Страница 45 из 49
Летчиков наводили на цель новые командные пункты. И были самолеты так далеко от своего
аэродрома, что имеющегося топлива на обратный путь никак не хватит. «Придется снова садиться на
другой аэродром», — думали летчики. Но теперь посадка на незнакомом аэродроме уже не вызывала у
них прежнего беспокойства. Как-никак, но даже малый опыт пошел на пользу.
Звено атаковало цель на большой высоте и начало снижение в направлении указанного аэродрома.
«Там наши товарищи по училищу!» — радовались летчики. И никому не хотелось ударить лицом в
грязь перед сверстниками. Это подтягивало, заставляло сосредоточить все силы на точном соблюдении
правил полетов.
— Роспуск!
И Шепелев сразу отвернул в сторону на курс пробивания облаков. За облаками остались трое. Три
молодых летчика над чужим аэродромом! Но «молодые» ли они? Не пора ли называть их по-другому?
Нет, пожалуй, чуть-чуть рановато. Вот выдержат раз-другой экзамен на зрелость, тогда сама жизнь
поставит их в ряд с ветеранами полка. А пока только первый экзамен.
— Пошел!
Это передал Судков, вводя самолет в разворот.
За облаками осталась пара: Белов и Зуб. Друзья хорошо видят друг друга. Гордость наполняет их
сердца. Еще на запасном аэродроме стало известно, что их звену командир объявил благодарность.
Благодарность за успешный перехват на учении — что может быть приятнее для летчика?
...Вошел в облака Белов. Огромные белые горы легко поглотили маленький истребитель.
Зуб тоже установил посадочный курс, прибрал обороты и перешел на снижение. Верхняя кромка
облаков, словно крышкой, захлопнула ослепительное солнце, стерла линию горизонта, замутила
прозрачный воздух. Стало совсем темно. Но Зуб не тревожится, он уже летал и в таких условиях.
Справится непременно, но хочется поточнее посадить самолет. Уж очень неудобно «мазать» перед лицом
друзей.
Высота все меньше и меньше. Вертикальная скорость снижена до предела. Наконец сквозь рваные
клочья туч просматривается земля.
— Облака вниз пробил!
Теперь расчет и посадка. Но они уже не так сложны, как казались раньше — несколько месяцев
назад.
Вот убран полностью рычаг управления двигателем. Самолет проносится над самой землей и
мягко касается колесами бетонной полосы. Трудный полет окончен.
На аэродроме летчиков встретили хорошо. Самолеты гуськом установили у заправочных колонок.
Техники быстро и умело взялись за работу, а летчики тем временем знакомились с новой обстановкой.
Интересно побывать на другом аэродроме. Все и вроде бы одинаково и вместе с тем не так, как у
себя дома. Очень хорош стартовый командный пункт, но почему так грязно у заправочных колонок?
Воины всюду трудятся с большим старанием, но отчего они по-разному одеты, даже у летчиков нет
единства формы? Это плохо. И гости делают вывод: «У нас бы к полетам не допустили в такой форме.
Видно, с формой одежды здесь не все в порядке».
А вот и старые товарищи по училищу. Прошло всего несколько месяцев, но хочется о многом
расспросить: как живут, как учатся?
В свою очередь и гостей забросали вопросами:
— Правда, что у вас строгий командир? Что ходите только строем, а увольнения в город
запрещены?
Когда-то Зуб и Белов сами задавали подобные вопросы, а теперь им стало не по себе. Нельзя
сказать, что они столкнулись с расхлябанностью или отсутствием элементарного порядка. Нет! Они
видели вокруг много хорошего. Но беспорядок, даже малейший, неприятно поразил уже привыкших к
дисциплине людей. Поэтому никто из летчиков эскадрильи Баркова не удивился ответам Зуба.
— Командир наш — человек чудесный. И в город сходить можно всегда, но разве трудно спросить
на это разрешение?
А хозяева удивились. Они знали Зуба другим. Их поразили слова летчика. «Как, Зуб — поборник
дисциплины?» Это не укладывалось у них в голове.
Барков заметил изумление летчиков и в душе радовался за своего воспитанника.
Потом речь зашла о полетах. Оказалось, никто из здешних молодых летчиков не летает в облаках.
О ночных полетах еще и не думали. На других аэродромах не бывали.
— Что-то вы, друзья, отстаете, — заметил Зуб.
— Видишь ли, — оправдывались хозяева, — была у нас предпосылка к летному происшествию,
поэтому задержались с выполнением программы. Теперь нужна простая погода для полетов под
шторками, а ее нет.
— Ну что ж, желаем успеха.
С нескрываемой завистью смотрели товарищи на Зуба, Белова, Судкова.
— Неужели и ночью начали летать? Вот это здорово! В стороне Шепелев о чем-то говорил с
Барковым.
О чем же, как не о здешних летчиках и не о том уроке, который они получили из разговора со
старыми товарищами. Слова друзей уже оставили в сознании глубокий след. «Оказывается, нужное дело
— дисциплина, требовательность, порядок. У них нарушения и даже предпосылка произошли только из-
за расхлябанности. А это и явилось тормозом в летной подготовке».
Конечно, молодежь интересовали и другие вопросы. Разговор веселый, непринужденный,
дружеский продолжался до получения нового задания.
И вот наши уже в кабинах своих самолетов. Прощальный привет.
— Прилетайте к нам, до свидания!
Пара за парой поднимаются в воздух истребители. Гул умолкает, самолеты скрываются в облаках.
Через несколько минут звенья снова ринулись в бой, чтобы не пропустить воздушного
«противника» к обороняемым объектам.
Когда самолеты вернулись на свой аэродром, уже смеркалось. А на старт выруливала третья
эскадрилья. Она готовилась к отражению «противника» ночью.
Летчики собрались возле самолетов. Барков сделал короткий разбор и поставил задачу на
следующий день.
Все довольны. Трудный экзамен выдержали успешно. Теперь они могут летать в простых и
сложных метеоусловиях, на больших и малых высотах.
И еще: сегодня летчики снова убедились, что они на правильном пути. Им привит хороший вкус к
порядку и дисциплине.
* * *
...Вспоминается война. Весна 1942 года. Полевой аэродром на Западном фронте. Светает. На
востоке сквозь белые хлопья тумана уже проглядывает солнце.
Из землянки — командного пункта полка — размашистым шагом вышел высокий подтянутый
летчик. Это лейтенант Виктор Кулысов. Поставь его рядом с Беловым — не отличишь. На гимнастерке
Кулысова ордена Красного Знамени и Красной Звезды. В то время такие награды в полку имели
немногие. Виктор улыбнулся нам, помахал рукой и через несколько минут улетел в разведку.
Задание ответственное. Предстояло разведать несколько вражеских аэродромов, установить места
сосредоточения резервов противника. В подобные полеты командование посылало наиболее умелых и
смелых летчиков.
Кулысов в полете. Изрытые снарядами и минами поля, одиноко торчащие трубы на месте
сожженных деревень — все говорит о близости линии фронта. Там, за речушкой, — территория, занятая
врагом.
Словно холодом веет с земли. Опасность подстерегает всюду. Откажет мотор — вынужденная
посадка в тылу врага. Безобидный лесок, чудом уцелевший стог соломы может оказаться
замаскированным зенитным орудием, а темные тучки на небе — фашистскими истребителями.
Медленно тянутся минуты. Но вот характерный изгиб железной дороги, город Сычевка и станция
Новое Дугино. Впереди аэродром врага.
Резкое снижение. Аэродром слева под крылом. Надо быстро определить тип и количество
вражеских самолетов. Вот вытянутые «мессершмитты», а рядом покрупнее — «юнкерсы». Всего
шестьдесят самолетов. По рулежной дорожке, оставляя за собой хвосты пыли, быстро движутся четыре
истребителя. Поздно — прозевали.
Яркое солнце помешало и зенитчикам. Вот что значит внезапность. А ведь на аэродроме до 64
стволов зенитной артиллерии. Только при отходе разведчика некоторые из них дали несколько залпов.