Страница 8 из 57
После минутной заминки — Полина тоже явно чувствовала себя неудобно после вчерашней сцены — мы наконец совпали на эмоциональной волне, и между нами уже не ощущалось сковывающего напряжения.
— Валентина спит?
Я кивнула. Полина лишь пожала плечами, давая понять, что не собирается возвращаться к обсуждению этой темы. Она стала рассказывать мне о своих вчерашних поездках — к бабушке и в ее старый особняк.
— Там очень симпатичные хозяева — Владимир и Даша Знаменские, — говорила Полина, отпивая свой «безалкогольный» кофе, — впрочем, симпатичный только мужик, а его баба сначала приняла нас за расселенных коммунальщиков и устроила истерику с воплями…
С интересом слушая рассказ Полины, я не забывала о своем бодрящем напитке. Меня вполне устраивало, что я могу «поправляться» прямо на глазах у сестренки и в то же время у нее нет повода пенять мне за выпивку. Хотя какая уж тут выпивка! Так, капелька…
— У бабушки проблемы, — продолжала Полина. — Представляешь, ее мучают сны. Вернее, всего один сон. Зато какой!
— Да-а, — протянула я, выслушав рассказ Полины. — Тут есть над чем подумать. Или это реальный случай, и тогда надо производить раскопки в памяти, либо это символический язык, и в этом случае…
Мне показалось, что в комнате раздался какой-то шорох. Я прислушалась, склонив голову набок. Да-да, определенно Валя там копошится. Черт, как бы мне не хотелось, чтобы она нам сейчас помешала! Ведь все может повториться сначала и снова перерасти в скандал!
— В общем, надо думать, — оборвала я свою фразу. — Ты лучше расскажи мне, как прошла вечеринка у Светланы Воротниковой.
— О-о! — всплеснула руками Полина. — Ты просто закачаешься! Значит, так…
Я вполуха слушала рассказ Полины, вполуха ловила звуки из комнаты. Наконец они стихли, и воцарилась полная тишина. Это меня почему-то встревожило, и я решила отлучиться и посмотреть, что там происходит.
Когда Полина закончила в общих чертах рассказ о дне рождения Светланы и собиралась переходить к деталям, я, извинившись, встала из-за стола и сказала, что мне надо на минуточку отлучиться.
Я прошла к Вале и, открыв дверь комнаты, остановилась на пороге в недоумении.
— Валя! — негромко позвала я. — Ты где? Хм, странно все это…
В комнате никого не было. Я даже не поленилась нагнуться и заглянуть под кровать, но и там никого не оказалось. Нет, я ничего не понимаю — ведь мы с Полиной все время сидели на кухне, и я голову даю на отсечение, что никто не проходил в коридор, мы бы обязательно это увидели. Почесывая затылок, я вернулась к сестре.
— Поля, — нерешительно начала я, — кажется, Валя ушла. В смысле, куда-то делась. Ты не заметила, часом, она не проходила в коридор?
— Нет, конечно! — ответила Полина. — Дверь была все время открыта, и мы бы…
— Ее заметили, — согласилась я. — Это так, без сомнения… И все же…
Я беспомощно развела руками. Полина, видя, что я нахожусь в затруднительном положении, решительно встала и прошла в комнату, чтобы увидеть все своими глазами. Разумеется, Вали она тоже не нашла.
— Ой, слушай, а что это тут сквозит? — Я подошла к окну. — Мамочки, да оно открыто! Неужели она удрала? Пятый этаж ведь!
— Но ты забываешь про пожарную лестницу, — склонилась через подоконник Полина. — Это элементарно — рукой достать до перил и вперед. То есть в данном случае — вниз. Так что сбежала твоя гостья!
— Но почему?! — недоумевала я. — Если бы она хотела уйти, то могла бы воспользоваться дверью. Стоит рисковать жизнью, чтобы…
— Да какой тут риск! — возражала мне Полина. — Минимальная сноровка, и все!
Полная самыми нехорошими предчувствиями, я подошла к шкафу. Так и есть — открыт, шкатулочка, в которой хранились деньги, пуста.
— Боже мой! — только и могла я произнести. — Она и двести долларов прихватила! Те, что муж передал нам на этот месяц!
Полина лишь вздохнула, понимая, что лучше сейчас не читать мне нотации — и без того на душе было паршиво. Как это все, однако, неприятно!
— Так обмануть! — повторяла я, роясь в шкафу. — И это за все хорошее, что я для нее сделала! Неужели нельзя было обойтись по-человечески!
— Еще что-то пропало? — осведомилась Полина. — Ты так ожесточенно копаешься в ящике!
— Понимаешь, я очень волнуюсь сейчас. Я вся не в себе… — повторяла я, перекладывая сложенные вчетверо наволочки с места на место. — Мне нужно как-то поправить свою эмоциональную ауру…
Я наконец извлекла из завалов заначенную как-то бутылку венгерского вермута, в которой, по моим подсчетам, должно было оставаться грамм двести вина. Но и тут меня подстерегало разочарование — литровая посудина была абсолютно пуста.
— Она и вермут мой вылакала! — возмущенно проговорила я. — Ну что за дрянь!
Моя сестра поступила очень разумно. Она не стала усугублять мое состояние, а просто подошла и положила руку мне на плечо.
— Знаешь, — проговорила она, склонив голову, — я так думаю: все, что ни происходит, — к лучшему. Интуиция подсказывает мне, что ты еще дешево отделалась. Так что радоваться надо!
— Ага, радоваться, — повторила я, печально глядя на пустую бутылку. — Ни денег, ни утешения. Что я теперь мужу скажу?
— Придумаем! — обнадежила меня Полина. — Так что не впадай в депрессию, просто пойми, что это тебе урок на будущее, лады? И помни, что у тебя есть старшая сестра, которая не оставит тебя в беде!
…Когда Полина уехала, я вынула из шкафчика на кухне бутылку коньяка и теперь пила его с кофе, не смешивая две жидкости. На сердце быстро полегчало, и я решила, что Полина права, — все, хватит с меня добродетели, будем смотреть на мир сугубо практически, причем начиная вот с этой самой минуты.
Например, что это за бумаги пылятся у меня возле компьютера? А, это рукопись, которую мне нужно было перепечатать. Ты перепечатала эти сто страниц? Перепечатала, но десять с половиной. Так что звони сейчас же заказчику, проси еще пять дней — и вперед.
Ну кто там еще звонит в дверь? Только соберусь поработать, как сразу отвлекают. Я все же включила компьютер, чтобы он загрузился, пока я буду открывать, и быстро прошла в коридор.
Но только я коснулась ручки двери, как с той стороны заорали:
— А ну отпирай, тля! Не надо мне лапшу на уши вешать, я тебя в окно видел!
О-о, нет! Я безвольно опустила руку и сползла по стене. Присев на корточки, я горестно подперла подбородок ладонями и стала думать.
Это тот самый парень, которого вчера отмутузила Поля. У него были очень серьезные претензии к моей гостье, а после вчерашней сцены, видимо, и к нам с сестрой тоже. А Поли сейчас нет, и в морду ему уже никто не даст. Значит, за все придется отдузаться мне одной.
Такая перспектива меня совершенно не устраивала, и я решила не отпирать. А что? Не будет же он тут сутки напролет торчать? Постоит — постоит и уйдет. А я буду работать. Вот только сначала прокрадусь на кухню и выпью капельку ликера, чтобы снять напряжение.
Но Зуй не унимался. Он продолжал орать, дергать дверь за ручку — так, что она сотрясалась, даже два раза с силой поддал ногой.
— Открывай, сука, кому говорю! Хуже ведь будет! И тебе, и твоей подружке! — доносился до меня его громкий голос, хотя я плотно прикрыла дверь на кухню. — Вы у меня попляшете!
Черт, сколько же он будет так орать! И перед соседями неудобно, могут не знаю что подумать. А вдруг они милицию вызовут?
Пока я сидела так на кухне, словно в осажденной крепости, Зуй продолжал неистовствовать и барабанить в дверь что есть мочи.
«Всегда одно и то же, всегда одно и то же, — сокрушалась я, прикладываясь к ликерчику, — хочешь как лучше, а получается… то, что получается».
Неожиданно истошные крики разом стихли. Вслед за внезапно наступившей тишиной раздался глухой звук, как будто с лестницы сбросили мешок. Потом я снова услышала крик, но на этот раз вздохнула с облегчением — за дверью стоял мой бывший муж Кирилл.
Я выбежала в коридор и, впустив в переднюю мужа, чуть не бросилась ему на шею. Кирилл, впрочем, был настроен отнюдь не дружелюбно.