Проснуться другим

 - Не бойся. Я рядом. Держись поблизости. – Я обвел рукой над собой. – Акутус Темпеста! – И вокруг нас закрутился ветер, это довольно сложная фантазия, режущий ветер, острый ураган. В реальности я пока такое не могу создать, но тут я сильнее.

 Мы начали ходить по дому, удаляя всю паутину и разрезая все опасное.  Мы обследовали весь первый этаж, освещая каждую комнату. Пауки, напав на нас, оказались разрезаны стремительным ветром, и ничто не могло его остановить. После очищения, в комнатах становилось чисто, и загорались лампы. Хоть пауков мы и убивали, но чувство опасности не проходило. Подвал мы тоже проведали и все убрали. Орион перестал бояться, видя как дом оживает. С улицы уже начали слышаться посторонние городские звуки и щебетание птиц. Постепенно его мир начал оживать. С каждой Критурой мир становится прежним, а мы еще не все закончили. Мы зашли на второй этаж и начали делать тоже самое. Каждая комната, каждый зал, каждая щель была нами проверена. И вот осталась последняя комната.

 В отличие от других она была закрыта на замок. Дом я уже проверил и пауков не нашел, но чувствовалось, что еще не все.

 - Сюда можно? – Спросил я его. Он помялся немного, что-то решая, но затем кивнул и снял замок. Дверь отворилась. Это был очень большой круглый зал, с высоким потолком, красивой хрустальной люстрой, высокими окнами, из которых лился солнечный свет. А все стены были увешаны живыми картинами. Зал Воспоминаний, главная комната в доме разума. Каждая картина - это определенное событие в его жизни, которое ему нравится. И все они тут видно делились на жизнь с матерью или школой. Я прошел и посмотрел на картины. Вот маленького Ориона с ложечки кормит красивая женщина, а он улыбается. Вот ему мама читает сказку. Мне было немного завидно и грустно, он хотя бы помнит свою маму, а я нет. Он сам с грустью смотрел на свои воспоминания. Мы прошли дальше и тут начались картины о Школе. Вот наша встреча. Какое у меня было глупое лицо, когда я его увидел. Вот наши уроки и посиделки, вот тренировки и карта Мародеров. А вот большая картинка с дня рождения. Все это очень весело и приятно было видеть. Он ценит дружбу и друзей.

   Вот картины с друзьями. Ухмыляющийся Драко, Гермиона, у которой за стопкой книг видна только макушка и она иногда выглядывает и улыбается. Тонкс ест, болтает и шутит. Тетя Цисси и Анди, которые обнимают его. Наши одноклассники, наконец, я. Смотрю с такой вот ухмылкой и долей ехидства. Потом я заметил черный старый сундук, он был весь в пыли и под множеством замков. Кажется там самые неприятные воспоминания, жизнь в приюте.

 И тут мы дошли до кое-чего нового. Что это я не знаю. Тут стояли три огромные картины. На одной был изображен Орион со своими родителями. Они идут по Косому переулку и держатся за руки. Сириус Блэк тут молодой и веселый, улыбается и иногда поднимает сына за руку. Слева идет его мать и строго смотрит на шутки мужа, но ласково улыбается. Сам Орион идет счастливый и смеющийся. Таким я его еще не видел. Глаза сияют и блестят, словно огоньки на елке, а искренность и счастье настолько сильное, что кажется, иначе быть не может. Я потрепал погрустневшего Ориона по волосам. Другая картина это тоже он, только в Школе. Тут все мы. Все его друзья. Я стою рядом. Тут его обнимает Тонкс. Герми и Драко тоже улыбаются. Такую фотографию определенно нужно сделать. А вот третья картины была пустой. Просто белый холст в красивой раме.

 - Вот и открыто! – Прозвучал за нами до боли знакомый голос. Мы повернулись, но в дверном проходе была только тьма. Тут свет их окон потускнел, и небо закрылось тяжелыми тучами. Беда пришла, откуда не звали. – Гарри, мальчик мой, я удивлен, что ты тут.

 - Дамблдор…

 - Не совсем, я Критура. – Говорило из тьмы. – Благодаря тебе я наконец добрался сюда. Эти три картины это приоритеты важности и мечта. Семья, друзья и любовь.

 - И зачем тебе это?

 - Как только я захвачу это место - приоритетом стану я. – Во тьме появилась бородатая голова директора. – А как только я поймаю самого мальчишку, то последний бастион рухнет. Долго он скрывался. Вороны его прятали. И стоит сорвать эту простыню, как амулет сломается, и я узнаю правду. А потом он придет ко мне и откроет разум и тайны. – И тут он полностью вошел.

 Меня стало тошнить от одного его вида. От директора тут была только голова, остальное было телом уродливого волосатого паука, со жвалами под головой и свисающей слизью. Какая мерзость.

 - Думаешь, я позволю это? – Ветер начал подниматься.

 - Я и в тебя залезу, как только поймаю.

 Он плюнул паутиной, но ее остановил ветер.

 - Спрячься, Орион!

 Крылья Мрака и я устремляюсь на врага. Несколько Даггеров летят вперед, но паук отскакивает и плюется ядом. Я уклоняюсь и посылаю ветер и Гвоздь Света. Но и опять гад увернулся. Мы держали расстояние и атаковали издали. Но у меня начали появляться препятствия, его паутина начала появляться везде и один раз я чуть не увяз. Я начал уставать, все время представлять себе атаки и их эффект утомительно, да еще и связь плохая, а отсутствие опыта в ментальной битве ощутимо. Он использует тактику Терпеливого Охотника, медленно обороняется, выжидает, когда у противника кончаться силы и экономит свои. А у меня их не так много. Новая атака и вновь он уклоняется, так еще и мерзко смеется. Краем глаза замечаю Ориона, он спрятался в углу и зажмурился. Кажется, он что-то хочет сделать. Буду тянуть время.

 - Скажи ка, Дамби, а скольких ты уже обработал?

 - Ну, мальчик мой, если тебе интересно, то Уизли почти полностью мои, у старших сильная воля. А вот их младший Рон, слегка головой повредился после меня. Теперь пауков боится. Но из родителей получился неплохой кокон для новых особей.

 - Не удивлен. Ты мерзок. – Я скривился от одной мысли об этом. Пусть они ментальные, но все же пауки. А это отвратительно.

 - А ты сколько уже такой?

 - Да давно. Ты мне так часто память стирал, что уже стал бы таким давно.

 - Да, мои пауки на тебе не держатся. Но я - матка, смогу одолеть любую защиту.

 - Попробуй! – И одновременно два луча Деамона летят в паука. В последний момент он уклоняется, но одной лапы лишается. Мерзкий визг пронзает зал. Он смотрит на меня с такой ненавистью, что прямо дырку прожечь может. Он начал плеваться паутиной более интенсивно, вот только не в меня, а во все вокруг. Тут бы помог огонь, но нельзя усердствовать, иначе могу повредить воспоминания Ориона. Кидаю Даггеры и Ветер, но они разбиваются о паутину. Резко вниз, Гвоздь, он отпрыгивает. В меня летит кислота, сбрасываю мантию, и ее расплавляет ядом. Рывок в сторону, отталкиваюсь от стены, и несколькими прыжками приближаюсь к пауку. Гвозди, он увернулся и бью кинжалом по лицу. Он пытается ударить меня лапой, но ее отсекает Кью. Он тоже тут, но не может много помочь, хоть и пришел в нужный момент. Тут изо рта Дамблдора в меня летит целая сеть из паутины. Не успеваю уклониться. И меня связывает по рукам и ногами. Кью рвет часть паутины, и отвечаю ему ударом, одного глаза у паука уже нет. Но тут прилетает еще одна сеть, и не успеваю защититься, меня сковывает и цепляет за ближайшую паутину.

 - Вот ты и попался, мальчик мой. – Паук подходит ближе. Он идет, медленно растягивая момент своей победы. Тут его лапа бьет меня в живот, и небольшим когтем втыкается в живот. Боль такая сильная, что я с трудом сдерживаюсь. – Ххохоохохохох! Как я люблю крики боли. Кричи! – Еще один удар и еще. Но я сдерживаюсь, хоть и хочется закричать. Он подошел впритык, из его рта течет зеленая слюна. – Ты, наверное, вкусный, но сначала съем его. – Он одним движением ловит Ориона паутиной. Тот испугано смотрит на монстра.

 - Не смей его трогать! – Вырывается у меня крик.

 - Посмотрим на твою тайну, малыш. – Смеется старый паук. Он начинает стягивать простыню, а я пытаюсь вырваться. Ничего не выходит, Кью помочь не может.

 - Гарри! – Закричал он. Впервые он подал голос.