станавливался бы, о сматривался. А он пробирается напролом