Страница 9 из 24
– Как?!
– Ибу, – с невинным лицом проговорила девушка. – Почти по-русски… Ладно, это обсудим. Значит: sauver – sauter – so
– С Мадлен с этой, давай, давай, Лисонька! Мадлен – это же имя! Магдалина! Ага, помнишь? Чтобы не маяться по жизни, надо выпить в мае с девушкой Майей майского чаю на площади Победы…
– Qu’est-ce que c’est?[7] – захлебываясь смехом, осведомилась Валисджданс.
– Непереводимая игра слов! Значит, нужно найти девушку по имени Мадлен и вылизать эту Мадлен… дочиста.
– Церковь или девушку? – деловито поинтересовалась Лис.
– Э-э…
Шкипер замялся, но тут Мари, немного успокоившись, безмятежно выдала по-английски:
– О’кей, я вас обожаю! Madel-EINE – sEIN. Грудь. Надо сначала испачкать грудь, а потом ее очистить. Wow!
Американка повалилась на кровать, задыхаясь от хохота и задрав к лепному потолку свои бесподобные коричневые пятки. Шкипер сидел с глупым видом, пока до него не дошло, и ледяной взгляд Лис пал на его голову, как кара небесная. Она, сидя в кресле, изловчившись, босой ногой ловко пихнула его в плечо, и он повалился на пол. В ту же секунду ее ступни стиснули голову Шкипера, прохладная кожа подошв обвила не очень бритые щеки и, склонившись над пойманным в плен другом, девушка проговорила с угрозой:
– Родной, даже и не думай! У тебя там будет только один вариант, КОГО ОБЛИЗЫВАТЬ!
Через час, после заказанной в номер бутылочки виски, которое Мари безбожно разбавила содовой, общая концепция вырисовалась. Флэш-моб, приглашающий всех девушек по имени Мадлен на соответствующую станцию метро, должен был собрать народ в сквере на бульваре Мадлен. Место это как раз находилось между Министерством юстиции на Вандомской площади и Министерством внутренних дел на рю де Соссэ, и это вселяло надежду на то, что акция будет достаточно громкой. Дальнейшие детали «движняка» прорисовывались легкими штрихами: строится небольшой помост из пластика и дюраля, арендуется повар из ресторана «Люка Картон», что на площади Мадлен, с запасом взбитых сливок, крема и цукатов, организаторы звонят в колокольчики и прыгают. Затем повар обрабатывает участниц конкурса, а желающие из публики поглощают все это великолепие прямо с тел участниц за… за скромную сумму в размере ста евро.
– А участники будут? – опасливо спросил Шкипер.
– Будут, – заверила его Мари. – Более того, все пройдет корректно и организованно.
Шкипер вздохнул: «У нас бы просто всех передавили!»
Таким образом, Мадлен «вылизывается», полученная торсионная энергия уничтожает мусор в церкви и вокруг, энергетический танец закрепляет успех, и все полученные средства перечисляются на счет профсоюза уборщиков. В перерывах специально подготовленная группа из отдельных участников читает симороновские произведения собственного сочинения… В общем, получается маленький, типично парижский веселый бордельеро на грани хулиганства. За поэтами решено было ехать прямо сейчас в один из ночных клубов Латинского квартала.
Вечер уже набух темно-синим и светился многочисленными огнями в окна номера.
Уже стоя в дверях, Шкипер спросил:
– Лис, а наша Мари участвовать будет? Ну, эта…
Лис посмотрела на него странно, потом обернулась к американке и что-то сказала ей. Та рассмеялась. В следующую минуту девушки вышли на середину комнаты, обнялись и… почти одновременно совершили маленький стриптиз: одна расстегнула сзади лифчик, а вторая сбросила халатик.
Шкипер от вида двух сочных, тронутых хорошим загаром обнаженных бюстов ойкнул, покраснел и юркнул к себе в комнатку. Его провожал заливистый хохот.
Тексты
Майя, Махаб аль-Талир и другие
Примерно в то время, когда от отеля «Фамиллиа» на рю дез Эколь, одиннадцать, отъехал алый «феррари» с хохочущей Мари Валисджанс за рулем и ее спутниками, недалеко от них, на площади Конкорд, в известном отеле «Крийон», памятнике восемнадцатого века, в ресторане «Обелиск» обедали Майя и Махаб аль-Талир. Араб был в светло-салатовом костюме с белым галстуком и в своем неизменном тюрбане, девушка – в только что приобретенном, из коллекционного бутика, брючном костюме от Carago – изумрудном комплекте с яшмовыми пуговицами. Короткие волосы Майи были обработаны одним из лучших парикмахеров отеля, и теперь девушка все время старалась украдкой заглянуть в любое попавшееся на пути зеркало. Она не могла поверить, что простая стрижка смогла волшебным образом сделать ее волосы в сотню раз пышнее, чем они были до пересечения всех государственных границ.
Майя разговаривала с арабом по-английски.
– …и я напомню, что происхожу из рода суфиев, поэтому могу относиться к исламским ценностям более объективно, чем мои соотечественники, – говорил Махаб аль-Талир, намазывая серебряным ножом на половинку булочки крем из мидий с шафраном. – И надо сказать, что собственно персов, если отслеживать их генеалогию от ариев и их пророка Заратустры, в нынешнем Иране почти не осталось. В Иране они называются гебры. Они все так же исповедуют зороастризм, поклоняются вечному огню…
– О! У нас, русских, тоже есть такое понятие – Вечный Огонь! – прокомментировала Майя, пробуя рагу из тонких ломтиков мяса молодого кролика с шафраном. – Вы были у нас…
Араб благосклонно кивнул. В его смуглых тонких руках нож казался хирургическим скальпелем.
– Да, меня возили туда, в ваш Парк Победы, в ходе обзорной экскурсии… Так вот, они все так же умирают, глядя в небо, и собака для них является священным животным. Большая белая собака… Если человек умирает одиноким, и за его душой приходят демоны Аримана, то собака отгонит их своим лаем. А вот для мусульман собака – грязное животное. В Иране вы не увидите ни одного человека с собакой.
– Их что, запрещено держать? – поразилась девушка, моментально вспомнив шарпея Ромку.
– Почему же? Держать разрешено, выгуливать нельзя. Тонкости восточной культуры! Так вот, большую часть населения Ирана составляют фарси или парси – это азербайджанцы, но до того арабизированные, что, собственно, ничто не мешает нам называть их арабами. Кстати, парси живут обособленными общинами еще и в Индии. Только там они называются парсы. Фредди Меркьюри… знаете такого?
– Конечно! – Майя воскликнула это с полным ртом и застыдилась.
Но араб не обратил внимания. Он равномерно распределил крем по булочке и придержал ее безупречный кружок в смуглых худых пальцах с очень белыми холеными ногтями.
– Так вот, Фредди Меркьюри был парсом. Его настоящее имя – Фаррух Балсара. И похоронили его по зороастрийскому обряду – в Башне Молчания. Его кости ссыпали внутрь, смешав с костями других мертвых.
Майя уже заканчивала с кроликом; официант, весь черно-белый, в похрустывающем фраке, принес второе блюдо – филе копченой пикши. Крепкий, наваристый, пламенеющий жирными кружками бульон с плавающим в нем стручком красного перца появился на столе в фаянсовых пиалах. Свет пышных люстр под потолком заливал это тихое заведение, но почему-то над каждым столом плавал легкий полумрак, окутывая сидящих, а весь зал тонул в дымке, глушащей голоса, звуки, звон посуды. На миг Майе почему-то вспомнилась ТА самая Башня – место, о котором потом рассказывал человек в камуфляже, да и Алексей… Дакма! Башня Авесты с воронкообразным верхом, куда с грохотом сваливаются выбеленные дождями и ветром, вычищенные грызунами кости. Последний ломтик кролика встал костью в горле. Майя закашлялась.
– Да… я читала, – выдавала она, торопливо ловя на столе салфетку.
– Ну, вернемся к гебрам. Они трудолюбивы, смиренны, предпочитают жить в гармонии с миром, и… и мир отвечает им тем же. Не зря в Иране на ключевых должностях в бизнесе, культуре так много гебров. Они – наши союзники в какой-то мере. Кстати, в Иране есть и замкнутые иудейские общины. Они, как ни странно, ненавидят Израиль и сионистов. – Махаб аль-Талир улыбнулся и отправил булочку в рот.
7
Что это такое? (фр.).